Говорят, что кто-то из детей очень хотел пойти в школу. Они мечтали учиться.Это нам все время объясняли по радио.
Учиться... Я с горечью осмотрела ранец (он был куплен заранее).И это был именно ранец, а не портфель, чтобы не было сколиоза-так объяснила мне моя мама-врач. Я знала уже это слово-сколиоз. Картинки смотрела в Большой Медицинской Энциклопедии.
-И пойдем в августе покупать форму,-сказала мама.
-Форму...-проговорила я.
Я уже умела читать, писала печатными буквами. Иногда говорила:"Мама, не веди меня в садик. Мне там скучно".
Нет, я не собиралась сидеть дома. Меня манил двор. Двор Ленинградской окраины. Новостройки.
Наша пятиэтажка. Окна, выходящие на помойку. Но как там было зелено, под окнами! В первый же год одна наша соседка (теперь я понимаю, что она была биологом на пенсии) выбрала для каждой парадной свои сорта деревьев.
Там зелено до сих пор. Сосед вбил столбики, и около деревьев мама цепляла веревки, чтобы сушить белье. (Но не дома же его сушить?-рассуждала она). Зимой у этой акации мы ставили студни для охлаждения (но не дома же их охлаждать?)
Жили мы на первом этаже. За окнами обязательно висело мясо или пельмени. Однажды шли водопроводчики и взяли эту авоську. По пути. Ну вот так было.

Итак-лето. За нашей пятиэтажкей-речка. И там мы, дети, у которых нет ни дач, ни бабушек ни в городе, ни в деревне, построили шалаш и покрыли толем(от строителей осталось).

Сидели мы в этом шалаше и рассказывали друг другу страшилки. Самая страшная из них:"Закрывайте окна и двери! В дом летит белая простыня..."
Страшно было в грозу в этом шалаше. Но за нас никто не волновался. "Ключи не потеряй,-говорила мне мама,-это самое главное".
Через дорогу был магазин. ЧЕРЕЗ ДОРОГУ-ключевые слова. Только поэтому мама переживала, что я туда хожу.
Но мы ходили туда вдвоем-втроем-вчетвером. Покупали мороженое. И булку. Потом мы будем есть эту булку все вместе, идя по дороге,отламывая куски грязными руками.
Не ссорились. Иногда сразу покупали второй батон. И спички-жечь костры и печь картошку.
Каждый пробовал закурить. Кто-то взял папиросы у отца.Кашляли и думали, куда эти папиросы спрятать.
Никто нас не спрашивал, куда мы идем, во сколько придем. И мы решили уйти. За яблоками.Нас пропустили "скамейкины" бабушки.Не заметили.
Мы ушли в другой район. В такую же новосторойку. Нас искали друг у друга родители. Надеялись, что мы в гостях (телефонов домашних ни у кого не было).
Мы заблудились. В 11 вечера нас кто-то заметил в другом районе. Я без запинки сказала адрес, проверила, на шее ли ключ...
Пороли всех...
Меня чуть меньше, потому что недавно у меня умер отец. Просто послабее пороли.
На следующий день сосед разобрал палатку, выбросил толь.
Нам больше не разрешали жечь костры.
Мы с соседской девочкой смирно сидели на скамейке у акации. Книгу я читала вслух. "Незнайку на Луне".
-Давай, попробуем акацию,-мы взяли стручки и начали их расковыривать.
Меня отвезли в инфекционную больницу со страшными болями в животе. Вместо торжественной линейки. Так я пошла в школу. В Первый класс.
Месяц мы с мамой сидели дома. Она учила меня писать. Ручкой.
Соседская девочка как-то обошлась без больницы, но тоже еле пережила эту историю.
Так я провела свое последнее лето перед школой.
Свое последнее свободное лето...

 

 

 

У нас каникулы. Мы не знаем, что делать. Я вытащила коньки.
Мы с Любкой ходим на речку кататься, а потом считаемся,кто к кому придет в гости.
Любка-моя соседка. Она высокая и тощая. Её ещё Кащеем называют,особенно, когда она в черном плаще- точно, как Кащей Бессмертный. Любке нравится быть тощей. Я ей завидую. Её никто не дразнит. А когда мальчишки видят меня, они надуваются и радостно кричат:"Толстая бочка
Родила сыночка.
А сынок кричит:
Ура! Меня бочка родила!"

