Пятница, 29.03.2024, 11:23
Приветствую Вас Гость | RSS

ЖИВАЯ ЛИТЕРАТУРА

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 6 из 6
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
Форум » Архив форумов » Архив номинаций » Номинация "ПОЭЗИЯ"
Номинация "ПОЭЗИЯ"
evelinaДата: Суббота, 16.10.2010, 02:23 | Сообщение # 1
Сержант
Группа: Администраторы
Сообщений: 38
Репутация: 0
Статус: Offline
Здесь размещаются, произведения, присланные на конкурс. Вместо фамилий авторов им присваиваются номера (номер - это условное обозначение, он означает не более чем замену фамилии автора, а вовсе не степень наших предпочтений). Высказывайте свои мнения. В этом разделе форума могут высказываться и ставить свои оценки все желающие.Когда будет набрано жюри, мы заведем также отдельный раздел для членов жюри. пока же ставьте свои оценки по 10-балльной шкале здесь.

Участник номер 001
***
И осенью глаза заволокло

Остыло лето. И вздохнула трезво
и трепетно душа, как время в тополях.
И солнца острый луч, край тучи звонко срезав,
пронзил усталость, лёгшую в полях.

И мир почти готов внимать златому слову
любви,что всё жива всем словесам назло -
с новоябрём ушла в поля искать подковы...
И осенью глаза заволокло...

Пусть это будет ранний октябрь

Пусть это будет ранний октябрь,
и воскресенье, и наводненье
света и света, как наважденье -
иль сновиденье об этом хотя бы.

Долгим и долгим будет круженье
листьев и слов, паутин и столетий
в этом ниспосланном Богом свете,
прежде чем кончится вдохновенье.

А когда кончится сновиденье,
и воскресенье, и ранний октябрь,
пусть сохранит этот свет от забвенья
стихотворение это хотя бы

оставь же недочитанной страницу

... оставь же недочитанной страницу,
оставь кроссворды быта без ответов,
заставь себя от прозы отстраниться,
попробуй воскресить в себе поэта,

и ты поймёшь, что глупы не призывы,
не воскрешенья иллюзорны эти,
а все твои попытки выжить лживы
перед лицом давно наставшей смерти.

Я выйду поздно. Будет осень

Я выйду поздно. Будет осень.
Не вспомнит о былом душа.
И возраст-ворон око скосит
в ту сторону, где чуть дыша

замрёт смиренье рощей тощей
на фоне рыщущих небес.
И станет смерть намного проще
и ближе всех иных чудес.

…и началась зима. Теперь уже всерьёз
…и началась зима. Теперь уже всерьёз.
Теперь уже всерьёз задумалась природа
о вечном ни о чём… вне слов. И лишь мороз
по взгляду пробежит и льдом скует, как воду,
и взгляд, и волю, и… и время можно трогать,
и по нему скользить, и думать: «Вот сейчас…
Теперь уже всерьёз. Сейчас…». И вспомнить Бога,
и ни о чём ином не вспомнить в первый раз.

Добавлено (15.10.2010, 19:59)
---------------------------------------------
УЧАСТНИК 002
РУССКИЙ ПЕЙЗАЖ
«От русских пейзажей веет скукой» –
общее место.

От пейзажа не веяло скукой!
Тукай, поезд спасительный, тукай,
По дороге железной катись…
Мне виднеются звёзды сквозь доски,
Веет Богом пейзаж этот плоский,
Где от гитлеров можно спастись.

Скукой веет от русских пейзажей?..
Нет, не скукой, а снегом и сажей,
Веет Ангелом в детской слезе,
Чтобы гитлеров зверская сила
Не сварила из деточки мыло,–
(Это было, о Господи, было,
Г и детское мыло из Е).

Скукой веет от русской природы?..
Нынче Г отмывают уроды,
А помои сливают на Русь,–
Вот что веет ублюдочной скукой,
Скукой Г, круговою порукой
Мыловаров… Поэтка, не трусь!

Если Г с мыловарами вместе
Равен доблести нашей и чести,–
Разожги ополченья костёр!..
Веет Богом пейзаж этот плоский,
Где виднеются звёзды сквозь доски
Убиенных за этот простор.

ЭТО ОСЕНЬ, МОЙ ДРУГ

Запах пены морской и горящей листвы,
И цыганские взоры ворон привокзальных.
Это осень, мой друг! Это волны молвы
О вещах шерстяных и простудах банальных.

Кто зубами стучит в облаках октября,
Кастаньетами клацает у колоколен?
Это осень, мой друг! Это клюв журавля,
Это звук сотрясаемых в яблоке зерен.

Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,
На чугунных ветвях темноту освещая.
Это осень, мой друг! Это свежая чушь
Расползается, тщательно дни сокращая.

Скоро все, что способно, покроется льдом,
Синей толщей классической твердой обложки.
Это осень, мой друг! Это мысли от том,
Как кормить стариков и младенцев из ложки,

Как дрожать одному надо всеми людьми,
Словно ивовый лист, или кто его знает ...
Это осень, мой друг! Это слезы любви
Ко всему, что без этой любви умирает.

Добавлено (15.10.2010, 20:00)
---------------------------------------------
продолжение стихов участника 002
* * *
Тогда говорили на другом языке,
Другими смыслами слов,
Интонации были другими в реке
Речи, больше узлов
Связи, способов передать
Сущности вещество,
И никому себя не предать,
И не предать никого.

Знали, что рифмы давно не в ходу
Там, где расцвёл прогресс,
Только у маленьких в детском саду
К рифмам есть интерес,
У меня он тоже, и до сих пор
В этот детский хожу я сад –
Сквозь огромный с помойками
Взрослый двор,
Где язык волосат.

Волосатым общаются там языком,
Волосатыми смыслами, числами,
Языка волосатый катают ком,
Хохоча анекдотами кислыми.
А я за ручку веду себя в детский сад
Речи, где на другом языке
Другими смыслами слов косят
Глаза листвы, отражённой в реке.

* * *
Особенно зимним утром, собирая себя в букетики
Из незабудок, ландышей и заповедных трав,
Когда в снегу по колено мрамор лёгкой атлетики
Делает бег на месте, одежду с себя содрав,

Особенно в это время, когда арабика пенится
И кофеварка медная на медленном дышит огне, -
Память становится острой и мстит, как беглая пленница,
И может убить, но кофе надобно ей, как мне,

Особенно в полумраке, где пахнет водой и окнами,
И так медленно вспоминаешь – какое число и день?..
Вспоминаешь всеми волокнами, всеми глазами мокрыми,
А день на глазах кончается, и венчается с тенью тень,

Особенно там, где блещут цветные снега и звёзды,
Зеленовато-синие, лиловые с желтизной,
А память лёгкой атлетики выбегает на свежий воздух,
Её стрелы, диски и дротики – это я, и никто иной.

* * *
Эти строки не завинчены болтами,
Звукосмыслами стандарта мирового,
Их сороки наболтали за бортами,
На морозе размораживая слово.

Их сороки на морозе минус сорок
Разморозили прискоком и раскачкой, –
Знаешь, Гоголь, эти брички на рессорах
На морозе минус сорок стали жвачкой,

Потому что без жевательной резинки
Нет империи, – нужна ей, Гоголь, склейка,
Та резина пузырей во рта корзинке,
Без которой дух не писает, как лейка.

На морозе минус сорок наши птички
Забывают, что империя – в каюке
И что мимо на рессорах скачут брички,
Души мёртвых выбирая, словно брюки.

Есть размеры, подходящие для торга,
Знаешь, Гоголь, их берут, давая взятки, –
В этих брюках иногда бывает орган,
Что стихами говорит при пересадке.
* * *
У девочек оно устроено иначе,
У мальчиков оно имеет сто причин,
И в замысле Творца оно, так много знача,
Имеет место быть у женщин и мужчин.

От сладости стыда исходит свет искусства,
Улыбчивая мгла у Лизы на устах,
Сфумато и соблазн капели, всхлипа, хруста
В пронизанных лучом прижизненных кустах.

Мы будем там, где все, кто были здесь, кто будет,
И это хорошо по замыслу Творца.
У девочек оно и мальчиков забудет,
У мальчиков оно и девочек забудет, –
Другой там свет любви и не с того конца.

Добавлено (15.10.2010, 20:02)
---------------------------------------------
Участник 003
(ПЕРЕВОДЫ)

Богдан-Игорь АНТОНЫЧ (1909-1937)
(Перевод с украинского)

БАЛЛАДА ПЕРЕУЛКА

Там, где, заламывая руки,
взывает ночь в тоске кошмарной,
лишь тени пьяниц бродят в муке,
кружа под лампою фонарной.

На стебельке столба висящий,
фонарь, как ландыш, тихо вянет
и цедит свет ненастоящий,
в котором мыши тащат пьяных.

В корчме, прокуренной стократно,
собачники и вырвиглазы
выводят гимн под звон стаканов
и славят полночи соблазны.

