Джо Шапкотт
Коза
Близился вечер. Я шла по дороге
И вдруг - превратилась в козу.
Я вас умоляю, мне нужно немного,
Все две минуты! Я всё расскажу.
Случилось внезапно мое превращенье.
Рога вдруг полезли из длинных волос,
В спине я почуяла тоже движенье,
Затем к измененьям добавился хвост.
Вдруг склеились пальцы в четыре копыта,
Грудь шерстью покрылась, и чешется нос.
Я вижу – дорога уже перекрыта,
Она не пустая, а полная коз.
Мне это по нраву пришлось почему-то,
Хотя ненавижу метро я в час пик:
То ногу отдавят, то дернут за руку,
То сзади раздастся рассерженный крик.
И вот я соплю возле козьего уха,
Прижавшись к чужому боку,
Мне нравится словно прилипчивой мухе
Полизывать шерстку свою.
Мне нравится мех мой и острые рожки,
А также дыханье и запах козы.
Пусть даже копыта сейчас, а не ножки,
Что раньше под юбкою были видны.
Мне нравится тот аромат, что смешала
Земля из обилия листьев и трав,
Пусть он отдает чем-то вроде металла,
А также резиною в виде приправ.
Он нравится мне. Даже есть захотела.
Закрыла глаза, чтобы листик сорвать.
Ах, запах так сладок! Давно я не ела
Так вкусно, что хочется даже летать.
Попробовать солнца немножко и неба,
Затем откусить от безе-облаков.
Я даже бы здание целое съела,
В котором работает штат чудаков.
Но нет, штукатурка в пустом коридоре
Меня не прельщает, не стану я есть.
Вот только фигура с печалью во взоре,
Что в зеркало смотрит, не я ли и есть?
Полина Стейнер
Медовые соты
Они любили друг друга в мягкой постели
И не знали о том, что рядом с ними соседи
Поселились давно в переулках стены
И зимой их слова не слышны.
За стеною колдует таинственный мозг,
Облекая сахар в девственный воск,
И весной, и осенью тонкий звук
Раздвигает стены вокруг.
Наклонившись к любимой в волнении,
Он почувствовал будто движение -
В волнах майского теплого света
Повторение их дуэта.
Но, увы, не помнил он спустя много зим,
Что тогда впервые робко полюбил,
Зажигая свечку через много лет,
Он забыл про гудящий рассвет.
Дэвид Константайн
Время, когда наши души отдаляются
Пока мы спим, часы опять свой набирают ход.
Я слышу: ветер за окном крадется у ворот.
Сердца молчат, и в полусне им даже не понять,
Что днем мы - целое, одно, нас ветру не разнять.
Часы, как коршуны, клюют - до крови, до кости.
Сердца по-прежнему молчат, а ветер в дверь стучит.
Он входит в дом через глаза и заползает в рот,
Он сыплет золу на полу, как будто здесь живет.
Родная, спи, но я прошу, не отнимай руки:
Пока мы вместе - на одном мы береге реки.
Элизабет Гарретт
Жестокость выбора
«Выбери карту, карту любую!» - требуешь ты.
Я уже знаю старый твой фокус, мысли твои.
Ты меня дразнишь, ты искушаешь. Я узнаю
В спрятанных пальцах хвост голубиный – чью-то мечту.
Снова и снова сердце желает карту любви,
Есть и примета – краешек загнут в тайны мои.
Как бы хотелось спрятать подальше эту мечту!
Жестом печальным ты вынимаешь карту мою.
Элинор Вайли
Полная луна
Шелковые ленты, горностая мех
Мне на плечи давят, словно тяжкий грех.
Черный газ наряда истончился вкруг,
Тряпкою свисает с моих нежных рук.
Царский мех опутал шею и лицо,
Лунный свет не виден сквозь это кольцо.
Как у Арлекина платье у меня.
За полоской черною - белая тропа.
Ромбами украшен шутовской наряд -
И любовь, и ненависть рядышком стоят.
Туфлями касаясь улицы едва,
Как по раскаленным я иду углям.
И взвалив на плечи мысли, как дела,
Я возненавидела тщетность всю ума.
За чужими масками, в платьях для балов
Стало человечество племенем шутов.