Мама сказала, что Любка тощая, потому что у нее лямблии. Я несколько раз повторила :"лямблии, лямблии"-приятное слово.
-А кто это такие?- спросила я у мамы.
Мама сказала, что это какие-то то ли червяки, то ли микробы.
Они едят Любку.
У меня мама - врач. Она на работе сидит, на счетах щелкает, смотря в микроскоп: микробы считает. Уж мама-то знает.
Мне стало жалко Любку. Я испугалась: а вдруг ее съедят, как их там - лямблии? А мы летом в пещере жить собирались, хотели завести собаку и в речке с ней купаться. И венки из тины плести.
Как же я буду без Любки?
Я подумала, подумала, и, когда мы шли с катка, дала Любке леденец попробовать и шепнула (чтобы лямбли не слышали):"Ешь, Любка, ешь, а лямблиям не давай".
Любка вынула леденец изо рта и сказала:"Теперь ты попробуй чуть-чуть".
Вообще мама говорит, что из чужого рта брать ничего нельзя.
Но я взяла.Пусть лямблии меня едят. Меня-можно. Я-толстая.

 

 

 

 

Была я тогда еще школьницей. Ждала маму с работы. Пришла мама радостная - им зарплату дали,
И мы засобирались в магазин за продуктами.Жили очень скромно. Как живут многие. Вдруг мама спохватилась- Кошелька нет!
Она работала очень далеко от дома. Ездила в полных трамваях. Зазевалась. Вот кошелек и вытащили.
Мама села и заплакала. Мы оставались без денег. На еду не было ничего. А у мамы не было привычки побираться по родственникам.
И вдруг мы вспомнили, что недалеко от дома стоит совхоз.Обнесённый забором.
-Выход есть!-засияла мама.
Это были благополучные 70-е годы. Мы собирали молодую крапиву.Из травмаев было видно, как девочка и немолодая женщина радостно собирают крапиву,растущую за забором совхоза.
Люди ехали домой.
Дома мама сварила из этой крапивы варево.
-Вот так мы ели в 30-е годы-сказала она.
Так и просуществовали до следующей зарплаты.
Чтобы не унижаться, не побираться.
Прошли годы. Там больше не растет крапива. А я перестала любить щавелевый суп. Так.На всякий случай.
Помню маму, себя, собирающих крапиву.И забор. И уходящие трамваи.

 

 

 

 

 Было той зимой снежно. Сидели мы в полухолодной комнате. Вдруг-звонок в дверь. Пришел агитатор. Выборы были впереди. Моя мама тогда уже не выходила из дома и была рада случайному появлению нового человека.
Я обратила внимание, что был он не очень старым, но седым.
Стали разговаривать про выборы, про партии. Мама стала рассуждать, при каком депутате у нас во дворе чище станет (Я все время жаловалась, что очень снежно и грязно).
Когда агитатор вышел от нас, я решила проводить его до лифта и извиниться за мамино многословие.
Мы вышли. Он поднял свою седую голову и спросил- Вы знаете, что самое главное?
Я ответила: - Придти на выборы.
Он перебил меня, поднял палец и сказал:-Главное, что жива Ваша мама.
Потом он уехал в лифте.
Сейчас я его поняла.

 

 

 

Решила написать рассказ о том как я такой же холодной зимой жила в Эстонии у дяди с тётей и было мне 5,5 лет(В Ленинграде умирал мой отец, и мама попросила своего брата забрать на время меня).
А потом я подумала-ну кого интересуют впечатления девочки, которую привезли в посёлок,где все говорили только по-эстонски,где дядя вёз меня на финских санках, а его обязательно кто-нибудь из знакомых останавливал, и они долго разговаривали по-эстонски.
Подумала я, ну кого интересуют впечатления девочки, которая в Новый год увидела сидящих за столом почти 30 гостей- и все они были родственниками- и разговаривали по эстонски.
А потом тётя переоделась в Деда-Мороза, а умная девочка успела увидеть, как тётя куда-то спешно побежала.И когда вошёл Дед-Мороз, девочка сказала:"Тётя, я давно не верю в Деда-Мороза.
Подумала, ну кого заитересует то, что целыми днями я была с бабушкой, которая говорила по-русски с акцентом, но радовалась за меня, что я скоро поеду в Ленинград. Она приносила из сарая брикеты с торфом и говорила: А там у вас, в Ленинграде будет горячая вода прямо из-под крана. (Она не знала, что на Сахалине
часто не было и холодной воды, и мы с мамой ходили к колодцу)
Я подумала- ну кого интересует, как рассказывал мне про Ленинград мой двоюродный брат Саша?Он показал мне диафильмы. И меня заинтересовал только один кадр-огромный зал с множеством столов и зелёных ламп.
Я знала еще тогда, что я буду там(это был снимок Ленинского зала Публичной Библиотеки).
В тот год дядя защитил диссертацию.Наверное,он часто бывал в том зале.
Я подумала- ну кого может заитересовать. что соседские дети приходили слушать, как я читаю ПО-РУССКИ сказки А.П.Пушкина вслух.Для них я была иностранкой.
Я вспомнила друга Саши,который всё время вздыхал, что вот бы ему так же,как я, знать русский язык (Саша учился в эстонской школе).
Я хотела рассказать о Дяде и Тёте.
Но вдруг подумала: мой дядя-известный учёный, а тётя была очень хорошей художницей.
Я вспомнила, как я рисовала-только карандашом.Как ходила с тётей на занятия, которые она вела в тамошнем Дворце Пионеров.
Я вспомнила, как тетя мне говорила:"Обязательно рисуй!"
Я вспомнила, что так и не научилась рисовать красками.
Иногда я делаю наброски.Карандашом. Так,как учила меня моя тетя.