Тоска, согнувшись от одышки,
спьянев от пива третьей кварты,
сухого носа кочерыжку
суёт в затрёпанные карты.

Упёршись в стол и глядя мимо,
ночные тати, душегубы
плывут средь гама, шума, дыма
под скрипок плачущие губы.

В клубке уродов, драк, поэтов,
где свечи гаснут, будто звёзды,
слова взлетают, как кастеты,
и в стол вбиваются, как гвозди.

Пьянея, плачут горлорезы
и исповедуются водке,
и пауком косматым лезет
напев мучительный из глотки.

И вновь затянут трубочисты
хвалу пропитой ими жизни.
Эй, кто там портит песню свистом —
ты, шибздик?!…..………

Летают птицами стаканы
под потолком, по-над столами,
блестя стеклянными крылами,
врезаясь в пьяных истуканов,
средь дыма, что плывёт слоями.

Как мыши, звёзды скрылись в норы,
и месяц, почесав макушку,
ушёл дремать за косогоры.
А в черепов пустых ракушках –
всю ночь грохочут ор и споры,
и тянут песни шкуродёры…

Добавлено (15.10.2010, 20:03)
---------------------------------------------
Продолжение произведений участника номер 003 (переводы)

Автандил КУРАШВИЛИ
(Перевод с грузинского)

* * *

Азевинар Хоперия
И снова во сне я ругался с невидимым Богом,
Его укоряя за то, что ни разу за жизнь
Он мне не помог даже словом, не крикнул: «Держись!..»
Ведь я же не Иов – терпеть всё в смирении строгом!

Ничто из того, что я в сердце носил, не свершилось,
и я не сумел ничего тебе, милая, дать.
Зачем же я верил всё время в Господнюю милость,
коль Бог нам даёт только право скорбеть и рыдать?

Мой путь завершается. Вот уж – и лестница в небо.
Вот молния взрезала ночь, словно скальпель – живот.
Где море плескалось – там коркой засохшего хлеба
горбатится дно, глядя в гнутый, как рог, небосвод.

Ну что ж! В этот мир – я пришёл не по собственной воле.
Ну что ж! Против воли – теперь и исчезну во мгле.
Я Богу – прощаю избыток страданий и боли
за то лишь, что рядом – была со мной ты на земле…

Елена СЛЕПЦОВА-КУОРСУННААХ

РОДОСЛОВНАЯ НАРОДА САХА
(Перевод с якутского)

С древнейших времён в наших жилах текла
горячая тюркская кровь, что влекла
нас в степи бескрайние — кости ломать
всем тем, кто топтал нашу Родину-мать.

В народе якутском и малый, и стар
был духом сильнее проклятий татар.
Нам дал повеление сам Чингис-хан —
вести сквозь столетья родов караван!

Мы резали жилы и рвали кадык
народам, что в нас не признали владык.
Никто нам не мог быть преградой: нас — тьмы!
И чёрная кровь нам пьянила умы.

Копытами в землю, как в бубен, стуча,
военные кличи до неба крича,
мы мчались по миру лавиной сплошной,
с культурой в подсумке, как с царской мошной.

Мы пили свободу, как пьют молоко,
слагая бессмертную песнь Олонхо.
Оставлен наш след среди камня и мха —
вот срез родословной народа Саха!..

Елка НЯГОЛОВА
(Перевод с болгарского)

ДЕРЕВО НАД УЩЕЛЬЕМ

Да, это я — то дерево, что видится
висящим со скалы под девяносто градусов…
Того гляди — душа из тела вывалится!
(Но в том — не виновата гравитация.)

Оно — одно на склоне. Рядом с птицами.
Хотя и те здесь тоже — «приходящие».
Птенцы в гнезде наклонном — это снится мне?
Ведь птицы строят дом — по-настоящему.

Смешное дерево! Словно оно устало
и прилегло, как на тахте — на воздухе.
Не видно снизу — тополь? дуб ли старый то?
Какими там оно питалось водами?

Что за союз — между землёй и высями?
Легко ль висеть, держась за жизнь руками-то?..
(Вот почему душе быть независимой
так трудно в этом мире твердокаменном!..)

Она дрожит от карканья вороньего
и тихо плачет вниз сухими листьями.
Она — умрёт, к любви приговорённая…
И — к нелюбви. (На равных.) Без амнистии.

Добавлено (15.10.2010, 20:04)
---------------------------------------------
Продолжение участника номер 003 (перводы)

Сурейя АЛЬ-УРАЙИД
(Перевод с арабского)

ВОПРОСЫ

«Всякая тайна томит и рождает вопросы:
ты — это всё ещё ты? В твоём сердце — живёт
жажда Отчизны? Зовут тебя в даль её росы
так, что пчелой, что несёт к своей пасеке мёд,
ты и на миг не сумеешь прервать свой полёт?
Так и умрёшь ты у вечного гнева в тисках
в поисках родины, что затерялась в песках…»

Вновь ты вершишь этот путь, будто сонмами духов,
тучей вопросов себя осыпая до пят:
как может женщина, еле воспрянув от слухов,
сметь независимой быть и не прятать свой взгляд?
Нет твоих сил, чтоб смотреть на неё без тоски.
Песня её — как текущие в вечность пески.

Ты — это вечная родина. В текстах былинных
тонут, как в мраке ночном, очертанья твои:
губы любимых, в кочевьях забытые длинных,
беглая страсть лагерей — вместо долгой любви.

Ты не забыл свою Лейлу?.. Ту милую Лейлу…
Лейлу, которая «да» не сказала тебе…
Лейлу, которая линий лица не имела…
Лейлу, которая пахнуть цветком не умела…
Лейлу, что с родинкой чёрной на верхней губе…
Лейлу, которая жить своей жизнью посмела,
собственный путь свой торя по пустыне-судьбе…

Женщины! Сёстры мои! В нашем извечном молчанье
слышен нам гул ураганов, что зреют вдали.
Мы утешаем любимых в ночах от отчаянья,
хоть говорим им, что к ним за защитой пришли.
И все вопросы, что мы в своём сердце храним,
нам разъяснят
те, кто нами безмерно любим.

Разве милы нам глаза, где усталость видна?
Или шатры — сквозь которые светит луна?..

Кто из живых ныне будет судьбою сожжён?
Кто избежать не сумеет губительной встречи?
Я иль она? иль другая? иль третья из жён, —
как угадать, кого выберут смертные смерчи?
Знаем, что будут застигнуты роком они —
там, где дорога их станет не шире ступни…

Мы — не умеем читать горизонта язык,
но всё равно и ему адресуем вопросы,
видя, как в небе вдруг облачный сгусток возник
и в его недрах уже зарождаются грозы.
Как не спросить небеса, что темнеют от хмури:
ласточки жмутся к земле — то к дождю или к буре?
Наши рассказы — способны вместить те тревоги,
что за века на себе накопили дороги?

Надо правдивыми быть. Надо честными быть,
каждый свой миг проживая, как на эшафоте.
В небо взгляни: разве ласточки могут забыть
воздух, кружащий им головы в вольном полёте?..

……………………………………………….

…Вновь тишина среди поля застыла, как куб,
мы же ей рады, как рад подаянью калека.
Время, как будто вода, протекает у губ
и размывает черты наши в зеркале века.

Глухи сомненья к деталям, и глухи — к речам,
лишь говорят нам, когда мы гуляем без солнца:
«Тот из прохожих, кто ходит один по ночам,
не заблудился бы между любви и бессонниц.
Ночь лишь на вид холодна. А шагнёшь за порог —
и перекрестье дорог
опалит, как ожог».

Не потому ль мы заводим с утра эту песню разлуки,
будто прощаясь с осколками личной души?
Даль превращается в вёрсты неслыханной муки,
не оставляя на отдых минутки в тиши.
В вечной дороге мы сами хороним, что было,
ради скитаний покинув покой и уют.
И только женщины, словно рабыни, уныло
песню тоски и печали
поют и поют…

Нет, я не женщину славлю стихом, хоть я в ней и сгораю!
Это сгорание как объяснит всем она —
как приближение к смерти, забвенью и раю
иль — пробужденье от долго томившего сна?
В этом сгорании — родины ритм ощущаю
и её буйный, чарующий душу восторг.
Эхо, входящее в эхо, и смутное счастье,
что, как песок, носит ветер сквозь вечный простор.
Мир так устал за века! На слова нет надежды.
Правда должна быть разящей — точь-в-точь, как любовь.
Я вынимаю кинжал свой и в тело невежды
без сожаленья вонзаю, пустив его кровь.
И лишь один меня мучит на свете вопрос:
что будешь делать, когда ты однажды проснёшься
и, наконец, к пониманью того прикоснёшься,
что ты давно до всех сутей и смыслов дорос?
Нет у ответов ни возраста и ни имён.
Это лишь пункт, где кончается список страданий.
Где будешь снова ты гордым, без слёз и рыданий.
Где будешь снова ты с родиной соединён.