Не смогла от тела я душу отделить,
Чтобы ее в воздухе серебром отмыть.
Долго я бродила, и дразнила я
Душу, что сидела в клетке у меня.
Чтобы вновь почувствовать тела западню,
Заглянула в душу я - в глубину свою.
Брендан Кеннелли
Начни
Начни с призыва птиц и солнечного света,
Начни с движенья улиц и дорог,
Задай вопрос, пусть даже без ответа,
И поспеши переступить порог.
Любое обещанье есть начало -
Родиться утром или в ночь уйти,
Решиться на восторг или отчаянье
Или отправиться по трудному пути.
Начни же с созерцанья милых барышень,
Стоящих за билетами в толпе,
Или с мостов, века соединяющих,
Иль с лебедей, плывущих по воде.
Начни с друзей, давно идущих рядом,
И сколько б ни пришлось еще пройти,
В конце пути любого есть награда,
Начни сначала, чтоб ее найти.
Начни, чтоб удивляться новым лицам,
Кричащим птицам в яростном дожде,
Пусть будет лес в лучах тепла светиться,
А чайки биться в ясной синеве.
Как можно чаще удивляйся
парам -
Влюбленным солнце свой доверило секрет,
Мир быть не может только круглым шаром,
Любовь творит добро и дарит свет.
Пусть грезит мир порой о завершенье,
Пусть кажется, что завтра больше нет,
Настанет день – еще одно свершенье
В бездонную копилку лет.
Маура Дули
Груз
Я - корабль, у которого ты – паруса,
Нас неслышно качает морская вода.
Ты плывешь между явью и сном на корме,
Совершая свой рейс в нашем старом челне.
А он дряхлый - остались остовы одни,
Да и цвета гороха, зеленой травы.
Чтоб тебя переправить к твоим берегам,
Все, что есть у меня, я за это отдам.
И на карте уже твой проложен маршрут,
Он из клеточек жизни, что силу дают.
Я прошу об одном, будь нежней к кораблям,
Что без имени бродят по дальним морям.
И однажды они так тебя поразят,
Что ты выплывешь к солнцу и к жизни опять.
Навсегда ты оставишь свою глубину,
Изумленно взирая на то, что внизу.
Голуэй Киннелл
Тот молчаливый вечер
Я вернусь назад, в тот молчаливый вечер,
Когда мы вели безмолвный разговор,
Падал снег, спеша земле навстречу,
Устилая хлопьями наш двор.
Трепетал огонь в камине молча,
И беззвучно таял лес в огне,
Испуская дух, от боли корчась -
Сотни лет при утренней заре.
Снег летел то медленно, то быстро,
То он торопился и спешил,
То бросал свой плащ стерильно-чистый,
И, не объяснившись, уходил.
Помнишь, мы тогда домой вернулись.
Перед тем как нам переступить порог,
Мы с тобой внезапно обернулись
И увидели следы от
наших ног.
В лес они вели, переплетались,
Исчезая средь густых ветвей,
И украдкой словно целовались
Под косыми взглядами людей.
Слышен гулкий звук среди деревьев,
Будто сани мчатся как стрела,
Брызгая от резких
столкновений
Искрами, как россыпью огня.
Прыгая и прыгая на ветки,
Этот огонек в твоих глазах
Стал такой счастливою приметой,
Что синичка в ласковых руках.
Пусть лежу в снегу совсем безвольный,
Не в ладах и с небесами я,
Я всего лишь тот
простой влюбленный,
Что в полях гуляет до утра.
На снегу следы как две царапины -
Будто их по телу провели.
Посмотри вокруг себя внимательно
И увидишь – мелочи важны!
Даже если это крик от боли
Или визг, что издает пила,
Рану перевяжешь нужным словом,
Если жизнь как жизнь тебе нужна.
Я вернусь назад, в тот молчаливый вечер,
Когда быль и явь творили чудеса,
По следам под лунным светом встречу,
Где целуются с землею небеса.
Саша Дагдейл
Банальность
Мы ходили по магазинам. Обнимались на улице.
И люди глядели, улыбаясь, на нас.
Этим днем он работал, я была его спутницей.
Он играл мне мелодии в полуденный час.