 

 

 

 

Успеть приблизиться к щеке, пока не начался дождь, пока лето выпустило солнце.
Успеть потереться о смородиновое ухо (весь день собирали ягоды и пропахли ими).
Лица людей навытяжку:все отвыкли от влюбленных. Или они попадаются в стае: раз, два... и...
Обчелся.
Этих мгновений было два в моей жизни. Два. Когда нужно было решать. Когда можно было решить. И тогда громада яблонь не отсвечивала бы на моем лице, и я сидела бы в ленфильмовском буфетике, жуя салат...
Нет, нет, не торопите, я знаю, что вся моя жизнь прошла на ваших глазах, и всех моих немногочисленных поклонников вы видели.
...Я не решилась тогда, в темном метро, когда губы его уже прошептали люблю. Я знала, что он любит другую.Я видела эти очертания той, другой. Нам было по пути. Он пошел провожать темно мне не страшно я шептала, боясь, что он кинется на меня, а за спиной стояла та, другая.
...Встретились через 10 лет в буфете, брякнулись обручальными кольцами, раскланялись.
Я встала тогда, в буфете, чтобы пойти за ним. Я уже видела, как он вздрогнул. Обернулась - нет его.
...А ну-ка еще раз, если мы встретимся в гостях у каких-нибудь общих знакомых, откуда можно будет пойти вместе хотя бы до метро..
Ну-ну,-думаю я и огорчаюсь: нет, в гости со мной увяжется муж.
Он не любит ходить в гости, но тут, видно, почувствует что-то неладное и увяжется.
Весь вечер я буду на подъеме.Мы выйдем на кухню. Хозяйка благосклонно запрет дверь кухни:
-КурИте, девочки! КурИте, мальчики!
-Что ты тогда убежал из буфета?-это спрошу я. Я не боюсь спрашивать первой.
-Из буфета? Когда?..Не помню, не помню...-забормочет он, поглаживая свое кольцо.-А ты вообще где сейчас?
В коридоре протопает муж и осторожно спросит у хозяйки, показывая на кухонную дверь:
-Там у Вас курят?
-Нет, курят в коридоре,-ответит хозяйка и еще шире расправит плечи, загораживая нас (Я люблю таких хозяек:они вносят разнообразие в семейный быт и обычно помогают не разрушить, но встряхнуть семью).
-Где я сейчас? Все там же,-отвечу я, хотя тогда, в метро, я еще училась в школе и была не там. И знал ли он что-нибудь обо мне тогда, кроме того, что он хотел меня?
-Ну ладно. Я пойду жене позвоню.
-Дзинь-дзинь-дзинь...-это в кухне на висящем тайваньском аппарате отдается семь дзиней.
И знаю я,что он скажет,что здесь заскучал и придет через час и будет долго собираться, расчесываться.
А я, стоя в прихожей, вдруг увижу, что он не тот:он мил, воспитан, ухожен, и страсть улеглась и ушла в любовь к жене, к ребенку.
-Ну, мы идем?-это спросит муж, всегда готовый уйти из любых гостей.
-Идем...-и мы прошагаем вместе: я в окружении двоих дымящими сигаретами мужчин.
-Я сегодня даже не пил,-скажет муж.
Мы пройдем по улице Первой.
-Улица Первая,-прочитаю я вслух.
-Что?-встрепенутся они оба.
-Я здесь любила.
-Кого?-спросит муж.
-Кого-нибудь. Он был высок, смугл, и ладони его пахли сирийским одеколоном.
-Бред,-скажет муж,-вечно ты что-нибудь выдумаешь.
Втроем мы войдем в метро, проходя мимо любопытных старушек.И там я спрошу:
-Нам опять в одну сторону?
-Опять?-ты удивишься.-Почему опять?
Я махну рукой:-Ну как тогда.
-Ничего не помню.
-Ну пока. Еще на пять лет.
-До свидания,-вежливо откланяется мой муж и ничего не спросит. он привык ни о чем не рассспрашивать.
И легкий мужской плащ, привезенный из экзотической страны, прошелестит мимо.
-А знаешь, мы когда-то вместе ходили в студию...-я прижмусь к плечу мужа.
-Не засни только. Нам через остановку выходить.-Муж поцелует меня в мочку уха.
...А как тогда все ликовало: Лика, Лика, будь моей. Твои волосы,Лика, как шелковые паутины. Лика, Лика.Мне нет жизни без тебя.-Мы ехали в старом вагоне метро с мягкими креслами.
И я вспомнила тогда про зачет по геометрии,про невычерченные сечения.
-Я сделаю, я сделаю тебе сечения,-ты глотал воздух,-только будь моей.
-Ну не надо, не сейчас. Потом. После. Когда я сдам зачет.
Потом грипп и глухие разговоры со стенкой шкафа:
-Ты просишь меня стать твоей. Ты понимаешь, я тебя не знаю. Не знаю, вдруг ты подлый человек. Я ведь школьница, школьница,-я показываю шкафу руки, испачканные мифическими чернилами.-Вот погоди, давай, я закончу школу,-я внимательно вглядываюсь в шкаф,-а там посмотрим.
...В тот день я только встала после гриппа, оделась, натянула новый самодельный шарф и побежала в студию.
Там, в перерыве, в полутемном коридоре, он представлял свою жену.
-Жена...-удивленно тянули вышедшие передохнуть студийцы.
Он женился первый.
-Ну что твой зачет?-спросил он.
-Сдала.
-А у моей Оленьки опять "хвосты".Некогда было-свадьба - то-се.-Он смущенно улыбнулся и обвязал шею новым шарфом.