Добавлено (15.10.2010, 20:59)
---------------------------------------------
Участник под номером 004
Луна

У меня потерялась луна…
Я кидаюсь то влево, то вправо.
Ну, хоть тресни – она не видна.
Кто-то выдумал злую забаву –
На аркане луну уволок.
Где запрятана, мне невдомёк.

Кто-то хочет меня разыграть
Или голову мне заморочить,
Чтоб глаза захлестнули опять
Промелькнувшие лунные ночи.
Я мечусь то назад, то вперёд –
Свет неверный исчезнет вот-вот.

Где искать? Не видать ни черта…
Я тасую часы, как колоду
Карт, я падаю в ночь, как с моста
В маслянистую чёрную воду.
Где искать? Неизвестно. Нигде.
Разойдутся круги по воде.

Я не верю уже, что найду
Посреди беспросветного лета
Залетевшую в омут звезду
В мелких крапинках лунного света.
Задыхаясь, увижу луну.
Поплыву. Захлебнусь. Утону.

***

И никогда не умирать!

А. Аронов

На тротуаре упавшая птица –
Сплюснутый серый комок.
Лишь захотелось ей остановиться
И, оглянувшись, наверх возвратиться –
Вышел отпущенный срок.

Сложены вместе ненужные крылья,
Лапы поджаты к груди.
В горле последние звуки застыли –
Точка сплетения небыли с былью –
Тихо, темно впереди.

Я пробегу, обрывая подошвы,
Выплеснув слёзы из глаз,
Мимо летящего в спину: «Ну что ж ты,
Как онемевший, ослепший, оглохший?
Рядышком был – и не спас».

***
А. Р.

Полыхающею краскою
Вечер обольёт окно –
И на стол поставит красное
Аргентинское вино.
Мы горюем или празднуем?
Милая, какая разница:
Буде всё пьяным-пьяно…

Иерусалимский сонет

А. Р.

Непонятно, как смогли мы
Затаиться рядом с ним,
Этим городом ночным,
Медленно плывущим мимо
Наших вёсен, лет и зим,
Протопамятью хранимых, –
Из которой, как из грима,
Выпал Иерусалим…

Где же мы? Играя в прятки,
Вынудим его опять
Находить нас и терять,
Убежавших без оглядки,
И дарить нам воздух сладкий –
Гор окрестных благодать!

Пурим

Я примерю маску дня
Посреди чернильной ночи.
Пусть под веками щекочет
Отблеск яркого огня.

Я примерю маски лет:
Детство, юность, зрелость, старость…
Сколько времени осталось?
Рядом теплится рассвет.

Утро вдруг произрастёт
Из раскисшего тумана.
Артасеркса и Амана
Пережили. Праздник – ждёт…

Добавлено (16.10.2010, 02:23)
---------------------------------------------
Участник под номером 005

Морем кажется

Собака отпрыгивает от волны.
Ребёнок не слушает
Тишины.
Горизонт нарисован
Карандашом
На белом листе
Ни маленьком, ни большом.
Воды не касается ветерок -
Где-то ходит Илья Пророк.
Или
Мысль о тебе одной
Морем кажется,
Тишиной,
Злым ребёнком,
Бродячим псом,
Затупившимся карандашом?

Приезжаешь в город такой

Приезжаешь
В город такой –
Машет Ленин
Тебе рукой.

И звучит
Ручейками речь –
И не слушай,
И не перечь.

Ходят по двое,
Носят
По полсвиньи –
Не разберёшь их,
Свои,
Или не свои.
Но когда
Приоткроют дверь,
Станет страшно тебе,
Поверь.

А потом
Поглядишь с моста
И полюбишь эти места…

Там прозрачна, как сон,
Вода,
Побежавшая
Выше льда.

26 марта 2010 г.
Боровск

***

Изысканные
Движутся суда.
Картина вод.
Воспитаны и ловки,
Как облаков
Кудрявые головки
Позёвывают ангелов стада.

Автобус,
Убивающий стрижа.
Возможно ли
Сближенье роковое
В присутствии
Небесного конвоя?
О чём вздыхают
В небе сторожа?

***

Тем, кому наскучили пирушки,
По определению знаком
Час,
Когда купаются старушки,
Смуглые
Как кофе с молоком.

В этот час
Видны как на ладони
В дымке розовой
Плывущий теплоход,
Храма силуэт на неба склоне,
Юноша,
Собравшийся в поход.

Я не знаю:
Утро или вечер…
Важен только
Бледный этот свет,
Эти неразборчивые речи,
Этот вознесённый силуэт.

Её нетленная душа

Наш кот уходит в магазин.
Он любит продавщицу Зину
И от хозяина-грузина
Там прячется
Среди корзин.

Грузин извелся от тоски.
По-своему он любит Зину
И иногда
Одну корзину
В сердцах ломает на куски.

А Зина – что ж?
Всегда на месте
И молода,
И хороша...
Каких-то тайных ждет известий
Её нетленная душа.


Программную статью М. Ромма о премии читайте тут

http://www.era-izdat.ru/live-literatura.htm

Положение о премии читайте тут:

http://www.era-izdat.ru/live-literatura-premia.htm

Сообщение отредактировал evelina - Пятница, 15.10.2010, 19:57
 
DolgovДата: Вторник, 28.12.2010, 18:14 | Сообщение # 76
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 64
(1)
Замешательство, словно цунами в стакане
С терпким хересом. Может на брудершафт?
Либо мы изменились, либо ландшафт
Поменял ненароком нас снова местами.

С новым норовом вора ключи достаю,
Как отмычку, крадусь в измереньи квартиры.
То ли время рисует меня здесь пунктиром,
То ли ластиком память стирает мою.

Я сижу на краю своей смятой постели,
Как над пропастью, слушаю песни стрижей.
И с последних, срываясь, летят этажей
Все стремительней брызги первой капели.

(2)
Снег мошками, шурша, летит всю ночь
На свет фонарный, тая на излете.
И каркают, как в приступе икоты,
Вороны, и трамвай несется прочь

В испуге на окраину планеты.
И ты стоишь в коротеньком пальто
И с неохотой думаешь про то,
Что нынче не уплачено за свет, и

Про то, что надо к маме иль к врачу,
К подруге, к незнакомому мужчине,
Не находя для этого причины,
Как жертва – оправданий - палачу.

А снег летит всю ночь, весь год, весь век.
Трамвай спешит к окраине планеты.
И ты стоишь с потухшей сигаретой,
Не думая, и робко смотришь вверх.

(3)
220 вольт по моим нейронам-
От кончиков пальцев до сердцевины.
В рулетку русскую без патронов
Играют две мои половины.

Щелчок, осечка...На окнах сеточка
Рваная снега, чиркают спички
Ногтей по покрывалу в клеточку,
И пахнет в комнате пойманной дичью.

И капает кран - оперой Вагнера
В ушах отдается. Качается люстра.
Ты не звонишь, а мне, ох, как надо бы
Услышать твой голос, чтобы проснуться.

Где-то в углу баллон с кислородом
Спрятан надежно. Я дышу жабрами.
Не подбирай к моей двери коды,
Возьми тротил и останься однажды

со мной...

(4)
Движенье от центра к периферии
Автостопом по кольцевой до точки
Одиночества где-то посередине
Фраз, произнесенных с отсрочкой.

А был ли мальчик - никто не знает,
У каждого своих дел по горло.
Кто теперь родню свою опознает
По шрамам, родинкам и наколкам?

Кто обнимет меня за плечи
У истока реки иль устья,
Чтобы на молчаливом наречьи
Выразить свою неподкупность?

И все больше выбывших адресатов
По нечетным дням за черту ограды,
Словно с процентами щедро платят
Те, кому уже не нужны награды.

(5)
Случайный мир на кончиках ресниц...
Пин-понгом разлетаются планеты
По небу. Свесясь головою вниз
С балкона,наблюдаю за рассветом,

Втекающим, как в мертвецов наркоз,
В озябших шлюх. И с вышедших из моды
Причесок, пиджаков, нелепых поз
За чьи-то непосчитанные годы

Сошла вся спесь.И за твоей рукой
Остался след от радуги трехцветной.
А за моей - дым сигарет тугой
И от крестов, что всуе клал, отметки.

Давай молчать, легко и нараспев,
Коль слов, как Каю, не сложить из льдинок.
Случайный мир и неслучайный блеф
В мгновеньи отразились, словно в миме...

 
DolgovДата: Вторник, 04.01.2011, 00:12 | Сообщение # 77
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 65

Люди, вы братья!

Люди, вы братья!
Возьмитесь за орфеевы лиры!
Низвергните религиозных кумиров.
Примите друг друга в объятья

Люди, вы братья!
Огненная свадьба!

Ну какие татары, евреи, грузины?
Солнечные деспозины!
Атлантида - наша первопрестольная.
Всевышнему - глория!

Оставьте похоть, узурпацию, ипотеку.
Прославьте божество в человеке!
Читайте письмена нерукописные
помимо прописного космизма.
Сочетайтесь узами брачночертожными!
Мир. Тысячелетие обожения.