Любовался цветущим под солнцем растением -
Буйная зелень напротив росла, -
Посмотрел на камин с большим восхищением,
И даже открытка его привлекла.
Оказавшись в кровати раньше обычного,
Зачем-то спросил, здесь бывала ли я.
Я подошла, распустила привычно
Волосы и, в нимбе сияя, к нему прилегла.
И… - пустота.
Вдруг одно лишь движение -
Я внезапно очнулась от жуткого сна.
Он тихо вздыхал и шептал в умилении,
Как любит меня. Я его прогнала.
Алан Силлитоу
Творение
Бог не писал.
Он говорил.
Еще творцом он мира был.
Своим большим складным ножом
Разрезал землю. А потом
Он высек воду. Кровь пролил.
И человека сотворил.
Он бриллианты разбросал,
И звездной эту пыль назвал.
Толкнул он землю, чтоб вращалась
И жизнь на ней не прекращалась.
Кто поручил ему начать
И прошептал такой рецепт?
Неужто сделал невзначай?
Иль это свыше был совет?
Не спрашивай! И не проси.
Во рту он солнце ощутил.
Оно так сильно нёбо жгло.
Он быстро выплюнул его.
Добавил к солнцу он луну –
Та причиняла боль ему –
Из-за нее не мог гулять,
Решил и ей свободу дать.
Свою работу завершив,
Рекой он шею обмотал
И неожиданно пропал.
Быть может, он домой спешил…
Рут Фэйнлайт
Пленный ангел
Я поставил его у парадной двери,
Я украсил порог деревянной скульптурой.
На нее посмотри, а потом мне скажи,
Какова же природа изящной фигуры.
Я не раз задавал этот странный вопрос,
Но никто из гостей так и не дал ответа.
Очень просто одет, с длинной гривой волос,
Без какой-то особой приметы.
На кого он похож - часовой у двери?
Это воин Уччелло иль Дуччо Мадонна?
Разве может меня он всерьез защитить,
Если связаны крылья и в цепь он закован?
Для чего же стоит он, ладони сложив?
Что за важная быть здесь причина?
Может, даст мне прощенье, грехи отмолив,
Иль в страданий опустит пучину?
Ричард Сайкен
Музыка дороги
1.
Глаза стремятся к горизонту и дальше - за его пределы,
Но то, что до, и то, что после, - как можно разграничить
тело?
Доступно лишь воображенью все, что увидеть мы не можем,
И вместо будущего – небо и облака на пух похожи.
Смотри на них. Они пушисты, легки и безупречно белы.
И только времени подвластны две самых старых в мире темы.
Вперед – назад. Одна дорога. Назад – ждет темнота и
вечность.
Вперед – в историю бы кануть. Дорога - та же
бесконечность.
Дорога шире, шума тоже в пути становится все больше.
Горят огни, огни сверкают, и город пред закатом ропщет.
Но где-то здесь должно быть место. Сейчас возьму и
угадаю:
Вот остановка. Ресторанчик. И край воды. Зачем? - Не
знаю.
2.
Нет, он не умер тут же, сразу. То уходил, то возвращался.
Хотя уже и не был прежним, но все равно он не прощался.
Он говорил о силе сердца. Он знал, что мог построить
город,
К чему способности имел он. И все расстегивал свой ворот.
А в ящике его есть ниша, куда свое он прятал сердце,
И идеальное то место, откуда в никуда не деться.
Вот если б снова ехать прямо. До назначения. До места.
Нет, это, право, не забава. Игра окончена. Все честно.
3.
Ты хочешь знать, о чем он думал в тот миг, в последнее
мгновенье,
Когда летел в объятья смерти? Кто знает мыслей
направленье?
Да, есть предчувствие.
От боли спасти порой оно способно.
И все же здесь, вот в этом месте, должна быть музыка
особой.
Оно должно быть безопасным – я этот мир в виду имею, -
А людям больно здесь. От песни, что ты поешь, так смертью
веет.
Теперь луна - ты. Ты - дорога. И ты - цветы с дорогой
рядом.
Я ненавижу эту песню! Прошу тебя - не пой! Не надо.
Дэвид Константайн
Наблюдая за дельфинами
Однажды летом, проплывая мимо острова Пирей,
Заметил я, как пассажиры встали и выходят из дверей.