---------------------------------------------------
-Никогда не жалей сметаны и масла,-говорит мой муж, глядя исподлобья, как я жарю грибы.
-А шарф тот старый, что я тебе дала, ну,еще связанный на Дальнем Востоке- ты постирала?-высовывается из ванной мама.
-Постирала и даже заштопала.
Тени ходят по сутолоке потолка. Огурцы засаливаются в банки.Грибы уже подлежат съедению. Но их не дают. Берегут на праздники.
-Зимой не пропадем,-говорит муж.
-Шарф этот будешь носить?- я протягиваю бледное полотно тепла.
-Посмотрю. Может, зима будет теплой,-говорит муж, и тоненькое обручальное кольцо почти спадает с его пальца...

 

 

 

Ты скажешь:-Зима что-то не является. На улице +3 , и все тает. -Замечательно,-я
отвернусь к стене.
Подумаю:-Мне нет здесь ни места, ни покоя, в этом холодном доме, где не избавиться

ни от телефонных звонков, ни от вязких гостей и танцев неизбывного гостеприимства.

Сейчас встану и выпью чай. Весь чай, данный мне в этом доме:ландышевый,

цитрусоввый,жасминный...Но голова пасется на твердом диванном валике и не собирается, видимо, действовать, даже всосать чужие книжки ей невмоготу.

Опять пахнет гуталином, наросшей грязью, невыпавшим снегом, разобранным шалашом идей. неухоженным цветком алоэ- аптека, лекарства, ушедших от нас туда: в фотографии, в фильмы, в непонятные мне кругосветные командировки за свежей рыбой...