(2)
Цена ближнему

Человек на вес золота,
Хотя бы трижды на кофемолке перемолотый.
Человек на вес золота
В лабиринтах большого города.

Человек на вес платины.
Сокровищница его не найдена.
В цивилизации серпа и молота
Человек на вес золота.
В окружении технократов и капиталистов
Остается иконочкой нерукописной.

И сколько бы на него ни клеветали
Живописцы Франции и Италии,
сколько бы ни мухлевали,
ни наживались на антикварном товаре
(ну и сражении, ну и баталии,
Так что душа надвое расколота) –
А ближний – заведомо на вес золота
Среди продающегося партнерства
И ежедневного холокоста.

(3)
В горах

Я хотел бы жить в горах,
на досуге почитывать Коран
превечный с еще нечитанным Евангелием,

Читальня – городской клозет
Над местным концентрационным лагерем.
Подальше от сальчичи* и жучков навозных.
Великолепен горний воздух.

На Сан-Сальвадоре нет ни демонов, ни упырей.
Князь мира сего, кайфующий злодей,
Бессилен уже на высоте полета птичьего,
Где власть его предельно ограничена.

А набирая выше среди замков головокружительных,
чистейшие воздухи небожителей,
полет окрыленный для инобытийных воинов –
и мир адажио Бетховена.

В благоуханных кущах чистота просвечивающая
В 144-х спектрах богочеловечества.

…….
* - salchichа – сосиска (исп.)

(4)
Профессор истории

Профессор,
история больше никому не интересна.
Литература - тоже.
Тоска человека гложет.
Врут кругом, завираются,
сами от себя защищаются.

И зачем диссертация ненужная,
если диссертантка носит оружие
и готова выстрелить в упор,
если не понравится разговор?

Врут Петры их Великие и ничтожные,
врут безбожно.
Летописцы и фальшивые летописи умалчивают.
Охотятся за истиной аппетиты алчные,
а она таится себе в ларчике
под покровом обманчивым.

Кто-то назовет вас живым анахронизмом,
авторитетным или со счетов списанным
и отправит подальше, куда-нибудь в Сочи
пристроиться в курортную очередь.

Записаться бы в библиотеку,
куда нет доступа человеку,
где, осторожная как сомнамбула,
Книга жизни пишется набело.
Не прочтешь ее за десертом -
добывается правда ценою жертвы.

(5)
Обыватель этажом выше
Кто этот рыцарь меча и плахи,
неудачливый крестоносец,
числящийся на бумаге?
Как раковые клешни,
его преследуют страхи.
Кто этот оператор в Гулаге?
Как бы этот созерцатель канализационной клоаки
окормился, узнав о катарских отцах
и о творимых ими чудесах!
Как бы пустился он к Богу любви,
выставив за двери изношенные каблуки.
Кто эта медуза в человеческой коже?
Неужели и она – творение Божие,
и в ней равнодействующий сокрыт потенциал
под сенью семи грязных покрывал?
Неужели и этот опереточный персонаж,
таперишка из тулузского кафе,
перестанет как инфант террибль смотреть по сторонам
и воспарит к престолам Твоим, Яхаве?
Разве не задушит его родовая программа?
Разве не плохая у него кардиограмма?
Но полет крыльев – даже
в этом ублюдочном персонаже
(обыватель, хуже не скажешь).
И в его внутреннем – кость перламутровая.
И ему предстоит светлый препарасьон*.
И он князя мира выгонит вон...
в свой час, по исполнении меры времен.
Этот престижный персонаж,
организатор выставки потерь и пропаж,
смотритель домашнего телеэкрана
с внешностью столбового тирана –
и он обретет Любящего Отца,
как и проститутка с Тверской
или дурень с больной головой
и с ж... вместо лица.
Откроет запертую калитку –
ничего не видно.
Зарубит телеэкран,
как отупевший истукан.
И пойдет, одинокий, засеянным полем
разделить чью-то радость, испить чье-то горе.

2006 г.

 
DolgovДата: Вторник, 04.01.2011, 00:25 | Сообщение # 78
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 66
Поздняя зима
(1)
Вот и выпали белые хлопья,
На залитый водою асфальт.
Поглядела зима исподлобья
И упала на город вуаль.

Приукрыла серебряным блеском,
Отражаясь в оконном стекле
И наполнились улицы треском,
От шагов по замёрзшей земле.

Задрожали при сумерках свечи,
Лёд сковал водоёмы - как сталь.
И укутала нежные плечи,
В полнолунье пуховая шаль.

(2)
Крылья к новому тянутся небу,
Ищут новому сердцу места.
Где следы ее, там я не был,
Да и мне бы там было тесно.

Словно птица другого царства,
Ей милы золотые клетки.
И ослепнув в лучах коварства,
На чужие садится ветки.

Я, сумел разгадать ее смысл.
Развязать узел в темную душу.
Разобраться в пространстве чисел,
И испить разом эту гущу.

Только ей до меня нет дела,
Наплевать на какие- то чувства,
И мое раскаленное тело,
Тонет вновь в океане безумства.

Я ее не кляну за это,
Не придумать любовь нарочно.
Пусть сегодня другим согрета,
Завтра с нею я буду точно.

(3)
Как говорил Омар Хайям

Как говорил Омар Хайям -
- Свое куешь ты счастье сам,
Каков огонь, таков накал,
И сколько сил труду отдал,
Таким и будет материал,
Мудрец не лгал!
Как говорил Омар Хайям.
Во всем настойчив, будь упрям,
Не дай вчерашним похвалам,
Затмить твой разум тут и там,
Он цену знал таким вещам,
Поэт не лгал!
Не раз твердил Омар Хайям,
Не верь словам, а верь делам,
Слова на свадьбе хороши!
А вот делами не греши!
Мудрец все знал.
И говорил Омар Хайям,
Веди учет былым годам.
Ступай по праведным следам,
Но перед тем построй свой храм,
Поэт все знал!

(4)
Прощай

Я устал. И теперь ухожу.
Видно время пришло для прощанья,
Наступает пора расставанья.
Как всегда, до дверей провожу.

Ухожу. Только слово – «Прощай»!
Не срывается с губ почему-то,
На часы, затянулись минуты,
В сердце крик, как от тысячи стай.

Промолчу. Что за зря говорить.
Всё теперь решено между нами,
Ноги будто сковало цепями,
Тяжело навсегда уходить.

Всё пора! На обратном пути.
Я взгрустну о любви быстротечной,
Что казалась немыслимо вечной,
А теперь перестала светить.

Ухожу! Не забыв ни о чём.
Вспомню то, что уже позабылось
И среди фотографий пылилось,
На которых мы вечно вдвоём.

(5)
Собор
Из унылой больничной палаты,
Открывается вид на собор.
В нём дворяне, венчались когда-то
Там пел лучший по волости хор.

Расписные, громоздкие стены,
Нависают над грешной землей,
В сводах древних, пульсируют вены,
Источая душевный покой.

Я раздвину с утра занавески
И увижу опять купола,
Золотые иконы и фрески,
Мне подарят немного тепла.

 
DolgovДата: Вторник, 04.01.2011, 00:39 | Сообщение # 79
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 67
(1)
ШАТРОВЫЙ ХРАМ

Венчая живописную вершину,
Возвысившись на острове святом,
Никольский скит, подобно исполину,
Застыл на небосводе голубом.
Шатровый храм стоит так одиноко!
Сверкает златым куполом во тьме
У входа в бухту Ладоги глубокой,
Красуется в туманной тишине.
Священный уголок земного рая,
Где вековые сосны до небес,
И плещут волны, скалы омывая,
У пристани стоит поклонный крест.
Мох стелется широкими коврами,
Гармония присутствует во всём,
Порой земли не чувствуешь ногами,
На время забываешь о былом.
Душа найдёт здесь полную свободу,
Приобретая веру и покой,
И, вдохновившись дивною природой,
Частичку счастья унесёт с собой!

(2)

Великий океан заснеженных вершин
Стремится ввысь в полуденном тумане,
Цепь пролегает царственных долин
И рек ледовых в собственном изъяне.
Могучий и безжизненный возносится Памир,
Со всех сторон степями окружённый,
Висячих ледников, хребтов волшебный мир,
Высокогорья столь простор огромный.
Величественный пик стремится в облака,
С ним по соседству бродит гордый ветер,
Порой его холодная и сильная рука
Ласкает скалы в дружеском привете.
Вдоль ледниковых рек виднеется трава,
Вода бежит по узеньким ущельям,
И воздух чист и свеж, и кругом голова
От дивного природного похмелья.

