Чумак
В Украине Млечный путь
называют Чумацким шляхом
Поскрипывает тяжкий воз,
И вслед за ним скрипят другие -
Неспешно тянется обоз
Из южных далей в даль России.
Ступают медленно волы,
И с люлькою в зубах утешной
Бредет чумак, парят орлы
И солнце движется неспешно.
Так, выбрав лучшую из доль,
Чумак иной не хочет доли:
Быть может, дорогая соль -
Предлог для неоглядной воли.
Пустая степь, вечерний шлях
И ковылей ночные ласки...
Блукают взгляды в небесах,
Где тускло светит Шлях Чумацкий.
По бесконечности дорог,
Скитаясь, он свершает требы,
И, может быть вся жизнь - предлог
Для созерцанья звезд и неба.
Неведомый мессия
Я соберу вас всех, юродивых, несчастных,
Осенним вечером в промозглой темноте.
Убогим места нет средь сильных и прекрасных,
Здесь всех отверженных ждут муки на кресте.
Плечо подставлю вам, израненные птицы,
Потом, слепые, вас я за руку возьму.
Мы далеко уйдем, нам прошлое простится,
Когда больных детей мы уведем во тьму.
Собаки битые и прогнанные кошки,
Всех принимаем вас в полночный караван.
Там, позади, погас последний свет в окошке,
Ждет впереди Судьба, закутавшись в туман.
На юг вас поведу, апостол молчаливый.
Мы скроемся от всех, чтобы пропал и след,
И никому не знать, то ль мы теперь счастливы,
То ль нас давным-давно уже на свете нет.
***
Над городом ветер и туч паруса,
И рвутся деревья с непрочной земли,
И, грозно снижаясь, летят небеса,
Качаются здания, как корабли.
Так может начаться всемирный потоп,
Где в хлябях исчезнут и быт, и уют.
Но что вам квартира, прижизненный гроб?!
Пусть лучше дома в неизвестность плывут!
Не плачьте, ликуйте - повсюду вода,
Начал и возможностей дымный простор!
От косности - в космос! Все дальше, туда,
Где Бог первозданную мощь распростер!
Хоть нам не увидеть привычной земли,
Поймите ничтожность житейских утрат!
Мужайтесь! Увидите - в дальней дали
Священный покажется вновь Арарат!
Зима
Крещенская прозрачность пустоты,
Заледенелый город - как стеклянный.
В прыжке застыли длинные мосты,
Плавучие пустуют рестораны.
Проснувшихся заводов хриплый рев
В тоске своей уже не знает меры.
Над мерзлой неподвижностью домов
Дымов окаменелые химеры.
Лишь изредка уронит небо птицу
Да ветвь царапнет мертвый глаз окна.
А в белом парке черные таблицы
Твердят одно - что жизнь воспрещена!
***
Ну, разыгралось ныне мелкобесье!
Везде снуют, мелькают, мельтешат.
Нет истины. Есть толки, слухи, вести.
Маня овсом тщеславья, власти, лести,
Творят в стране раскол, раздор, разлад.
Заваленные мусором газетным,
Беспомощно карячатся мозги.
Жить в помраченьи сколько еще лет нам?
В бесоверченьи этом несусветном
Озлобившимся не видать ни зги.
Надеетесь, что вывезет кривая?
Нет, в прежний ад вновь заведет она.
Крик, ругань, гвалт - от края и до края!
Где нет любви, вовек не будет рая.
В твоем огне гореть нам, Сатана!
20.9.1991
Женщина у моря
Она стояла чуть смущенно, прямо,
Деревьев, трав, цветов бездумная сестра,
И взгляд уже тоскующий Адама
Тайком касался линии бедра.
Не ведая о яблоке, о змие,
В своем неведеньи пленительно светла,
Венера вновь медлительно вошла
В божественную влажную стихию.
Базарная живопись
Какая роскошь на яркой картине:
Лебедь белая на пруду,
Нагая девушка - нет невинней -
Печально смотрит на птиц в саду.
Наверно, приятно после работы
Усталому, на кровать повалясь,
Смотреть на спокойные синие воды,
Забыв деревенскую осень и грязь.
Густая зелень райского сада
И лебедь, которую резать не надо,
И тихое счастье - забыв про похоть,
Глядеть на женщину и не трогать.
***
Тела рабочих, бронзово теплы,
В траве лежат устало, как волы.