Их лица были так серьезны и строги,
Как будто очутились мы на краешке земли.
Но нет, всего лишь на носу у корабля,
И вдруг увидел в море чудо я.
Дельфины! Они плыли перед нами,
В свободе и любви друг друга познавая,
И любовались ими все без исключения,
Застыв на палубе в безмолвном восхищении.
Забыли о своих желаниях влюбленные,
Любви великим
чувством пораженные.
Не вспомнил о своей аппаратуре
Фотограф с очень тучною фигурой.
Он изумлялся, глядя сквозь очки
На эти безупречные скачки.
И даже те, кто махнули давно на себя,
Взглянули на детей, надежду обретя.
Но что же раньше с нами было? -
Спокойствие и благодать.
А тут природа явь творила,
Что море с солнцем не унять.
И чайки вдруг упали
с неба,
Как будто дали тайный знак.
А может быть, кусочком хлеба
Их поманил к себе рыбак?
Нет, лица умоляли море,
Взывали небо их понять,
Чтобы увидеть
снова Бога
И их призывам страстным внять.
И если б небо лязгнуло металлом,
А солнце брызнуло свой свет,
То их бы море поддержало,
Ударив в колокол в ответ.
Ах, если бы сильнее нам взмолиться,
Тогда бы на волне они пришли,
И мы смогли бы вмиг соединиться,
Раскрыв объятья для любви.
Курносые, похожи на сатиров,
Дельфины плыли рядом, за кормой,
Соприкасаясь с нашим грубым миром
И открывая чудный свой.
Прыжок! Еще один! Смотрите,
Как набирают бег свой под водой.
Плывите же, родимые, плывите!
Ведите нас все дальше за собой.
Но вскоре показались нам причалы,
Пестрели флаги разных кораблей.
Высокие громады нас встречали
И устрашали грудою цепей.
А рядом больше не было дельфинов -
Исчезли наши верные друзья,
И лишь глаза смотрели вниз стыдливо,
На то, как принимает нас земля.
Уильям Генри Дэвис
Досуг
Ну что за жизнь! Полна она забот!
Нет времени, чтобы остановиться
И посмотреть вокруг без всяких там хлопот,
И не спешить, не гнать, не торопиться.
Нет времени у нас под деревом стоять
И долго наблюдать за теми,
Кто на лугу привык пастись, а не бежать
Иль просто полежать под тенью.
Нет времени у нас смотреть на дивный лес,
Когда его мы быстро проезжаем.
Для нас уже давно нет никаких чудес,
И прячут белки где орехи - мы не знаем.
Нет времени у нас, чтобы средь бела дня
Увидеть вдруг в реке то отраженье неба,
Что ночью светит нам, огнями всё горя,
В которое нырнул от счастья бы с разбега.
Нет времени у нас назад тот взгляд вернуть,
Который мы зовем мгновением прекрасным,
И даже наблюдать за тем, каков был путь
Танцующих ступней её, не властны.
Нет времени на то, чтоб подождать тот миг,
Когда улыбкой рот её вдруг озарится,
Улыбкою из глаз, что охватила лик,
Когда смеются рот, и брови, и ресницы.
Как жизнь бедна! Полна она забот!
Нет времени, чтобы остановиться
И посмотреть вокруг без всяких там хлопот,
И не спешить, не гнать, не торопиться.
Эмили Дикинсон
Небеса
Небеса мне знаки подают -
Иногда я думаю о том:
За Зенитом следует не сон,
А Рассвет и новый Абсолют.
Взгляд скользит по рекам синих
вен,
Замирая где-то на Холмах.
Трепет вызывает Мир, не Страх.
Многого не ведаем совсем.
Осветило Солнце старый Сад,
Вновь Триумф пропели Птицы
свой.
Празднуя Победу, над землей
Караваны Облаков летят.
Восхищенье уходящим Днем -
Догорая, он спешит на Запад.
Все напоминает нам: когда-то
Было место, «Раем» что зовем.
Верим мы - честнее надо быть,
Только как с себя начать – не
знаем
И на Бога чаще уповаем,
Хоть глаза даны нам, чтобы
жить.
с английского
|