(3)
ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА

Карелия - жемчужина России,
Севера волшебная страна,
Природы нет поистине красивей,
И солнцу тут бывает не до сна!
Холмистые прекрасные равнины
И множество причудливых озёр,
Речные каменистые долины,
Тайги немыслимый простор;
Под соснами - обильная брусника
И вереск удивительный растёт,
Всё сладкою усыпано черникой,
И много рыбы в озере живёт;
Там ноги утопают как в подушке,
Лишайник стелет всё сплошным ковром,
И слышен звук гадающей кукушки,
Зима порою радует теплом;
Тут процветает островное царство
И мягкая озёрная вода,
Несметное природное богатство,
И очень самобытны города;
В них терема, похожие на сказку,
С ажурной деревянною резьбой,
Пейзажи расписные разной краской,
Оранжевой, зелёной, голубой;
Величие Кижи и Валаама,
Души покой в волшебной тишине,
Красивые монастыри и храмы -
Так много в этой сказочной стране!
Карелию лишь посетив однажды,
Вернуться вновь захочется туда,
Земли другой не видела я краше,
В душе она останется всегда!

(4)
Любимое кресло, блокнот, одеяло,
За стенкой чуть слышно играет рояль,
И вот, вдохновенья минута настала,
И рифмы влекут в бесконечную даль.
В мир царства поэзии, лиры прекрасной,
Душа раскрывает там чувства свои
И ловит мгновенья безумного счасья,
В порыве безбрежном как птица парит.
И тот час приходят волшебные строки,
Слова благозвучно сливаются в такт,
Рождается стих на едином лишь вдохе
И страстно теплом обжигает уста.

(5)
ЧТО ДЛЯ ПОЭТА ВДОХНОВЕНЬЕ...

Что для поэта Вдохновенье?..
То хлеб насущный и вода,
И плод великого творенья,
И путеводная звезда;
То воздух иль частичка света,
Сиянье солнечной зари,
Все переливы красок лета,
И красота родной земли;
То плеск воды морского брега,
Мираж пустынь, степной бархан,
Иль первые пушинки снега,
И ранний утренний туман;
Садов обильное цветенье,
И дивный стан родных берёз,
И соловьёв рулады пенье,
Иль звуки отгремевших гроз;
Дымок костра как в дни былые,
И сход лавин со снежных гор,
Небес расскаты удалые,
Равнин немыслимый простор;
Из облаков цепь - вереница,
Краса старинного пруда,
Порханье одинокой птицы,
Иль то, как падает звезда;
Величье гор до небосвода,
Полярное сияние земли,
Волшебная и дивная природа,
И быстрые речные корабли;
То страсть души, порыв кипучий,
Надежда, вера и любовь,
Иль то измены яд гремучий,
Или бунтующая кровь.
Всё то рождает Вдохновенье
И будит мой пытливый ум,
И побуждает вновь к твореньям,
К созданию стихотворных дум!
Стихи порой приходят сами
В минуты те, когда не ждёшь,
"Из искры возгорится пламя",
И ты шедевр свой создаёшь.
Слова слагают плавно рифмы,
Стихи ложатся на листок,
А Вдохновенье, словно нимфа,
Им предаёт волшебность строк!

 
DolgovДата: Вторник, 04.01.2011, 00:59 | Сообщение # 80
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 68

ПУСТОТА

Пустота внутри, пустота...
Темнотой я объят и молчанием,
Не надеждой, увы, отчаяньем -
Что-то в жизни моей не так!

Невозможно судьбу купить,
А моя у других мной украдена:
Узнавал я о жизни по радио,
И по фильмам учился любить.

Только как бы я не поступил,
Всё выходит не то, что хочется.
Вот и бегство от одиночества -
Лишь привычный маршрут в тупик!

Словно загнанный зверь дыша,
Жмусь к стене я и прячу голову.
Что мне нищему? Что мне голому?
Не одежда нужна... Душа...

Но я не дьявол, что душ чужих
Соблазнитель, злодей, чудовище.
Мне своё бы найти сокровище
В лабиринте с названием Жизнь!

(2)
ОНА

ОНА проходит не... спе... ша...
Слегка танцующей походкой.
Ты одинок. Твоя душа
Вдруг замирает отчего-то.
Среди людей ОНА - мираж,
Печальна и неуловима.
А здесь
одна
проходит мимо
В который раз, в который раз.
И улыбается. Кому?
Не знаешь ты. Тебе приятно
Надеяться,
Что одному
тебе,
Что по пути обратно
Ты пару вымученных фраз
Ей вымолвишь при первой встрече
И будет бесконечным вечер
В который раз? В который раз
ОНА прошла... и ни души...
Предчувствие сдавило сердце:
Так тихо девочкою этой
Проходит ЖИЗНЬ...

P.S.
Заплакал повзрослевший птенчик,
В безмолвии утёнок гадкий.
Как он болезненно застенчив,
ЕЁ застенчивость - загадка.

(3)
ПЕРЕРОЖДЕНИЕ

Я заброшу и ноты и рифмы.
К черту музыку и слова.
Я разбит, как корабль о рифы,
О чужие чьи-то права.

И бетонных чудовищ дыхание,
Рёв громоздких железных зверей
Влезут тайно в моё подсознанье,
Одурманят ещё сильней.

Ночью темной, когда я бессилен,
Череп в хруст разорвут пополам.
Вырвут мозг до последних извилин,
Бросят на пол ненужный хлам.

И притворные твари забвенья
Крысы наглости, змеи лжи
Растерзают моё вдохновение:
Вот теперь ты и нам послужи!

Сердце нежное злобой отравят-
Что ж вздыхать о любви и весне?!
Нынче циники миром правят,
Только сила теперь в цене.

Я проснусь от двойного удара,
Крест тщеславия сдавит мне грудь:
Не нужны ни перо, ни гитара,
Что мне чьи-то радость и грусть.

Утро как-то внезапно нагрянет
Оглушительной тишиной.
Кто-то добрый в глаза лишь заглянет
И уйдет не спеша в мир иной.

Те, кто раньше, смеясь надо мною,
В грязь втоптали мои острова,
Будут биться своей головою
О мои святые права.

(4)

Ты остался с бедою один на один
И дуреешь в тоске от бесполезных ответов.
Ты во двор выходи… Просто так выходи
Провожать уходящее Лето …

Жизнь, увы, оказалась не такой как в мечтах.
Ну и что, пусть теперь ещё больше вопросов!
Ты во двор выходи, выходи просто так…
Вместе встретим красавицу Осень!

(5)

Я по городу иду не спеша,
Чтоб чуть-чуть хоть отдохнула душа
От забот да от тревог да от тоски
В сумасшедшем ритме дней городских.
Я люблю конечно город свой, но
Не свободен я в нём очень давно:
словно цепи то работа, то быт...
Мой малыш во мне растерян, забыт.
А когда приходит ночь, приходит ночь,
Он повсюду, он смеётся, рвется прочь
В старый парк, там где под осени вяз
Золотым дождем с души смывает грязь.

 
DolgovДата: Среда, 05.01.2011, 02:18 | Сообщение # 81
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 69
(1)
Бабушка

А дух в закопчённый взлетал потолок,
Стелился по всей коммунальной квартире, -
Сосед-алкоголик от запахов глох,
Гэбэшница млела беззвучно в сортире.
И чуткие ноздри щипал аромат
Гвоздики, душистого перца и лавра,
И всё это вместе сводило с ума,
С парами мясными мешаяся плавно.
Горячее блюдо вносилось на стол
Под комнатный свод с потолочною лепкой
И бабушка к нам выходила потом
Богиней седеющей великолепной.
А праздник семейный, - он больше, чем пир,
Скорее не пир он, а пиршество духа
И повод отторгнуть уродливый мир
Со всем его хамством и запахом тухлым.
…Как белая пена, на ней воротник
И синим сверкает стеклянная брошка…
- Помедли же, бабушка, стой, не гони,
И так без тебя одиноко и тошно;
- Ещё положи мне своих голубцов
Бордовых и пышных с томатной подливой,
Чтоб мне ни бандитом не стать, ни лжецом,
Чтоб мне до конца оставаться счастливым.

(2)

Ты спи. Ты спи. А я тебе спою,
Как дремлют птицы на ветвях в саду,
Как засыпают рыбы на ходу
Под мерный выдох «баюшки – баю».

Пусть улицы разноголосый рёв
Замрёт, коснувшись нашего окна,
Пусть комнату охватит тишина
И шелест проплывающих миров.

Пускай тебе приснится, как река
Качает твоей лодки колыбель
И побережья бережно апрель
Касается, - и плавятся снега.

А я спою. А я тебе спою,
Как пела мама песню мне свою, -
Тихонько под блокадный метроном,
Как бабушка под гродненский погром,
Прабабушка, качаясь, чуть жива, -
Шептала мне на идише слова.

(3)
К шестидесяти остывает душа,
Как море в конце октября остывает.
Мотор её глохнет и ослабевает,
А море шумит, выдаёт антраша.

Чем к осени ближе, тем море бурней.
Роскошное, тёплое прежде,– мрачнеет,
Потом остывает, потом сатанеет,
Грохочет, гудит до скончания дней.