Спокойны мускулы, в них сила дремлет сладко,
Их счастье - в простоте, а простота - загадка.
К праматери Земле причащены,
Они лежат, как будто валуны.
Есть в мощи гладких тел спокойствие свободы...
Так я хотел бы спать и месяцы, и годы
Оргия
Как заговорщики, сошлись
Тайком самосожженцы плоти,
Чтоб от себя скорей спастись
В бесстыдно бешеной работе.
И, словно сбрасывая власть,
Сорвали второпях одежды -
Борьба немая началась
Без радости и без надежды.
Сцепляя пары ног и рук
В уродливой архитектуре,
Опустошительнее мук
Слепые вожделенья фурий.
Крик, полуплач и стон опять...
Все эти судороги - средство
Враз до копейки промотать
Отцов незримое наследство:
Растратить, вырвать, изойти
Сквозь женщину и сквозь мужчину,
Разбрызгав семя на пути,
Ведущем в адскую пучину.
Сгорит там чувственность в огне,
Лишится будущего тело,
Чтоб, упокоясь в Сатане,
Не жаждало и не болело.
Геометрия города
Прямые властвуют над нами:
Окно - квадрат, квартал - квадрат,
Дома расставлены рядами,
Столбы стоят за рядом ряд.
Чудовищный прямоугольник,
За небоскребом - небоскреб.
Цивилизованный невольник,
Вхожу, как все, в бетонный гроб.
Сижу в стеклянной оболочке
И за стекло смотрю с тоской:
Толпа - сгустившиеся точки -
Спешит по заданной прямой.
Судеб расчерченные схемы!
Карьер прямая вертикаль!
Бог планиметрии над всеми
Простер своей линейки сталь.
Он указует путь без цели,
Пространства делит на листе,
И строгих улиц параллели
Висят, как рельсы, в пустоте.
В поселковом общежитии
Покрыл мохнатый иней
Огромное наше окно -
Ночами квадрат густосиний,
Днем - саванное полотно.
За синим квадратом - звезды,
За белым квадратом - снега.
Зачем сюда юность принес ты?
Ее заметает пурга.
Дружок твой, такой же угрюмый,
В холодный постели лежит,
Раздавлен тяжелою думой,
Что всеми он здесь позабыт,
Что завтра опять на работу,
Что гибнуть он тут обречен,
Что общая пьянка в субботу,
Что здесь и состарится он.
***
Каркали вороны, пал туман,
Утро стояло молча и хмуро.
Было мучительно сонным умам,
Нужда брела на работу понуро.
Мутилась на улицах полутьма,
И на деревьях чернели птицы,
И проступали в тумане дома,
Словно виденья тюрьмы и больницы.
***
Кричат распатланные ивы
Среди взбесившихся ветров;
Везде крушенья и обрывы
Степных намокших проводов.
Дожди, как мертвецы из гроба,
Встают из дымной синевы.
В грязи осеннего потопа
Кружит погибший флот листвы.
А после шабаша, разгула
Дождей, деревьев, ветра, тьмы
Все белым снегом затянуло
Успокоение зимы.
Метро
"Осторожно, двери закрываются!" -
Мертвый голос ровно произнес,
И усталость на скамейки валится,
И несется в ад электровоз.
Было солнце, было пенье, танцы,
Их манил любви весенний зов...
Заполняя каменные станции,
Шевелятся толпы мертвецов.
Неужели здесь ты, Эвридика?!
Молча никнут головы старух,
За окном мелькает тьма безликая,
Спит на сумках безнадежность рук.
Призраки, усталые, безмолвные,
Круг за кругом объезжают ад,
И глаза Орфея, скорби полные,
В души их погибшие глядят.
1970
Ночной вокзальчик
Успокоился зал ожиданий:
Спят на лавках, за рядом ряд,
Спят вповалку до хмурой рани,
В тесноте, словно кони, храпят.
Тяжкий воздух утробы и пота,
И тревожные тени во снах,
И мучительная зевота,
И бессвязно бормочущий страх.
На буфетную стойку - на плаху -
Две хмельные легли головы.
Мрак осенний за окнами ахнул
Диким голосом вещей совы.
То ль пророчества, то ли угрозы?
Обливаются потом лбы.
А в пространствах кричат паровозы,
Как глашатаи темной судьбы.
15.3.1970
|