Ты обернешься:-Ты будешь вставать?
Нет, нет и еще раз нет. Меня притягивает этот диванный валик, невидимый дирижер нашего будущего расставания. Понимает ли упругий шкаф, что я в него больше не буду ежечасно входить, чтобы опросить свои юбки и блузки, как им здесь дышится без нафталина и даже без засушенных апельсиновых корочек, способных убить моль, любых насекомых и закабаленные наши причуды-варить молочную кашу на воде и скрывать это, не быть вместе, ходить в гости порознь, иметь разную активность в жизни, но скрывать эту разницу.
От чего катится обруч забот? Куда он прыгнет? на мою шею? А если я его сниму?Сниму, чтобы потерять, как нелюбимое кольцо, как чужие заботы.
Замерзший градусник твердит,что всего +3, а холодно бывает только от одиночества.Но
если умею разговаривать с кашей,попытавшейся выкипеть, пока я смотрю в окно, c замком, который не хотел ни открываться, ни закрываться, проглотив ключ. С соседским половичком, упавшим мне под ноги, перепутав с хозяйкой. С диваном, на котором тесно даже мне одной-одиночество уходит от меня туда, в шумные компании, чтобы не слушать никого-никого и уводить оттуда неспаянных ничем, кроме случайного знакомства, людей.
Зима напряжется и родит снег,который позовет нас надеть теплые шкуры, выйти на улицу и поникнуть, устав притворяться самими собой.

 

 

Давним годам  и людям



У моего мужа всегда в доме жила собака. Он привык к этому.
Собака помогла пережить ему внезапную потерю - ведь ко времени нашего замужества моей Свекрови уже не было.
Потом умерла собака мужа. Я ее тоже не застала.
Мы хотели собаку. Лучше-беспородную. Собрались уже в выходные ехать на Рынок(в Питере был специальный рынок для торговли щенками и пр.).Как вдруг...
...Я помню этот Четверг, когда вдруг в нашем доме появился Пёс. Муж привёз его из приюта для бездомных собак. Привёз неожиданно.Я вошла домой, а там уже сидел огромный немытый эрдельтерьер.Он кинулся ко мне. Не знакомиться. А сразу-целовать.
-Нет, погоди, дружок. ...
И мы мыли его вдвоём с мужем. Мыли и понимали, что Пёс не ухожен очень давно.
Пёс вышел из ванны. Мы вытерли его.Он сделал вид, что не знает слов "Отряхнись!".
Пёс был старый, умный и неторопливый.
Это был мой любимец.
Он никогда не канючил, чтобы с ним погуляли.
С ним я гуляла подолгу. На прогулке не бегал, а чинно ходил и всё время БОЯЛСЯ ПОТЕРЯТЬСЯ.
В первый же день я постригла Пса. Планировала подстричь мужа.
Но Пёс...Он же должен был быть приведён в надлежащий вид.
Ради Пса я записалась на курсы по стрижке собак-ездила в самую рань. В субботу.Это для будущих стрижек.
Пёс. Благодарный Пёс. Да, он встречал нас с работы. Но не торопил с прогулкой. (Не визжал и не лаял)
Да, он иногда хотел другой еды. Но это были 90-е. И он помалкивал.
Как и многие собаки,он участвовал в уборке. По-своему. Забравшись в шкаф с одеждой, например.
Когда я шила- он садился около меня на полу и смотрел.
Когда я расстраивалась- он облизывал мне лицо.Он не хотел слёз.
Когда мы готовили еду- Пёс молча лежал на кухне. Не попрошайничал.
Пёс смотрел, как я глажу бельё.Ходил смотреть в ванную, как я стираю.
Когда приходили гости-Пёс вёл себя очень скромно.
-У него была тяжёлая жизнь,-говорил муж,-Собака не должна так себя вести.
Новый год мы справляли вместе с моей мамой. Утром Пёс зашёл посмотреть, как она спит.Просто посмотреть.
Посмотрел и пошёл к мужу.
-Удивительный Пёс!- сказала моя мама.-Очень тихий.
Иногда этот Пёс днем снимал с телефона трубку. И казалось, что телефон "занят".
.........
Я не уходила от мужа. Потому что жалела Пса. Уходя, просила отдать Пса мне.
-Я-один.Пёс мне будет как помощник.Вас с мамой двое.
Пёс слышал разговор и отвёл глаза. и ушёл в прихожую.
Через несколько месяцев после нашего расставания наш Пёс сбежал.
Двери в квартире у мужа часто были открыты.
Пёс ушёл умирать.
Мой самый главный грех в этой жизни- я не взяла этого Пса себе.
В нашем закрытом доме Пёс бы умер на моих руках...
Однажды, уже перед расставаньем, я написала стих, посвященный мужу:
"Люби меня как этот верный Пёс
За просто так, за факт существованья.
...А он ушёл и дар любви унёс
В соседний шкаф зеркального дыханья"
Но стих был о них двоих. Здесь уход - это просто беганье пса из шкафа и в шкаф...
У меня больше никогда не будет собаки...