Живое, - то выдох раскатит, то вдох.
Меха, раздуваясь, бьют в груди и в уши.
Спасайтесь, в валах заплутавшие души,
Молитесь, лицо развернув на восток.

У нас ещё хватит надломленных сил
Хребет оседлать равнодушной стихии…
Но старого сердца удары глухие,
Из глаз близоруких потоки сухие, -
И мир опрокинут по главной оси.

(4)

Кусачками вооружившись, хожу по земле,
Стригу, парикмахер хреновый, - налево, направо,-
Смыкаются лезвия с визгом и тянется след,
Тяжёлые рушатся ветви и сыплются травы.

Ломается с хрустом рябина. Предсмертное «ох»
Едва выдыхают засохшие сучья осины
И плюхают мягко еловые лапы у ног,
И сыплются шишки, вчерне пережившие зиму.

Стригу, прорубаюсь… И вот распахнулось окно
В раскрывшейся раме из сочно-зелёного буйства;
Подобно гравюре и старому кадру кино
Явилась усадьба. Ни годы войны, ни холуйство

Ни позднесовковая аура, ни беспредел
Дурных девяностых, ни роскошь дворцов нуворишей
Его не коснулись. И дом безмятежно глядел
Трёхгранными окнами на близлежащие крыши.

Рождённый в начале двадцатого века в глуши,
Куда ещё не добирался гудок паровоза, -
Чертёж итальянца с английским покроем души, -
Он жил, как поэма живёт в окружении прозы.

И был он живой. Молодящийся. Пела труба,
Неслись голоса и смеялись на всех перекрёстках,
И солнце по каплям стекало с блестящего лба,
И детская между кустами мелькала матроска.


(5)
Памяти отца

Антоновку грызли, костей не плевали, -
В ещё недозрелую терпкую зелень
Впивались зубами, в картузы совали,
В дырявых штанах на заборах висели.

Зелёные жёсткие яблоки детства
Отца моего… Растревоженный Остров.
И поздно бежать. Да и некуда деться.
Мочёные яблоки щиплют за ноздри.

Ни хлеба, ни живности, ни керосина;
То белые – красных, то красные – белых.
Мелькают тельняшки, шныряют дрезины…
В садах белоснежные яблоки спеют.

Песком присыпали и крыли соломой,
И на чердаках хоронили до лета…
На фронт за колонной шагала колонна, -
Суровые лица, шинели, штиблеты.

Рыдала труба так, что не было мочи,
Надсадно хрипело «Прощанье славянки»,
И вдовы, цепляя солдат вдоль обочин,
Пихали им яблоки на полустанках.

Ах, яблоки детства! Ах, яблоки счастья!
Дички придорожные, кислая зелень…-
Ни алгебры, ни падежей, ни причастий, -
Одни синяки да веснушки на теле.

Была закалённой, как сталь, сердцевина
И брызгала соком, хрустя под зубами:
Тебе – половину и мне – половину
На честную злобу, на светлую память.

 
DolgovДата: Воскресенье, 30.01.2011, 05:36 | Сообщение # 82
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 70
(1)
Погасло дневное светило
А. Пушкин.

Когда погаснет дневное светило,
свернётся небо и утихнет боль
и станет чёрной братскою могилой
вчерашний шустрый шарик голубой,
и эти перемены обозначат
страстям людским прискорбнейший итог,
взахлёб, как дети, ангелы заплачут,
хихикнет дьявол, усмехнётся Бог,
когда, короче, обернётся крахом
затея эта с жизнью на Земле, -
я сам тогда уже пребуду прахом
мильоны лет… И что за дело мне
сейчас до этой сгинувшей планеты,
с чего такая горечь и печаль?
Да знаю, знаю: глупость – жалость эта,
дуристика кромешная… а жаль!

(2)

Как-то раз улыбнулась
мне пьянчужка у нашей пивной
(к ней судьба повернулась
не лучшей своей стороной),
улыбнулась, сказала:
- У меня есть бутылка вина
и чердак у вокзала,
где я проживаю одна,
не смотри ты, что в теле
у меня еле-еле душа,
я, мой мальчик, в постели
до сих пор, как никто, хороша.

Был я юн, и наивен,
и беспечен, и скор на язык,
я сказал, что с такими,
как она, ночевать не привык.
Даже не оглянулся
на неё – от гордыни хмельной.

…Я вчера улыбнулся
пьянчужке у нашей пивной.

(3)

Всё что ни делается – к лучшему,
но и всё что не к лучшему – делается;
от неслучайности случая
нам никуда не деться,
снова и снова непрошено
нас прибивает друг к другу,
так цирковые лошади
ходят всю жизнь по кругу.
Сивкам оно не в радость, но
сытно в тепле и в холе,
нам же с тобой пора давно
вырваться из неволи,
время навек расстаться -
выскочим беспечальные
мы на конечной станции.
Глядь, а она - начальная…


(4)

Бурый коршун, за мышью нырнувший в траву,
на тропинке слизняк и на ветке улитка –
верный знак, что ещё не закрылась калитка
в дом, где я с неких пор ненароком живу.

В этом доме не всё, как хотелось бы всем -
слизняку под ногой, и улитке, и мыши,
да и коршун хотел бы, наверно, - повыше,
да и я здесь, похоже, не к месту совсем.

Но живём, раз пришли. Кто-то носит корону,
а кому-то и шапку осилить невмочь…
Обмину слизняка и улитку не трону,
жаль, что мыши уже мне ничем не помочь.

(5)
Ольге Бешенковской

Шаги мои неспешны и негулки,
бреду сквозь рощу, пью покоя хмель.
Я полюбил бесцельные прогулки,
в бесцельности которых вся их цель.
Всего-то и работы - дотянуться
до ягоды какой-нибудь съестной,
всего-то и заботы не споткнуться
о ржавый корень, спящий под травой,
всего-то и делов – не оглянуться
на жизнь, что притаилась за спиной.

 
DolgovДата: Воскресенье, 30.01.2011, 05:50 | Сообщение # 83
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 71
(1)
Бьют часы на башне Спасской,
Президент озвучил спич,
С головой укрытый сказкой
Мой внучок блаженно спит.

Новый год дежурство принял,
Старый год ушёл в подвал,
Расплескалась говорильня,
И кого-то Бог позвал.

(2)
Чудак на узких лыжах,
Зачем я в чащу лезу?
Ведь я, конечно, лишний
В безмолвном царстве леса.
О чём я смутно стражду?
В каких мирах витаю?
Хранят деревья-стражи
Извечной жизни тайну.

И я поник, растерянный,
На палках на весу,
Бесплотный, как растение,
Проросшее в лесу.
Толку из снега кашицу,
Позвал себя по имени,
И страшно странным кажется,
Что я такой вот именно…

(3)
Опускается с неба
Нескончаемый снег.
Ощущение снега –
Это видишь во сне;
Ощущение жизни –
Это в сердце зима,
И смешные снежинки
Тихо сводят с ума,
И сплошной белизною
Весь насквозь занесён,
Толком так и не знаю –
Это явь или сон?

(4)
Весна наступает внезапно
В какой-то из мартовских дней;
Зима её тянет назад, но
Вперёд всё же лето сильней.

А солнце слепит, наблюдая
За этой весёлой борьбой.
Такая весна молодая,
И воздух такой голубой,
Что обнял бы зиму и лето
Сияющим мартовским днём!

Синичка затренькала где-то,
Наверное, в сердце моём.

(5)
Она умирает последней,
Внезапно приходит она
За дружеской вольной беседой,
Из вязкого вещего сна,
В случайно раскрытой газете,
По радио в пробке машин,
Нужнейшее слово на свете,
Отрада смятенной души,
Не раз исчезавшая прежде,
Должна не исчезнуть теперь –
Надежда! Дорогу надежде!
С ней зябкому сердцу теплей,
Уставшему телу с ней легче,
Надежда – подруга во всём:
Она и от хвори излечит,
Она и от горя спасёт,
Она вдохновенно и нежно
Сопутствует жизни любой.

Надежда! Дай руку, надежда!
Прекраснее – только любовь!

 
DolgovДата: Понедельник, 31.01.2011, 04:29 | Сообщение # 84
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 72
ВРЕМЕНА ГОДА
(Из стихов моего спаниеля Дюка.Перевод с собачьего)

1.

На траве… на желтеющих нивах…
На земле, жарким солнцем прогретой –
Развалилось, дворнягой ленивой,
Лето…

Спит… лишь изредка – рыкнет громом,
Если что-то сквозь сон услышит,
И опять спокойно и ровно
Дышит…

А когда озверевшие мухи
До предела его достанут –
Задней лапой почешет ухо…
Встанет…

И, неспешной трусцой, продолжая
Вечный времени бег по кругу,
Устремится, с ленивым лаем,
К югу…

2.

Дунет ветер холодный с залива,
Закачает верхушки сосен…
Прибежит золотистый ретривер –
Осень…

Пронесется – взъерошен, неистов –
Лесом… парком… безлюдным пляжем…
Отряхнется брызгами листьев…
Ляжет…

Полежит (но совсем недолго)…
Вскочит, мокрой землей заляпан…
Задерет, с ощущением долга,
Лапу…

И, обильным дождем пометив
Город… сёла… деревни… дачи,
Вслед за Летом, умчится, как ветер…
Дальше…

3.
Стянет робкий морозец лужи
Ледяною корочкой синей…
Землю выбелит вестник стужи –
Иней…

И, в упряжке, размеренным бегом,
Приминая листвы охапки,
Привезут с собой тонны снега
Хатки…

Белоснежны, высоколобы,
С голубыми, как лед, глазами –
Покрутившись, свернутся в сугробы
Сами…

И – усталые – в ту же минуту,
Укрываясь хвостами, задремлют,
Меховым одеялом укутав
Землю…

4.
А к Весне – ошалев от безделья,
Засверкают глаз синевою…
На прощанье, февральской метелью
Взвоют...

И – на Север!.. в домашние дали!..
Но… уже не вернуться обратно:
Лягут на спины черных проталин
Пятна,

Превратив их в смешных далматинов…
И веселое солнце засветит…
И запахнет прелью и тиной
Где-то…

И, с Весною – кто вместе, кто порознь –
Многоцветьем окрасов и мастей,
В Мир ворвется щенячья поросль –
Счастье!

(5)
ОСКОРБЛЕНИЕ (сонет №7)
(Из стихов моего спаниеля Дюка. Перевод с собачьего)

На днях, один охотничий кобель
Сказал мне: «Ничего глупее нету,
Чем пишущий дурацкие сонеты
Цветной английский кокер-спаниель!».

Пришлось ответить на его «хи-хи»,
Хотя, я в драки лезу неохотно:
«Лорд Байрон – тоже страстный был охотник,
Но, так же, как и я, писал стихи.

Шекспир – всю юность шляясь по лесам –
Хотя и был заядлым браконьером,
Не только драматургом стал, к примеру,
Но и сонеты дивные писал.

И это совершенно не случайно:
Шекспир и Байрон – тоже… англичане!»

 
DolgovДата: Вторник, 01.02.2011, 02:40 | Сообщение # 85
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 73
(1)
Нельзя молиться за царя Ирода...
Глухой ослепнет, а слепой оглохнет,
И, ощутив нелепость первородства,
Нам не понять всей прелести юродства —
Когда в гортани, как в пустыне, сохнет,
Нам не понять того, кто пить не хочет, —
Юродивый рыдает и хохочет,
Босой ногой ступая на стекло,
Руками машет, словно старый кочет,
Копейки медной потерять не хочет,
А золото бросает.
Утекло
Его веселье, как песок, сквозь пальцы.
Юродивый, как золотые пяльцы,
Диск солнца — что подсолнух по краям
И с черною дырой посередине.
Юродивый, молись о царском сыне,
Но не дари свои моленья нам.
Чем дорог был тебе твой медный грош?
Чем был лоскутный плащ тебе хорош...

(2)
Суламифь
...А нынче я читала Куприна...
О, Суламифь!
Цветы твоих садов
Смутили мудрый разум Соломона.
Ни жемчуг, ни алмазы, ни корона
Не перевесили твоих «оков».
О девочка,
Наивная простушка,
Смешная, рыжекудрая пастушка,
Любовью, как огнем, ослеплена
И соком розовым окраплена.
...И солнце освещало стан твой стройный
В простой одежде — Колос беспокойный,
Легко срезаемый стальным серпом...
Зачем оставила свой отчим дом?
Не ради ли садов Семирамиды?
Не ради ожерелий и колец?
Жила бы тихо ты среди овец
И берегла отцовский виноградник,
И раз в году ходила бы на праздник...
Но стала ты прекраснейшей из жен,
И Соломон тобою побежден...

(3)
Doppelg nger
Приходит ночью
Черной кошкой, чертом,
Чертой у переносицы.
Чернильной чернотой вползая в дом,
Мой дубльгангер, мой двойник угрюмый,
И начинает акт уничтоженья,
Скольженья по отвеснейшей из стен —
Стене моих случайных рассуждений.
Суровый судия, серьезный циник,
Сухарь, слепец, слизняк, сатир усталый,
Он смотрится во тьму моей души,
В которой ближе к ночи ни души.
Он рассуждает шепотом неробким,
Он шелестит листами старой книги,
Стучит, стучит стаканом по столу,
Ворчит о том, насколько я была
Сегодня и глупа и одинока,
И смотрит на меня прищурив око,
И мрачно не отходит от окна.
Кричит, ругает странными словами
(он убежден, все можно между нами):
— А впрочем, знаешь, я тебя люблю, —
И в зеркало глядится, гадкий гаер,
Гордец самолюбивый, а затем,
Мне снова шепчет:
— Все не так уж плохо.
Порви черновики, и, черной тушью,
Черти чертеж. И нарисуй еше
Четыре маленьких, чумазеньких чертенка...
И я беру бумагу и перо,
И черной тушью, еле видной нитью
Рисую ангела, — в ответ, шипя,
Двойник мой разражается проклятьем:
— Все хочешь чистой быть?
— Изыди!
— Девка!
— Уйди!
И он шипя,
Распластывая щупальцами стену,
Преображаясь то в змею, то в птицу,
Шурша и негодуя
Уползает.
И небо чише.
Зажигают звезды.
И дует тихий-тихий свежий ветер.
Я засыпаю.
Но знаю: завтра снова будет ночь, и —
Приползет Он — черной кошкой,
Чертом, чертой у переносицы,
Чернильной чернотой вливаясь в дом.

*Допельгангер (нем. Doppelg;nger — «двойник») — в литературе эпохи романтизма демонический двойник человека, антитеза ангелу-хранителю. Он не отбрасывает тени и не отражается в зеркале. Его появление зачастую предвещает смерть героя.

 
DolgovДата: Вторник, 01.02.2011, 02:41 | Сообщение # 86
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 73
(4)
Все мы сошли с корабля,
"Все мы сошли с корабля", - кубинский писатель Алехо Карпентьер
Ковалёву Дмитрию

Слушай, Димка махнем на Кубу?
Обещаю, что не устану.
И на время с тобой позабуду
Твой хоккей и мои проблемы.
И, послушные воле бриза,
Мы к итогу большого круиза,
На морщинистый берег Гаваны
Быстрым шагом сойдем с корабля,
Бриз развеет морские туманы
и вздохнет жарким зноем земля.

Слушай, Дим, наменяем сентаво
и накупим подарков немало
для твоих, для моих, для прочих,
до заморских подарков охочих,
ведь не жалко, нисколько не жалко,
для друзей – из-за моря подарка.

Ты, конечно же будешь коситься,
На кубинок, чьи ягодицы,
Перламутровой бронзой светят,
(я попробую не заметить).
И мы будем искать себе место
Чтоб тенистое и прохладное,
Отдохнуть во время сиесты,
Не до отдыха? Что же, ладно.

Мы дождемся прихода ночи
Начитавшиеся Карпеньтьеро,
Будем слушать певиц порочных,
Ты... ты будешь моим кабальеро,
Я - конечно же, Доньей Анной.
Карнавальные пестрые маски,
Маракасы, махито, гитары.
Всё пестрит, как в восточной сказке.
Горек дым от твоей сигары,

Мы с тобой поболтаем о жизни,
Что, конечно, даётся не зря.
Потому что, мы все, слышишь, Димка,
С человеческого кора_бля.

И домой махнем без сожаленья...
Нет? Да ну её, Кубу, в задницу?
Нам и здесь хорошо, пожалуй?
Ну, т’огда поздравляю с праздником,
С днём рожденья, мой друг,
С днём рождения.
(5)
сотни маленьких любят...
Ничего, что сердце дремлет,
Что ночами крепко сплю.
Память чутко сердцу внемлет:
Седце знает - я люблю.

Что останется на память,
(не соврать календарю),
нам останется на память,
что подвластно сентябрю.

И в распахнутое небо
вслед за нами полетят
Не архангелы, не демоны,-
Сотни маленьких любят.

 
DolgovДата: Вторник, 01.02.2011, 02:57 | Сообщение # 87
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 74
(1)
СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ

Маме, отцу.
Во дворе трава,
На траве дрова.
Детская скороговорка.

У калитки стоит скамейка –
Крепко сбита, видать, скамья...
На скамейке на той – семейка,
Та семейка – моя семья.
Сердце слева – и мама слева.
Справа папа – он прав во всём!
В центре ангел – с горбушкой хлеба
И с крахмальным воротничком.
Стародавний снимок, похоже –
Мне исполнилось ровно пять.
Как давно это было, Боже!
Были живы отец и мать.
Вопреки сквознякам разлуки
Георгины в стекле цветут.
Семиструнной гитары звуки
За столом гостей соберут.
Жизнь мелькнёт лоскутом линялым.
Скорый мчится, как заводной...
Серп и молот на флаге алом –
Над семьёй и над всей страной.
Крепче надо бы нам обняться,
Чтоб друг друга не растерять
В мире яростном, в веке адском,
Дорогие отец и мать!
Серп и молот давно на свалке.
Сквозь быльё проросла трава.
Но страну и семейку жалко.
Жаль скамейку – теперь дрова…
Почерневший от вечных странствий,
Неприкаян, как Вечный жид,
В бесприютном чужом пространстве
Мой крахмальный ангел кружит.

20 сентября 2006. Эссен – Чимкент.

(2)
СОРОКА-КАРАОКА

Эй, сорока-белобока,
Ты летаешь невысóко,
Невысоко, недалёко –
Вовсе не за облака.
Ты, сорока – кареока,
Ты, сорока – караока,
Хоть летаешь невысóко,
Но отважна и дерзка.

Вот тебе изюм и гречка,
С красным камушком колечко –
Если бросишь на крылечко
У любимого дружка
Для коня его – уздечку
И седло – для седока.

Он живёт у Чёрной речки,
Где зелёная ветла.
Жив и конь, но нет уздечки
И хрустящего седла.
Разгони туман-тревогу,
И в погожий день седьмой
Укажи ему дорогу
В одинокий терем мой.
Награжу тебя щедрее,
Чем волшебницы рука.
Ах, верни же мне скорее
И коня, и седока!

28 сентября 2007 – Эссен

(3)
ФЕВРАЛЬ

Февраль. Достать чернил и плакать!
Б.Пастернак

До слёз мне зиму эту жаль.
В душе и за порогом – слякоть,
А пастернаковский февраль
Велит достать чернил и плакать.

И плачу, плачу – в три ручья,
Как дух февральской непогоды.
О чём? – Не всё ль равно? Ведь я –
Частица взбалмошной природы.

Переживём с ней как-нибудь
Вираж февральский високосный,
Мятежный, снежный, влажный бунт
Во мне и в воздухе грипозном.

Наплачемся навзрыд и всласть
За все растаявшие зимы.
Они приходят, чтоб пропáсть.
Белы. Прозрачны. Уязвимы.

Непредсказуемы. Тихи.
Сродни и сумраку, и свету.
Швыряют, как снежки, стихи
Влюблённому в февраль поэту.

И голубая кровь чернил
По белой, будто снег, бумаге,
Ручью весеннему сродни,
Течёт в размашистой отваге.

29 февраля 2008 – Эссен

(4)
ШАМАХАНСКАЯ ЦАРИЦА

Редкий жемчуг чужим раздавала сторицей.
На крылатом коне гарцевала во мгле.
В знойный полдень, под стать шамаханской царице,
Я крутой кипяток заварила в котле.

Всё ждала и смотрела: царице в угоду
Кто в кипящий котёл, словно в омут, готов?
Набежало немало на площадь народу,
Но в котёл – с головой! – не нашлось смельчаков.

Берегла шамаханскую эту свободу
Для чего? Для кого разжигала огонь?
Догорели мосты – ни дощечки, ни броду...
И чужими оседлан крылатый мой конь.

Октябрь 2007 – Эссен

(5)
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ЭМИГРАНТУ

«Как на наши именины
Испекли мы каравай…»
Детская хороводная песенка

Не тоскуй, как по Мессии,
По родимой стороне.
Ты не нужен был России –
Ни внутри её, ни вне…

Синим небом не прельщайся,
За былое не держись.
С русским раем распрощайся –
В эмигрантский рай катись!

Там, под крылышком чужбины,
Как положено в раю,
Жизнь – сплошные именины!
Баю, баюшки, баю…

Сколько жизни той осталось,
Знать, конечно, не дано.
Тонкой нитью намоталась
Пряжа не веретено.

В кущах райского массива
Взлёт души познаешь ты,
Упакованный красиво
В гроб дубовый и цветы.

Рай советский. Рай немецкий.
А в итоге – Божий рай,
Где тебя, как в песне детской,
Ждёт на блюде каравай.

(хор ангелов)

«Во-от такой вышины!
Во-от такой ширины!
Каравай, каравай,
Кого любишь, вы-би-рай…»

Апрель 2003 – Эссен

 
DolgovДата: Вторник, 01.02.2011, 03:03 | Сообщение # 88
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 75
(1)
ДОЧЬ УГОЛЬЩИКА

В доме угольщика ро́дятся
Только чёрные кошки.
Только в праздник Святой Богородицы
Ловят белую,
носят в церковь
с белым яйцом
в лукошке.
После – отдают дочери:
Чёрными руками качать на чёрных коленях,
Чтобы кошки родились чёрными
Или сиамскими,
Если у дочери –
ладошки и пятки
белые.

(2)
АНГЕЛЫ СНЕГА

Снег ждал нашествия
Он выпал из засады
Он белым выпачкал
И то едва – асфальт

Он знал – божественно
Раздетые солдаты
Из крыльев выщипнут
По перьям – снегопад

(3)
ЭККЛЕЗИАСТ

1.
Не плод упал – а
ямочка в земле
Останется, когда плода в помине…
Прижмись лицом,
пока в пыли.
И нет
Тебя ни в мраморе,
ни в обожженной глине.

2.
Примерно тоже думал Соломон.
Садил сады.
В садах звенели птицы.
И сад детьми как птицами был полон
И женщины тяжёлые ресницы
Как косы расплетали поутру.

Плоды не падали.
В котлах кипела ртуть:
Варилось золото для куполов и брам
И глину жжёную –
Фундаментом под Храм.

(4)
ПОРТ

Ливерпуль – это Мариуполь.
Те же девочки – руки за́ спину,
Те же доки и та же ругань,
То же солнце встаёт и гаснет.

Только горло дерут собаки
С мягким «р-р» и бегут на пристань
Пену лапами бить и плакать
По-английски

5.
Прости мне сон – я выдумал тебя.
Вчера стояла осень: это повод.
Попробуй отодвинуть тополя
От окон:
будет тот же город.

Несчастье в том, что мокрое стекло
Не отворишь: своё тепло дороже.

По листьям и по окнам потекло.
Прости мне сон.
Мне снится город тот же.

 
DolgovДата: Пятница, 04.02.2011, 23:36 | Сообщение # 89
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Репутация: 0
Статус: Offline
Участник № 76

1.
Когда-нибудь и мы отчалим,
переполох устроив в доме.
И дом - едва обозначаем
трубой, квадратиком в альбоме,
в саду на мель на век осевший,
старьём гружённый и мечтами,
не побелённый – поседевший,
по закуткам хранящий в тайне
то лето, запахи лаванды,
сухих пучков полыни горькой...
Отчалим. Край обетованный –
альбомным домиком в котомке.

(2)
Лёгкий стишок

У окошка часы тик-так,
в крымском дворике всё не так...
Кот бесшумно вошёл, и шаг
невесом его, как душа.
В уголочке иконка – Бог.
Ступишь босо – дощат порог.
Абрикос с ветки шлёп – тяжёл,
сочен, крупен и красно-жёлт.
Отряхнёт солнце сотни искр,
до прожилок просвечен лист...
Ступишь в утро – горяч и рыж,
абрикосовым солнцем с крыш
день растянется, словно кот,
и вздохнёшь ты легко-легко...

3.

Поцелуй меня ещё, любимый.
В небе пляшет звёздная метель.
Тонкий месяц, одинокий схимник,
золотым рожком цепляет ель.

Поцелуй твой нежен – сердце тает.
Ночь кружит, роится высоко.
Сыплет лунным эфемерным тальком
в наше приоткрытое окно.

Поцелуй ещё меня, любимый.
Рук разнять нет сил, да и зачем...
И с душой, любовью опалимой,
засыпаю на твоём плече.

4.

По голосу, взгляду, руке,
по каждому часу в апреле,
по крыльям, похожим на те,
которые рядом летели.

По алым тюльпанам в саду,
по платьицам белым у вишен,
по фразе, которой не жду,
по письмам, что больше не пишем.

По жесту, молчанью, рывку,
по жертве, оцененной всуе,
по этому даже стиху
я вижу: любовь не спасу я.

(5)
Под облаками

Вечер прятал тени, хранил телят,
загоняя в сеном пропахший хлев.
С фонарём звезды отыщу тебя
и внесу к столу молоко и хлеб.
Не старайся зря, всё равно уйдём
по полям, по облачным, – сколько их!
А под ними – речка, простой наш дом,
и накрыт в нём стол на двоих. И миг
или час, иль день, или вовсе год –
в кладовых времён закрома минут –
промелькнут, и ты, мякиш хлеба в рот
положив, вздохнёшь: "Хорошо же тут!"
[color=red]

 
rommnaumychДата: Пятница, 11.03.2011, 13:10 | Сообщение # 90
Рядовой
Группа: Администраторы
Сообщений: 15
Репутация: 0
Статус: Offline
Прием работ прекращен 1-го февраля.
 
Форум » Архив форумов » Архив номинаций » Номинация "ПОЭЗИЯ"
  • Страница 6 из 6
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
Поиск: