|
Номинация "Проза" сезон 2013-2014
| |
| Dolgov | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 02:03 | Сообщение # 31 |
 Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник №21
ЖИЗНЬ
(продолжение)
Квартира выглядела однокомнатной, уютной с хорошим ремонтом. Мы вошли в кухню. Артур извлёк с холодильника водочку и маринованные огурчики. И пока он разливал водку в рюмки, я вспомнил, как мы впервые выпили водку.
– Помнишь, как мы впервые выпили водку на твоём день рождении? – спросил я.
Артур рассмеялся.
– Тогда сильно перепили. Помню, как до утра пели на пляже. Я так и не понял, как домой вернулся, – сказал Артур и, подняв рюмку, продолжил: – Выпьем за счастье! Благодаря Богу мы встретились, ни где-нибудь в тюрьме, а на воле. И мы здоровы. Ведь свобода и здоровье, это и есть половина полноценного счастья!
На последнем слове, мы чокнулись, и залпом осушили рюмки. Огурчики были в самый раз – солёные, хрустящие, и хрупкие, как Саксонский фарфор. Артур снова разлил водочку, и на этот раз, уже я поднял рюмку со словами:
– За любовь, родину и дружбу! – рюмки обнялись, а кристальная жидкость расслабило тело.
– Ещё? – спросил он, имея в виду водку.
Я кивнул и закусил огурчиками. Дзынь-дзынь – вдруг раздался громкий звон, от которого, я аж вздрогнул.
– Это Магомед, мой друг. Мы вместе живём. – Артур направился к двери.
Магомед выглядел высоким, поджарого телосложения. Волосы блестели цвета каштана, длиною до мочек ушей. На левой щеке, выделялся пятисантиметровый порез. А взгляд был, как у ястреба: холодный, проницательный, будто насквозь глядел.
– Это Тимур, мой одноклассник, – представил меня Артур.
– Мага, – сказал Магомед, протянув крепкую ладонь. Мы пожали друг другу руки и уселись за стол. Артур достал со шкафа рюмку и заполнил её водкой. Мага поднял рюмку, и произнёс короткий тост:
– За знакомства! И матерей! – Мы чокнулись, и по-солдатски, опрокинули рюмки.
– Давно в Москве?
– Третий день, – ответил я.
– Его друга скины убили, – промолвил Артур, разливая водочку.
– Прими соболезнования, – сказал Мага. – Эти шакалы моего брата тоже убили.
На несколько секунд воцарилась могильная тишина.
– За единство и победу! – сказал Артур, мы выпили и одновременно потянулись к огурчикам.
Около часа распивали водку, беседуя о жизни. Мага оказался хорошим парнем. Его автобиография была печальной – нищета, война, тюрьма. Он работал таксистом, и предложил вместе с ним таксовать. Я не раздумывая согласился и очень обрадовался.
– Пока по таксуй, а потом, если захочешь, устрою тебя в бар, – сказал Артур, разогревая в микроволновке чайханский плов.
– Время наладит жизнь, скоро начнёшь цвести и пахнуть, – прибавил Мага.
– Спасибо! Если бы не вы, я б так и скитался на улице.
– За счастье! – сказал Артур. Подняв рюмки, мы встали, и в этот момент белый голубь подлетел к окну и, усевшись на козырёк, удивлённо наблюдал за нами.
– И за голубя! – добавил я, и мы с наслаждением выпили.
Артур положил крошки хлеба возле голубя. Мы наблюдали, как голубь довольствовался хлебом. Как только голубь улетел, я направился в туалет. Гонорея снова меня вспомнила. Настроившись на дикую боль, на этот раз сильно её не почувствовал, то ли от того, что был пьян, то ли радость приглушила боль.
Когда Артур с Магой отправились ко сну, я окунулся в ванну. Казалось, что не только грязь смывалась водою, вместе с ней уплывали дурные мысли, ненависть и все негативные ощущения, испытанные за эти суровые дни. Неужели сценарий жизни поменялся?
Причесавшись, я лёг рядом с Артуром и Магой. Перед сном, меня навестила скука по родине. Там где я жил, повсюду окружает очаровательная природа. Можно назвать райским уголком: великолепные горы и скалы прекрасных оттенков, беспрестанно меняющихся в зависимости от времени года и погоды дня. Сотни видов деревьев, цветов, птиц и животных, живут в гармонии с человеком. Рядом с моим домом, изумительное озеро шептало волнами. Оно настолько прозрачно, что даже мальков чебака отчётливо видно в нём. Утром, небо часто было разукрашено перистыми облаками, а ночью, оно всегда усыплено яркими звёздами. А когда наступало полнолуние и, оно отображалось в озере, блистая, словно бриллиантовая дорожка – сердце восхищалось от этой чудесной красы. Каждый день, я встречал лучшие рассветы и прощался с редкими закатами.
Я вспоминал крик чаек, паривших над озером. Вспоминал, как на лодке ловил рыб, как ночью разжигал костёр на пляже, и как прекрасно расцветала природа. Теперь понимаю бесценную значимость родины. Драгоценный, родной воздух, воду и землю невозможно заменить ничем. Этот горький опыт доказали изгнанные народы из своих земель. До конца своих дней, они боролись, чтоб вернуть земли, принадлежавшие им по праву.
Все завоеватели чужих земель стремились, и стремятся увеличить земные ресурсы, из-за которых разгорались, и до сих пор разгораются кровавые войны. А ведь люди способны договариваться мирно, но они не хотят мира и согласия. К несчастью мало кто из людей, желает быть единой общиной, и не делиться на касты, нации, религии и статусы.
Человеческие пороки – очаг зла или так именуемый дьявол, из которого извергается жестокость, порождающая океаны крови и слёз. У многих людей, огонь разгорается так сильно, что уже практический не возможно его потушить. Только правильный образ жизни (относится с добром и любовью ко всем божественным творением), способен потушить пожар. Любовь спасёт мир или же добро победит зло.
Некоторые уверены, что светлый путь к истине находиться в религиях. Другие утверждают, что путь к истине спрятан в эзотерики либо только в йоге. По истине, если хорошо приглядеться, истину можно найти везде.
К полудню, я проснулся, хорошо выспавшись. Мага крепко спал возле меня. Весна оживлялась во всю, цветочный аромат из улицы заливался в комнату. Прохладный ветерок поглаживал коричневые занавески. А сквозь липовую дверь доносилась симфония Антонио Вивальди – Эльфийская ночь. Думал, показалось, но когда открыл дверь, увидел граммофон, на котором медленно кружилась виниловая пластинка.
Артур наслаждался симфонией, рисуя масляными красками пейзаж. Он рисовал также плавно, как и симфония, звучавшая романтикой, надеждой и мечтой.
– Доброго дня! – сказал я, любуясь, как он кистью обводил контуры живописного заката.
– Как выспался? – спросил Артур, продолжая рисовать.
– Отлично и голова не болит. Красиво получается. Где научился так рисовать?
– В художественном училище. – Он положил кисть на пластмассовую тарелку, а затем спросил: – Картина, что напоминает?
В картине было изображено озеро. В дали, солнце пряталось за небосклон. А лучи освещали дом и небольшой пирс, похожий на плот.
– Покой и уединение.
– Правильно! Это наша родина. Пирс помнишь?
Я не смог вспомнить пирс.
– Вспомни, мы как-то рыбачили на нём. Твоя удочка ещё сломалась, и ты её выбросил в озеро, – на последнем выражении, Артур рассмеялся.
– Аа, вспомнил. Грузил зацепился об камни, я думал, что поймал громадную рыбу
– В те дни, время было беззаботное. Поиграть на улице, не делать уроки и кушать мороженное, было счастьем. И не думали, что мир окажется таким жестоким, – сказал он и, макнув кисть в синюю краску, продолжил придавать оттенок небу и говорить одновременно. – Все рождаются с невинным сердцем и чистыми помыслами, сохраняя безгрешность до определённого возраста. Но потом, с каждым днём, превращаются в диких зверей, готовых загрызть любого, лишь бы откусить кусок мясо, который как кажется, принадлежит только им. Прожить достойно жизнь удаётся лишь тем, для которых можно создать красную книгу, вымирающий вид людей.
Я внимательно слушал Артура и вспомнил слова одного старца: – Не будь наша прародительница Ева такой бестолковой, все жили бы в раю. Может и в самом деле, жили бы в раю. Но это уже не имеет никакого значения, ибо прошлое Евы не вернёшь, и раз, живём на земле, значит, так Бог велел. Ведь Ева всего на всего выполнила лишь свою миссию, возложенную на неё, скорее всего всемогущим Богом. И то, что она съела запретный плод, тем самым ослушалась Бога – это её роль в сценарии, в котором сам Бог, являлся режиссером.
Жизнь дана человеку, чтоб быть испытанным, а для чего? Для того, чтоб достойно продолжить жить в мире вечном, где всё сказочно и невероятно красиво? Быть может, и нет рая – расписанного и обещанного в свешенных писаниях. А может и есть. Право человека гласит: – Верить в правдивую сказку либо поверить в то, что он считает нужным. Пусть не существует рая, ада, и загробного мира тоже. Но это же не повод и не оправдание, чтоб издеваться над людьми, и совершать кровавые поступки. Каким бы человек не стал могущественным, от наказания и смерти ему не убежать и нигде не спрятаться. И от этих омерзительных поступков, жизненный срок, никак не увеличиться, наоборот сузиться. Жизнь и так коротка, и даётся не больше раза.
После того, как подвезли Артура к бару, мы выехали таксовать. Впервые я оказался в такой комфортной машине: сидения мягкие подобно пуху, с кондиционера выдувал охлаждённый поток воздуха, а звучание двигателя практический не было слышно. Короче говоря, ехать было также приятно, как плыть на огромном лайнере по тихому морю. На таком железном жеребце, так и хотелось устроить гонки по московским трассам.
– Какие песни предпочитаешь? – спросил Мага, переключая мелодии.
– Разные, зависит от настроение, – ответил я.
– Сегодня, настроение, что желает выслушать? – улыбнулся он.
– Всё что угодно.
Мага включил симфонию Моцарта (часто называемой музыкой ангелов), и ангела запели, играя на клавишах. Казалось, что еду на концерт, в котором главным композитором являюсь я. От божественной симфонии, мир стал светлым, а мышцы и мысли расслабились. Наверняка только мелодия души, способна вмиг изменить все чувства. Как сказал, когда-то Лев Толстой: “ Музыка высшее в мире искусство”
Как только симфония закончилась. Зазвучала мелодия жизни с резкими переходами от надежды к счастью, и от мечты к радости.
– Нравиться? – спросил меня Мага.
– Да! Как называется она?
– Не знаю. Смотрел фильм запах женщины?
– Нет, – ответил я, наслаждаясь мелодией.
– Обязательно посмотри! Под эту мелодию, слепой старик станцует танго с обворожительной девушкой. На всю жизнь запомнишь этот танец.
Я не смог представить эту трогательную сцену, зато вспомнил, как в школе на последнем звонке танцевал с любимой одноклассницей, звали её Аселя. В тот день наши глаза целовались не только французскими поцелуями, но и кыргызскими, испанскими и татарскими и пуэрториканскими. Ее фигура казалась хрупкой, как у балерины, а образ, походил на летящую снежинку. Короткое, обтягивающее, белое платье, придавало ей сексуальность, от которой я не мог оторваться.
– И в этом фильме, заветная мечта старика свершится. Он на полной скорости удачно проедет несколько кварталов, – сказал Мага, припарковавшись возле Казанского вокзала.
Я никак не отреагировал, потому, что находился ещё в прошлом, танцуя с Аселей. К несчастью, она болела раком. Аселя подарила мне жемчужину, которую до сих пор храню. Жемчужина стала, как талисман и частичка Аселиной души. Через неделю после выпускного бала она умерла. За день до смерти, я навещал её в больнице. Последним её желанием было поцеловаться. Надеялась на сказочное чудо, что я исцелю её поцелуям. Но, увы так не произошло.
Аселя была моей первой, настоящей любовью и после неё, так и не смог никого полюбить. Иногда она снилась. Во сне, мы всегда сидели под дивным деревом: оно было ярко-фиолетовым и казалось, будто дерево слышало наши голоса. Мы любовались белыми ласточки, парившими в синем небе. А оранжевое солнце освещало полевые цветы, где порхали разноцветные бабочки.
Аселя часто рассказывала о рае и о том, как счастлива в нём. И почему-то отказывалась от поцелуев. Я ревновал, подозревая её в измене. Однажды, из-за моей ревности мы поссорились. Поссорились в первый и последний раз. Я обиделся, и ушёл от неё. Она крикнула в след:
– Не будь, как ребёнок! Пойми, мне нельзя целоваться с тобой. Так, Бог велел.
Но, я не поверил, поскольку считал, что для влюблённых, не могут быть ни каких запретов.
На прощанье, она снова прокричала:
– Не я, твоя настоящая любовь!
Возле Казанского вокзала, потерянные эмигранты сразу выделялись несчастными, зашуганными лицами и грустными глазами, глядевшими в никуда. Ведь каждый из них, покинул родину не от сладкой жизни. И пока эмигранты мучаются и гибнут на чужбине, правительства их стран купаются в награбленном богатстве. Что приготовила для эмигрантов судьба? Кем они станут? Вернуться ли на родину, и к своим семьям? А может, вообще не возвратятся?
– Почему люди терпят не справедливости, ведь в любой момент, они могут запросто снести правительство? – спросил я Магу.
– Потому, что боятся решиться. Страхи не дают им свободы. И нет единство между ними. Большинство замкнуты в страхах. И предпочитают быть, как колос, то есть стелиться, куда дует ветер.
К нам в машину подсели три женщины и сказали, что им нужно добраться до станции Щёлкова.
– Откуда приехали? – спросил их Мага, выехав с вокзала.
– С Узбекистана, – хором ответили они.
– На заработки приехали? – полюбопытствовал я.
– Да, – смущённо ответила одна из них.
– В Узбекистане тяжело с работой?
– Очень тяжело, – снова ответила та же женщина, а другая добавила: – Работы нет, а если даже есть, то на зарплату только чаем питаться можно. Дети растут, а с ними и проблемы возрастают. Когда дети просыпаются, и нечем их кормить, тогда повесится охота.
Мага тяжело вздохнул, и спросил:
– А в Узбекистане, чем занимались?
– Я врачом работала. Я в школе преподавала, – ответили две женщины, а третья почему-то промолчала.
– Москва слезам не верит. Будьте аккуратней. Здесь всё построено на жёстких правилах, и одно из правил, каждый сам за себя, – посоветовал Мага, завернув на восьми полосное шоссе.
– Мы наслышаны. И за милиционеров тоже. Они мою сестру изнасиловали, – сказала, вроде та самая женщина, которая промолчала до этого.
– Как изнасиловали? – Мага убавил скорость.
– У неё с регистрацией проблемы были. Милиционеры в участок отвезли, и там же изнасиловали.
– Она к кому-нибудь обращалась за помощью? – спросил я.
– Нет. К кому она обратиться, разве кто-то поверит. Да и тем более, милиционеры сами себя, что ли посадят.
– Подонки! – сказал Мага.
– Наших девушек много здесь изнасиловали. Просто все молчат. Ведь мы ни кто тут, – сказали женщины, а одна из них продолжила: – Да и в Узбекистане, мы тоже никто. Пока Каримов будет жить, покоя никому не будет.
– Конченный ублюдок, уже за семьдесят, а с властью расставаться не собирается, – подержал Мага.
– Он всю республику в страхе держит. Из-за него, половина населения уехала на заработки. Сколько его не проклинай, толку нет.
И Аскара Акаева тоже, подумал я. Он являлся президентом Кыргызстана, откуда я собственно приехал.
Эгоистичные, продажные, лицемерные политики, портят своему же народу жизнь. Оказалось мало толку от пролитой морем крови на войне с немецкими фашистами, раз люди скитаются, мучаются и не могут даже на своих землях найти пропитания и покоя. Разве руководства стран, тиранящие народы, лучше фашистов? Они также, как и фашисты принуждают к рабству и уничтожают людей: голодом, страхом, репрессией, эмиграцией, социальной не справедливостью, умышленно губят экономику, и создают смертоносные рамки жизни. А их отпрыски ведут себя подобно генералам СС: ложками жрут икру, насилуют, кого хотят, и могут запросто убить невинного человека. И за это преступление, им ничего не будет. Люди для них, как листья – можно сорвать и выбросить куда угодно. Потом дворники аккуратно всё сметут.
Фараоны лишались престолов, как и цари тронов, и даже звёзды падают с неба, но зловещие диктаторы этого не понимают. Они будто подписали с демоном сделку, в которой преданы только ему. И как только появляется благочестивый борец за справедливость, все силы зла, как можно скорее стремятся его ликвидировать.
Диктаторы намеренно создают механизмы манипулирования и рычаги управления над людьми с целью порабощения. Лживые законы, правила игры (где человек в роли овцы), деньги, пропаганда СМИ, и мнения нищих духом, активно помогают им в этом.
Мы подвезли женщин к многоэтажному дому. Мага не стал брать с них денег. Видимо сострадание не позволило.
– Жалко их. Мужикам проще терпеть испытание. А вот женщинам приходится мучиться, как на каторге. Ещё и скука по детям добивает, как молот гвозди. Иногда мысли твердят, а может Бога не существует или он часто спит, либо густые облака ему мешают чётко видеть. Ведь на земле царит беспощада, – сказал Мага.ъ
– Как бы ни было, у всех же есть выбор и разум. Мир отдан людям, и по-своему мнению и подобию выбирают, как стоить его, – ответил я.
Мага продолжил беседу о диктаторах, как они губят, и насмехаются над людьми. Не закончив мысль, его перебила пчела. Она ударилась несколько раз об лобовое стекло, а затем присела на моё плечо. Я чуть не шлёпнул её, но Мага помешал.
– Не убивай, не укусит. – Он открыл окна и аккуратно прогнал пчелу. – Пчела только пользу приносит. Чтоб килограмм мёда собрать, ей приходится облететь два миллиона цветов.
Я задумался над его словами, ведь и вправду пчела приносит только пользу, изготавливая целебный мёд. А миллионы людей служат поганым политикам, как и миллионы цветов применяющихся для рецепта мёда. Разве это справедливо? Разве миллионы людей родились, чтоб быть рабами? И горбатится в кандалах всю жизнь для нескольких, ненасытных ртов?
|
| |
| |
| ксения@асметкина | Дата: Понедельник, 16.12.2013, 15:19 | Сообщение # 32 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| Участник №22 Потому мы радуемся, попадая в природу, что тут мы приходим в себя.
молоденьких, недавно посаженных берёзок, изящных, словно танцующих ив и
могучих, похожих на богатырей дубов. Я решила присесть на лавочку, чтобы
уединиться с собой. День у меня задался трудный, а погода была ясная, поэтому я
решила послушать любимые песни и насладиться хорошим моментом. И тут я поняла:
«Люди, оглянитесь!». Как же красива природа! Не надо куда-то уезжать, чтобы
увидеть всю её прелесть. Достаточно просто посмотреть вокруг. На нежно-голубом, только слегка сероватом осеннем небе плыли разнообразные пушистые облака, напоминающие своими силуэтами и очертаниями неизвестных зверьков, которые были плодом моего воображения. Из-за
них проглядывали игривые лучики солнышка, которые ещё немного согревали родную землю,
усыпанную золотыми, багровыми, зеленовато-коричневыми листьями деревьев.
Листики шептались, порхали вокруг меня, словно бабочки. По грубым, шершавым
стволам деревьев бегали маленькие, трудолюбивые муравьишки, спешившие успеть спрятаться до холодов. На земле ещё виднелись зелёненькие, тоненькие травинки, а воздух был
пропитан ароматами летних цветов и свежестью, лёгкой морозностью дня. Ни один
парфюм не сравнится с этим волшебным благоуханием. Я растворилась в природе,
забыла все проблемы и просто наслаждалась окружающим меня миром. Я поняла, что природа
помогает людям погрузиться в гармонию с собой, создавать шедевры искусства: писать
музыку, стихи, создавать великолепные пейзажи; природа- неисчерпаемый запас
вдохновения для нас, она отражает душу человека. Берегите то, что вас окружает.
Сообщение отредактировал ксения@асметкина - Понедельник, 16.12.2013, 15:21 |
| |
| |
| Dolgov | Дата: Вторник, 17.12.2013, 15:39 | Сообщение # 33 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник №23
ДОЖДЬ В ПАРИЖЕ
Дедушка пенсионер жил лишь на свою пенсию, денег он получал мало, но на жизнь ему хватало. Жил он один, и за свою жизнь он не нашел ту единственную, на которой бы женился. Он уже и не мечтал жениться,потому что был старый, но мечтал побывать в Париже и увидеть там дождь. Эта мечта его преследовала с детства. Однажды он написал письмо волшебнику, которого придумал в своем воображении. «Уважаемый волшебник, прошу вас сделайте так, чтобы я побывал под дождем в Париже, прошу вас, с уважением, Александр Федорович».
Дедушка взял письмо, сжег его, а пепел развеял по ветру, и тот стремглав улетел в пелену небытия. Дедушка не ждал ответа, он так играл со своимвоображением. У дедушки было одно стремление, он хотел увидеть дождь в Париже. Мечта – это то, что движет нами во времени, без мечты тяжело было бы наверно существовать. Мечта дедушки была иной, он почему-то хотел видеть не Лондон, не Нью-Йорк, а Париж и дождь в нем. Это как будто у него было заложено с рождения, мечта жила в сердце дедушки.
Наверно, если бы дедушка, побывал в Париже, и увидел дождь, жизнь бы его сложилась по-другому. Дедушка хотел увидеть дождь в Париже, но его пенсии не хватало, для того чтобы исполнить свою мечту.
На следующее утро, когда дедушка вышел на улицу, в почтовом ящике он увидел письмо. «Здравствуйте уважаемый Александр Федорович, получил ваше письмо и решил исполнить вашу мечту, оденьтесь поприличней, зонтик с собой не берите, а то дождя не будет. В билете указано место, с которого вы отправитесь в Париж, к письму прилагается билет, не вздумайте его потерять».
Дедушка достал билет, там было написано: «Проспект Вернадского, скамейка №3, отправка в 9-00. Прибыв на место, надо сказать волшебное заклинание – хочу побывать под дождем в Париже». Дальше стояла подпись – волшебник вымышленного мира. Дедушка подумал, что кто-то пошутил, но ему было все равно, он взял билет, надел свой старенький костюм, соломенную шляпу, побрился. Дедушка приготовил себя к тому, чтобы побывать под дождем в Париже и лег спать.Утро. Поскольку было уже 8-00, он вышел на улицу и до скамейки добрался, когда уже было без пятнадцати девять.
На скамейке никого не было, он присел. Стояла тишина – сверчки пели свои земные песни, а дедушка прилег, накрывшись шляпой. Он думал, что это шутка, но ему было все равно, его ласкал теплый вечер – вот стукнуло 9-00. Дедушка начал закрывать глаза, и вот какой-то мужчина подошел к нему.
– Здравствуйте, – сказал он мягким голосом. – Ваш билет.
Дедушка протянул ему билет, мужчина прокомпостировал его.
– Французский знаете? – спросил, уходя, мужчина. – Нет? Возьмите проведите языком по билету, это разговорный билет, и вы поймете французский язык и еще бонус вы помолодеете на сорок лет и станете молодым обратная отправка в 21-00 и вот деньги на день посетите там что захоите. Мужчина удалился, а дедушка заснул, ему снился поезд, скамейка вдруг начала светиться, и дедушка исчез, он провалился в небытие.
Цветы сияли, и их запах нежно ласкал нос дедушки, о, как приятно ему стало, и дедушка плакал, слезы катились и превращались в лепестки. Дедушка был в сонном состоянии, не понимая, что происходит. Он закрыл глаза и увидел свет, свет был долго. Затем дедушка открыл глаза и увидел незнакомую окрестность. Он посмотрел люди ходят в одежде не такой, как в его городе, и разговаривали на непонятном языке, он услышал «мадам, месье», наверно, говорили по-французски. Тогда дедушка лизнул билет, и сразу начал понимать французский. Он обратился к гуляющим:
– Вы не скажите – это что за город?
– Париж, – удивленно ответил парижанин.
Дедушка посмотрел на билет. Билет изменился, там было написано, обратная отправка в 21-00. Дедушка после посмотрел на небо, ни тучки на небе, когда же будет дождь? И только дедушка подумал про дождь, как грозовая туча, потоками воды ударила о землю, дедушка подскользнулся и упал в лужу. Он снял свою шляпу, и дождь омыл его лицо и тело.
Дедушка сиял от счастья, а дождь шел и шел, и дедушка плакал вместе с дождем, он лежал в луже, ни на кого не обращая внимания, он то плакал, то смеялся, наконец, дедушка посмотрел в лужу и увидел себя помолодевшим.Одежда уже неподходила ему дождь перестал идти и он пошел в первый попавшийся магазин и купил одежды.Потом пошел осматривать достопримечательности унего был целый день в переди.Он посетил музеи, эйфелевую башню побывал на аттракционах, купил мороженого вообщем, провел здорово весь день .Наступил вечер 21-00. Дедушкаподнялся и присел на первую попавшуюся лавочку и тут же погрузился в сон. Когда он очнулся на той же лавочке, с которой попал в Париж, удивленный, он встал и пошел домой, счастливый как никто на свете. Он пришел домой, в зеркале он увидел себя, помолодевшего лет на тридцать.
Он был счастлив, что побывал под дождем в Париже. Вскоре он познакомился с девушкой в библиотеке и с ней подружился, а через год женился. После Парижа у дедушки все пошло на лад. Билет он хранил до конца своих дней. Но иногда, он слышал то ли песню, то ли заклинание:
А вы видели дождь в Париже? Нет и я тоже.
А вы знаете, какой там дождь? Нет и я тоже.
А вы хотели бы видеть дождь в Париже? Да и я тоже.
Дождь по крыше, дождь в Париже и не видно ничего.
Все мальки ожили, все мальки поплыли ночью.
Ночь темна, включите же свет, да.
Ветер бьет по глазам, дайте же очки мне, да.
И я не видел дождь в Париже, дождь по крыше, дождь в Париже.
Город проснулся, да, люди ходят туда-сюда, надоели, да.
Пьяные массовки идут по асфальту, песни поют не мои.
Даже я когда-то пел и был молодым, и хотел играть в любовь.
Но вчера, сказали мне – будет дождь по всей стране,
Дайте ж зонтик мне, но где же он? Где?
А мои года уже не те, скоро помирать в своей стране.
Надоело все мне, надоело, но одна мечта есть у меня –
Побывать под дождем в Париже.
И завтра я возьму билет на дождь в Париже.
Дождь в Париже, дождь по крыше,
Но я побывал в Париже и увидел дождь.
ВОЛШЕБНЫЙ СТОЛ
Мы сидим за длинным волшебным столом, мы пьем воду стаканами. Мы слушаем пение птиц, мы играем на мокрых гитарах, где прошел cливочный дождь, там мы собирали грибы и клали на стол. Наш стол ломился от всякой еды, и я не знал куда мне идти, это все не я, это все не мне, мы смеялись, играя, мы играли, ругаясь, это славно с нами так было, когда мы сидели за волшебным столом.
Существовал такой волшебный стол, он существовал вне времени, сюда мог попасть любой, кто любил волшебство, сказки. Здесь добрый волшебник собирал за стол всех своих друзей. Стол волшебства ломился от всякой еды и упирался в бездну. Здесь были все, кто любил волшебство: плясать, веселиться, показывать фокусы, рассказывать сказки, истории.
Но в это же время злой колдун, которого не пригласили старался испортить праздник всем, кто сидел за столом волшебства. Он пускал грязевые шарики, и те лопались и обрызгивали грязью сидящих. Некоторые хотели уйти, но всех останавливал добрый волшебник, он говорил: «Сейчас я все улажу!» И запускал летающие полотенца, которые вытирали лица сидящих за столом. Колдун злился, он хотел испортить праздник, но это ему не удавалось.
За столом подавали бесплатные лужи из ванильного крема, яблочный мармелад, мороженое из облаков, банановые фрикадельки, грейпфрут из шоколада, лиственные котлеты. Мяса не было подавали только, ту пищу, которую волшебник выращивал в своем саду: земляника из грибов, сырные облака, арбуз из осени, летний сок, капуста из листьев деревьев, сардельки по-волшебному, кекс из звезд, солнечная яичница, торт из волшебного котла, пирожки из пустоты, воздушные макароны, желе из желе, грибы звездные, туманные лепешки, кашки для силы, молоко из ландыша, оладьи из тепла, бутерброд в перемешку с колдовством, компот из всех фруктов, соус из одуванчика, фарш для лопухов, кофе для храбрости.
Здесь каждый мог придумать свое блюдо: например, чай смеха. Или хлопнуть в ладоши – блюдо тут же прилетало на облаке. Это стол волшебства. Здесь официантов не было, некоторые блюда прилетали на мини-ракетах, один толстяк заказал блюдо худеющих сарделек из воздуха, съев их, он стал худеть. Сюда за стол волшебства можно попасть в любое время, поскольку стол этот был всегда, он существовал все время, этому столу было бесконечное число времени. За стол можно было попасть, представив дорогу в своем воображении, и сказать: «иду за стол волшебства». Некоторые прилетали на коврах-самолетах, некоторые приходили в сапогах скороходах.
Здесь сочинялись сказки, и рассказывались веселые истории, а сказочник записывал все в свою книгу. Смех и радость царила за нашим столом,
кого только не было за этим длинным бесконечным столом: феи, гномы, кудесники, великаны, драконы, рыцари, волшебники, сказочники, эльфы, элементалы, простые люди, животные, сказочные зайцы, медведи, ежи. Странно, за столом не летали мухи, их всех переловил паук, но не убивал, а кормил, накормив их, он отпускал мух на волю. «Классный стол!» – говорили пришедшие. В некоторых местах лежали скатерти-самобранки, если потереть рукой об них, тут же появлялась всевозможная еда. «Это прекрасный стол!» – говорили сидящие за ним. Все наслаждались волшебством дивного стола. Великан демонстрировал то, что он может много есть, он съедал 40 бочек воды, 3 цистерны молока. К нему приезжал поезд, который был сделан из шоколада, и он целиком сьедал его. Это великий стол – стол волшебства! Злой колдун подсунул великану рыбу с костями, и великан чуть не подавился, но добрый гном залез по веревке в горло и вынул кость. Все были счастливы за столом, вот появились малыши-пожиратели сладкого и заговорили: «Мы карапузики-пузики, едим все невзирая ни на что, и мармелад в шоколаде, и халву в мармеладе, и шоколадный батончик и пирожки с ватрушкой. Мы тихо наполняем наши брюшки-брюшки-ушки.
Есть, только есть, главное маму не сьесть, и мама нам готовит овсянку из банана, кирпич из одувана – такие блюда мы едим, и нас зовут на пир. Мы, обливаясь потом сьедаем целые дома, и нам не жалко и себя, конфету в рот засунем и тихо смокчем. Мы пожираем на планете все сладкое, все вкусное, когда не станет сладкого, мы ляжем отдохнуть, мы прыткие, прожорливые, нас вовремя корми, а если голодаем, то всех съедаем». Вот такие карапузики-пожиратели сладкого, к нам заглянули за стол. После карапузиков вас потянет на сладкое на торты и крем-брюле.
Доброму волшебнику кто-то сказал про злого колдуна, и волшебник пригласил за стол и его. Злой колдун сиял, он был рад, что его пригласили за стол волшебства, после того что я делал вам злое, вы все же меня пригласили. Колдун заплакал, он был очень рад и счастлив. «Больше я зла делать не буду», – сказал колдун весело.
Ему налили супа волшебного, и колдун подобрел на 200 лет. Так и вы друзья, приглашайте за стол всех своих врагов и дружите с ними. После стола волшебства не хочется садиться за обычный стол, но не бойтесь – стол волшебства будет стоять вечно, и вы всегда сможете на него попасть.
Но дома вы можете сделать свой стол волшебства, и приглашать всех своих друзей, за столом волшебства сбываются все мечты, все ваши желания. От стола пахнет волшебством, чарами, приходите к нам за стол волшебства, мы всегда будем рады видеть вас. До скорой встречи друзья, да пребудет с вами стол волшебства!
МАСКАРАД, ПРОВОЖАЕМ ОСЕНЬ
В сказочном городе Этерния выпал первый снег – это праздник для детей, им раздолье, они катаются на лыжах санях, коньках. Зима пришла – горланил народ. В честь этого объявили маскарад. И вот на улице города соорудили трибуну белого цвета в честь снега первого. И к вечеру стал народ подходить к трибуне. Все были в масках разных животных, но были маски фей, гномов, волшебников богатырей, вампиров, рыцарей.У некоторых маски были шоколадные, у некоторых абрикосовые или изо льда.На трибуну вышла осень вся в разноцветных листьях, на груди висят яблоки – символ осени. Осень – стихия природы предстала перед народом и тут же прочитала стих.
Вот осень уходит,
Листья завяли.
Прохладой укроют
Зимние ряды.
Зима на дворе,
И я ухожу
В другую эпоху,
В другое созвездие.
Дождитесь меня,
Я скоро приду
И яблоками вас угощу.
Все зааплодировали, а осень раздала яблоки, а так же осенние шоколадные листья – символ осени, все поели и сказали: «Осень, прощай!» Осень прослезилась и сказала: «Друзья, я скоро вернусь!» – И полетела туда, где рождается осень эпохи.
После на арену вышла зима, вся в белом, снежинки на платье, сосульки висят возле шеи. «Здраствуйте друзья, здраствуй зима», – сказали хором все. – Вас и не узнать столько времени прошло». Она взмахнула руками, и снежинки превратились в мороженое. Все начали хватать падающее мороженое, оно было разного цвета и разного вкуса. Абрикосовое, малиновое, ананасовое, шоколадное мороженое из сказочного снега. Рядом с трибуной стоял стол, стол накрыли зимними блюдами: снежные консервы, сосульки разных сортов, зимние облака, кекс из снега, желе из зимнего неба, ледяные леденцы, зимние лепешки, помидоры а-ля зима, снежная ячница… Изюминкой стола был снежно-шиколадный снеговик, который стоял посреди стола. Гости подошли к столу и принялись угощаться, а в это время зима прочитала стих.
Вьюга и метель, падает снег,
Идет не спеша по сугробам, шутя,
Старуха-зима.
Покрыла халатом дивные дома,
Укрыла вуалью дороги-печали,
Холмы окрасила белым цветом.
Снежинки плетут песни про это.
Снег падает сверху,
И нам не укрыться от зимнего моря,
И мы насладимся, вылепим бабку
И скажем привет.
Зима не ответит,
А нежно проложит дорогу
К седым небесам.
И нам не укрыться от зимнего холода,
Мы знаем зима холодна.
Здравствуй, зима, здравствуй, народ,
Тебя мы ждали целый год,
А я пришла, укрыла поля
Прибрежным зефиром и сладостью дня.
Спасибо, зима за снег и за стужу!
Тебя мы полюбим за милую душу.
Дальше после вкусного обеда на арену вышли три поросенка они были в одних трусах. «Поросята покажут трюк со снегом», – сказала зима.Они обтерлись снегом и сказали: «Ух, хорошо!» Они вылепили снеговика, и он ожил и пошел в народ раздавать сладости. Один поросенок стал кидать в другого снежками, и те исчезали в его губах. Затем они жонглировали снегом – сначала маленькими комками, затем взяли скатали большой ком в свой рост и подкидывали вверх держа глыбу на одной руке. Из снега они вылепили коня и начали скакать на нем, а один поросенок дотронулся до коня и конь рассыпался. Еще они сделали из снега птиц, и те улетели. Наконец зима взяла ведро снега, сверху посыпала на поросят и те исчезли.
«Браво, браво!» – закричали все. Но тут сверху из облаков показался злой дракон, он не любил зиму и хотел испортить праздник – пыхал огнем. Все испугались и начали расходиться, но успокоила зима: она вылепила из снега рыцаря с крыльями, тот поднялся в небеса и сразился с драконом. Дракон пал на землю и заплакал, думая, что ему отрубят голову. Но зима дала ему леденец любви, дракон съел, подобрел и полюбил зиму. А дракона взяли на маскарад.
Тут на санях по воздуху на оленях появился Дед Мороз. Он приземлился на трибуну и сказал: «Узнал про маскарад, не вытерпел и прилетел, хоть сейчас не Новый год, но я пришел и не с пустыми руками». Он достал мешок, мешок у него был бездонный и высыпал подарки на снег. Все разобрали подарки за милую душу.Там были говорящие солдатики, музыкальные инструменты, которые играли сами по себе, скатерть-самобранка, шапка-невидимка, волшебные палочки, ковры-самолеты, сапоги-скороходы, волшебные таблетки от всех болезней и много сладостей. Все закричали: «Слава Деду Морозу!» – «Я еще на Новый год приду» – сказал тот.
Маскарад подходил к концу, всем раздали бенгальские сосульки, которые горели, а в конце их можно было сьесть. А зима в небо запустила ракеты, которые взрывались разными цветами, некоторые превращались в цветы. Небо окрасилось в разные цвета, всем было хорошо и весело. Здесь были великаны, гномы, феи, рыцари, простые люди, которые случайно попали в сказочный мир.У некоторых маски были шоколадные, и они их сьели. «Да здравствует зима!» – крикнул гном.
Тут к празднику подошел медведь: «Ой, опоздал, а я сплю и слышу музыку, мне бы консервированный снег и сосульки, а то лапу сосу». Зима дала мишке сосулек и консервированного снега. Маскарад закончился, гости ушли, а зима осталась, удачной зимы вам друзья и приятного времяпрепровождения. Ешьте сосульки, консервируйте снег и наслаждайтесь этим чудным временем.
Я В СЕРДЦЕ СВОЁМ ВЕСНУ ОТКРОЮ
Мальчик Сергей жил счастливо,он с детства любил весну. Все у него шло гладко, был он небольшого роста, светловолосый. Цвет волос выдавал его среди жителей города. Сергей любил весну, он все время спрашивал маму, когда весна придет? Мама говорила что скоро, а Сергей говорил, что весна может придти, когда захочет. «Я ее чувствую!» Мама улыбалась и думала: «Что возмешь с ребенка?»
Иногда Сергей плакал, так хотел видеть весну. Мама успокаивала Сергея, а он рисовал весну, все картины у него были про весну. Ему нравилась весна, в которой все шло гладко, набухали почки деревьев, пели птицы, кусты, деревья окрашивали мир в цвет зелени, это приходила весна. Он ощущал запах ее и радостно наслаждался всем, что приносила весна. Он ходил в лес и нюхал почки деревьев, тихо наблюдал, как птицы щебечут песни любви друг другу.
Весна несла в себе что-то загадочное. Однажды один паренек пристал к Сергею и они чуть не подрались, но Сергей не ответил пареньку, он сказал: «Если бы была зима, я с тобой подрался бы, а так весна, и я с тобой драться не буду». Паренек посмеялся над ним и ушел восвояси.
Однажды весной, когда Сергей прогуливался по лесу, он увидел седого старика с белой бородой, тот внимательно посмотрел на него, потом, улыбнувшись, подошел к Сергею.
– У тебя весна в сердце, – сказал седой старик.
– А вы кто?
– Я волшебник.
– А разве они бывают?
– Иногда бывают. Ты должен открыть в своем сердце весну. Вообще весну любишь? – спросил старик
– Очень!
– Она у тебя в сердце, пойдем в мой дом, я открою тебе весну в твоем сердце. – Старик взял его за руку. – Не бойся пойдем.
Он привел Сергея в небольшой дом на берегу чистого и гладкого озера ,где плавали лебеди.
– Как здесь красиво!
– Да, здесь мои владения.
Они вошли в домик, где все было в узорах.
– Этот домик я сделал собственными руками, – заметил старик.
– Здесь прекрасно!
Старик достал книгу большую, в серебристой обложке, он пролистал ее.Там было написано,что есть люди весны – это счастливые люди, в сердцах у которых заложена весна, они могут дарить весну окружающим, а также сказал старик, что есть люди лета, осени и зимы. В книге вкратце было написано, как открыть в своем сердце весну. Старик положил руку на сердце Сергею, и тот почувствовал, как в сердце что-то шевелится.
– Повторяй за мной, – сказал старик – я в сердце своем весну открою и людям ее подарю, вы, люди, примите мою весну, поймите мою весну и в сердце своем зажгите весну, и подарите другому. И если каждый зажжет в своем сердце весну и подарит другому, то завтра наступит весна, внеземная краса.
Сергей внимательно повторил все. Он почувствовал, как сердце начало петь, как будто соловей внутри, ощущение как будто тело поет. Стало тепло на сердце, старик убрал руку с сердца Сергея.
-Теперь ты можешь дарить весну окружающим, для этого тебе нужно дотронуться до любого человека и сказать: «Весна приди к этому человеку». Но это только весной, в другое время не получится.
– А ты знаешь, какой символ весны?
– Нет, – сказал сергей.
– Это ландыш. Теперь ты будешь пахнуть ландышем круглый год.
Сергей принюхался и почувствовал необычный запах ландыша.
– Я счастлив, я счастлив, – бормотал он.
Он был рад, что может дарить людям весну, и счастье придет к этому человеку и этот человек изменится – его окутает весна.
– Теперь ты можешь идти домой, – сказал старик. – Никому про это не рассказывай, а то тобой начнут пользоваться.
– А я любому человеку могу дарить весну? – спросил Сергей.
– Любому. Только будь осторожен, не твори злых дел, тогда весна будет всегда с тобой.
Сергей пошел домой. Маме он ничего не сказал, только дотронулся до нее и сказал: «Весна, приди к маме».
Мама не поняла сергея.
– Опять ты со своей весной!
Но позже она ему сказала:
– Со мной произошло что-то хорошее.
Через два дня мама Сергея стала еще добрее, чем была. Сергей был счастлив, что он мог дарить кому-то весну. Он вспомнил про конфликт с пареньком в школе и решил подарить ему весну. Незаметно сзади он подкрался к нему, чтоб тот не слышал, дотронулся до него, сказав при этом: «Весна, приди к этому человеку». Через неделю паренек этот нашел Сергея и извинился за ту стычку, он улыбался, с ним произошло что-то хорошее.
С тех пор Сергей стал дарить людям весну и жить счастливо. Он преуспевающим целителем и лечил он только весной. Когда к нему приходили люди, он читал волшебное заклинание, клал руку на сердце больному и тот выздоравливал.
Однажды, когда была суворая зима, Сергей хотел видеть весну, он вышел во двор и сказал: «Весна приди!» – и тут же снег начал таять, расцвели цветы, почки у деревьев набухли. Сергей очень сильно обрадовался, но тут появился сильный ветер, прямо ураган. Сергей очень сильно испугался. Тут к нему подошел парень и сказал:
– Зачем весну вызвал, ведь сейчас зима, видишь ветер появился.
– А ты кто? – спросил Сергей.
– Я человек-зима, сейчас зиму верну. – Он поднял руки вверх и крикнул: – Зима вернись! – Сразу начал падать снег и стало холодно. – Больше не вызывай весну зимой.
– Хорошо, – сказал сергей.
Сергей и человек-зима подружились и они пошли искать человека-лето и человека-осень, чтобы вместе наслаждаться временами года.
|
| |
| |
| Dolgov | Дата: Вторник, 17.12.2013, 15:44 | Сообщение # 34 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник №23
(продолжение)
МЫСЛЕННЫЙ ВЕТЕР
Ветер в природе, вы скажете, что это неодушевленное явление, но оказывается у ветра есть мысли. Ветерок – так его звали – думал по-своему. Он летел туда, куда хотел. Но когда мысли у ветерка останавливались, ему становилось плохо, поэтому ему всегда нужно было дуть, и мысли ветерка не на миг не останавливались. Он носился взад и вперед по полям, по роскошным пастбищам. Ветерок хотел побывать в разных местах.
У ветерка была мама Ветрогониха. Мама помогала людям – дула на мельницы и люди получали муку, чтобы печь хлеб, дула также на паруса кораблей, и те плыли в нужном направлении. Ветрогониха учила ветерок самому светлому: «Помогай людям, – говорила она, – и веди себя культурно». Ветрам нельзя было останавливаться, иначе они умрут.
Ветерок шаловливо играл с одной девочкой, которую любил. Девочке было 7 лет и звали ее Алиса.Он ласкал ее мягкие длинные волосы и нежно бился об ее тело. Девочка любила Ветерка, она увлекалась его настойчивыми порывами. «Ветерок подул», – говорила она и запускала воздушного змея, который быстро поднимался до облаков. Алиса была счастлива она играла с Ветерком, запуская змея. Однажды Алиса ушла далеко от дома. Жила она в частном доме вместе с мамой и папой. В семье, кроме дочки, никого не было.
И вот неожиданно появилась гроза. Ветерок был рядом с Алисой. Он подумал, что если пойдет дождь, то Алиса может намокнуть и заболеть, а от болезни умереть. Поэтому Ветерок что есть силы стал дуть и сдувать капли дождя, чтобы они не падали на Алису. Алиса побежала домой. «Папа, – сказала она, – был дождь, а на меня ни одна капля не упала – мне ветер помог.
Папа пощупал дочь, и вправду она не намокла. Ветерок был счастлив он рассказал об этом своей маме. «Молодец, сынок!» – похвалила мама. «А есть ветры посильнее, чем мы?» – спросил Ветерок маму. «Есть, – сказала мама, – но они рождаются и умирают быстро. Самым опасным является смерч, он рождается мгновенно, все сметая на своем пути. Это злой ветер, нам ветрам нельзя попадать в воронку этого ветра иначе мы погибнем». – «Понятно», – сказал ветерок и побежал играть с деревьями, ему нравился шелест листьев.
Однажды там, где жила Алиса зародился смерч, он опустошал районы. «Я погублю всех!!! – кричал смерч. Он крушил дома, поднимал машины, срывал крыши с домов, и он с разрушительной силой несся по направлению к дому, где жила Алиса. Алиса сидела дома одна, папа и мама были на работе. Вдруг она увидела в окне падающие деревья и испугалась. Смерч шел по направлению к ее дому, она спряталась на кухне.
Ветерок в это время прогуливался возле леса. Он увидел смерч, несущийся к дому Алисы, подлетел к нему и сказал чтоб тот уходил. Смерч посмотрел на Ветерока. «Отойди, малявка», – сказал тот и набросился на дом Алисы. Он сорвал крышу, затем увидел Алису. Ветерок бросился на смерча, но тот откинул его. Смерч поднял Алису в небо, Алиса кричала и звала на помощь. Ветерок, видя свою беспомощность, позвал маму. Мама тут же оказалась рядом. Алиса была над землей в центре воронки.
«Мама, он ее погубит!» – сказал Ветерок. «Нам туда нельзя, – возразила мама, – а то мы погибнем». – «Давай, мама, я ее вытолкну из воронки, а ты подхватишь ее». – «Это опасно, Ветерок!» – «Я готов, мама!»
Она хотела его остановить, но было уже поздно, Ветерок ринулся в воронку и попал в самый центр ее. Он вытолкнул Алису из центра смерча, ее подхватила мама и нежно опустила на землю. Ветерок был в центре воронки. «Я тебя погублю!» – кричал смерч. Мысли ветерка стихали, ему становилось плохо – смерч сковал его, Ветерок затих. Мама, печальная, заплакала, а смерч через какое-то время тоже стих и умер.
Алиса радостная была не в силах сдержать свои эмоции, Ветерок меня спас и когда Алиса повзрослела, она написала стих:
Ветер сквозь зубы и полости рта,
Значит, твой хлеб съел кто-то другой.
Ветер пробирается сквозь дом,
Значит, дом твой сегодня пуст.
В каждом углу твоем ветер
И в голове твоей ветер
Заполнил пустые места,
Где не было тебя уже несколько лет,
В каждой клетке твоей ветер ветров
И стучится в дверь к тебе.
Открой, а там никого, лишь только ветер,
Ветер разбитых сердец, нас много здесь,
Но мало там.
Ты придешь сюда через тысячу лет,
Здесь снова ветер.
Ветер это я, ветер это ты,
И я стану легким, как пух, и где-то мой ветер.
ЖИЛИ У БАБУСИ ЦВЕТЫ
Жили у бабуси цветы которые умели разговаривать.Цветы были яркие, зеленые стебли с разноцветными лепестками и ротиком, носиком и глазками ,ушей у них не было .Вместо волос лепестки.Они все время о чем-то болтали обсуждали все что творится в сказке.Бабуся вечерами сидела у печки и слушала новости от цветов .Цветы это было своего рода местное радио.
-Ну рассказывайте,- говорила бабуся.
-Дракон украл девицу из королевства слонов и прячет ее в своей пещере.
-Да драконушка чета по девицам балуется.
-Водяной вчера утопил одного человека, кащей перепрятал яйцо где хранится его бессмертие.
-Ну и где оно?- спросила бабуся.
- А ты нас полей тогда скажем.
-Ну сколько вы можете пить прям оглоеды водные какие-то и бабуся полила цветы .
-В дупле вечного дерева,- сказали цветы.
Вот кащей! Каждый месяц прячет где-то свое яйцо, допрячется.
-Гномы сделали ключ который открывает любые сундуки,- продолжили цветы,- Василиса премудрая соткала ковер –самолет.Да к тебе бабуся едет Андрей царевич с королевства слонов, завтра будет хочет знать где дракон прячется ему кто-то твой адрес дал.Волшебник Ох опять себе руку отрубал волшебным топором тот заколдовался и стал махать направо и налево но тут же волшебник руку приделал.
-Ох уж этот Ох все время с ним что-то случается.Что еще? –Удобрение.
- Что удобрение?- спросила бабуся.
-Навозика нам, а мы тебе денежку подкинем.
-Сейчас схожу и бабуся вышла из избушки и пошла в сарай насыпала в мешок навоза и отнесла в дом посыпала на цветки.Прошло пять минут цветы стали чавкать и навоз исчез и вскоре с цветов на пол стали падать серебряные монеты. Попадало штук сто бабуся их в мешок.
-А теперь бабуся поиграй и мы дадим золотые монеты.Бабуся взяла гусли стукнула по ним рукой и гусли заиграли веселую успокаивающую музыку.Музыка просачивалась в растения и проникала в ихнюю душу.Растения запели и золотые монеты стали падать с них.Когда цветы пели они давали золотые монеты.
-Так еще, еще,- говорила бабуся,- пойте родные скоро я здесь дворец поставлю найму служащих и буду поживать и добра наживать.До дворца еще один мешок остался.
- Все мы устали,- сказали цветы и перестали петь.
-Ну и ладненько, бабуся стукнула по гуслям и они перестали играть.А бабуся залезла на печку укрылась одеялом и сказала цветам не болтать а спать.Под тишину бабуся заснула и снился ей огромный замок сделанный из цветов кругом зеленые поля и запах стоит очень приятный просто оболдеть.Пчелы летают, а бабуся понюхала цветок и помолодела на 50 лет и стала танцевать с цветами. Вдруг кто-то постучал она проснулась открыла глаза.
-Андрей царевич пришел,- сказали цветы.
-А Андрюша! Сейчас открою и бабуся пошла открывать дверь.На пороге стоял Андрей царевич весь в латах.
-Здоров бабуся!
- Здоров Андрюша! Как дела?
- Да вот дракон украл девицу мою невесту не знаю где искать тепеля.
-Ой Андрюша! Что тебе сказать! Все знаю, все ведаю, ты на коне?
-Да.
- Ну сначала тебе надо меч булатный раздобыть, а потом уже к дракону.
-Да! Ну и как за мечем ехать и как к дракону?
-Тут необьяснишь толком.
-Может кто дорогу знает, может показать.
-Мы,- сказали цветы.
-Цыц вам.
Бабуся дай цветок я тебе потом верну.
-Ну бери сынок только верни иначе порчу на тебя наведу.
-Спасибо бабуся.Взял Андрей цветок и поскакал за мечом и за змеем.А бабуся на следующий день спрашивает цветы:» Ну что там в новостях? Раздобыл Андрей меч скачет к змею»,- сказали цветы.На следующий день спрашивает бабуся цветы:» Ну что там? Победил змея- отвечают цветы и скачет к вам с невестой, вот и славненько».На следующий день является Андрей к бабусе с невестой отдает цветок кланяется и говорит:» Спасибо».
-Ты Андрей людей пришли я дворец буду строить здеся.
-Хорошо бабуся, пришлю наилучших и Андрей уехал с невестой, а бабуся стала слушать сказочные новости от цветов.
ДРАГОЦЕННАЯ РЫБАЛКА ЛУКОМОРЬЯ
Как то ехал я в автобусе сидел на сиденье ,возле меня стоял дедушка мороз .Я встал уступил ему место.Дед мороз не смутился сел и заговорил:» Тебя Андрей зовут»- сказал он.
- да- ответил я, откуда вы знаете.
-Я все знаю у тебя доброе сердце не хочешь ли ты на рыбалку со мной в Лукоморье сьездить.В Лукоморье что-то знакомое название подумал я наверно село какое –то .»Можно»- сказал я мы обменялись номерами мобильных телефонов .Позже через два дня мы встретились дед мороз был одет также в красное с белой бородой.Я его спросил:» Вы всегда так одеваетесь». Он сказал:» Только зимой».Мы сели на автобус проехали 20 км вышли прошли еще 2 км дед мороз сказал мне остановится, он стукнул варюшка об варюшку и появилась дорога.Скажу вам дороги я не видел откуда она взялась я не пойму.Я увидел табличку Лукоморье мы зашли в лес, как нестранно пели соловьи мы прошли в глубь леса.Дед мороз увидел дуб роскошный и на мое удивление он был зеленый хотя была жуткая зима.»Это волшебный дуб»- сказал дед мороз, «исполняет желания дотронься до него и загадай желание.»Я дотронулся и загадал желание.Мы прошли дальше и я увидел за лесом круглое небольшое озеро оно было круглое как тарелка.Мы пробурлили лунки и стали ловить рыбу я просидел два часа невдалеке от деда мороза но у меня ни одной поклевки.Я к деду морозу:» Ну что что-то словили», он открывает ящик рыбацкий, а он полон драгоценностей, алмазов, изумрудов бриллиантов.»Откуда взяли?»- спросил я.
- На магнит ловлю- сказал дед мороз и дал мне удочку с магнитом.Я забросил тут же поклевка я вытащил бриллиант стоимостью 100 тысяч гривен.Затем еще я натаскал драгоценностей полный ящик за три часа.Вскоре вечерело и мы пошли обратно, а я все не мог понять сон это или быль.»Это Лукоморье»- повторял дед мороз мы сели на автобус приехали в город и разошлись на прощанье дед мороз сказал что добро превыше всех денег и ушел ,растворился в пустоте.Я купил квартиру, машину положил деньги на счет вообщем обеспечил себя на всю оставшеюся жизнь.Позже я позвонил дед морозу но в трубке звучало одно и тоже абонент в не зоны досягаемости.Я сам попробовал найти то озеро и Лукоморье искал на карте но так и не нашел я огорчился.Однажды я ехал в автобусе и уступил место старику ,старик посмотрел на меня и сказал :»Тебя Андрей зовут, ты добрый, а не хочешь ли ты в Лукоморье на рыбалку сьездить».Я сказал:» Хочу», удача улыбнулась мне второй раз.Драгоценной рыбалки вам друзья но главное ловите счастье ,удачу, добро, добродушие и хорошее настроение.
|
| |
| |
| Dolgov | Дата: Четверг, 19.12.2013, 00:46 | Сообщение # 35 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник №24
КУРСКИЙ СОЛОВЕЙ
(глава из романа)
Там на тонких розовых ветвях,
В зарослях черемухи душистой,
Соловей российский, славный птах,
Открывает песнь свою со свистом.
/Из песни 70х гг/
Заглянув в бытовку, где сидел Гиляровский и писал письмо родителям, я нетерпеливо крикнул:
— Геша, постой на тумбочке, я пойду, покурю!
— Сколько можно? Через каждые полчаса…, — начал ворчать Геша, но я, не слушая его, выскочил на улицу. Гиляровский не курил. Пользуясь отсутствием у него этой пагубной привычки, я выходил на перекур, «за себя и за него», через каждые двадцать-тридцать минут, при этом, заставляя Гешу стоять возле тумбочки.
Большого желания курить у меня не было. Просто хотелось, посидеть в курилке и вдоволь нанюхаться душистых гроздьев белой акции, которой я до армии, никогда не видел. Тем более, запах ее сильно напоминал аромат духов «Белая акация». Этими духами пользовалась девушка, которая нравилась мне с девятого класса. Поэтому, сорвав соцветия, я с удовольствием нюхал их, предаваясь воспоминаниям.
Сегодня, после обеда, мы заступили во внутренний наряд по дивизиону; я и Геша – дневальные, а Павлов – дежурный по батарее.
Когда дневалят солдаты одного призыва - намного легче. Обязанности они могут распределить поровну; днем - очередность дежурства возле тумбочки с телефоном, а ночью - кто и где будет делать основательную уборку в казарме.
Но если, один дневальный – дед, а другой – заяц или черпак, то, конечно, вся уборка ложилась на плечи молодого солдата, и возле тумбочки ему приходилось стоять целый день. Боец, наработавшись ночью, днем засыпал стоя.
Мне тоже приходилось спать возле тумбочки…. Стоишь, и вдруг, сознание отключается на несколько секунд. Через некоторое время, появляется ощущение, будто падаешь в яму и, в этот момент, просыпаешься. Видимо, срабатывает самосохранение на подсознательном уровне, и когда человек, действительно, начинает падать, происходит пробуждение.
В курилке, я сел на лавку и достал сигарету. Но прикуривать не спешил, а начал вдыхать пряный коктейль благоухающих цветов акации и черемухи. «Тихо, розовый закат…, хорошо-то как. Не заметил, как и весна пришла. Эх, сейчас бы в парк на танцы, с друзьями, да с девчонками, а тут…», — подумал я, взглянув с ненавистью на штык-нож, висевший спереди, и сдвинул его по ремню на левое бедро.
Всякий раз, когда я получал в оружейке штык-нож, он мне напоминал о моем первом внутреннем наряде. Вот и сейчас, глядя на него, я с содроганием вспомнил давнюю историю.
Это случилось, когда я пришел из карантина в дивизион. На следующий день меня и Ворону поставили дневальными по дивизиону. Всю ночь я натирал мастикой пол, чистил; краники в умывальнике и унитазы с писсуарами в туалете.
Под утро, закончив работу и присев на край тумбочки (полностью сесть, не давал телефон), я заснул. Спал недолго, минут пять, это я потом определил по большим часам, висевшим на стене. Но за это время Ворона, который шел в туалет по малой нужде, вытащил у меня из ножен штык-нож. Очнувшись, я не сразу обнаружил пропажу. Через некоторое время, почувствовав, что привычной тяжести на ремне нет, я схватился рукой за ножны, в которых штык-ножа не оказалось. Пометавшись по казарме и поняв, что его кто-то вытащил, я сильно расстроился: «В уставе написано, что пропажа личного оружия - карается законом!».
«Ну вот, дневальный без оружия…. Теперь, мне нужно сухари сушить! Наверно в дисциплинарный батальон отправят!», — с горечью усмехнулся я. «Рано сдаваться! Может кто-то пошутил, а после подъема отдаст?», — подумал я, успокаивая себя, и сдвинул ножны по ремню в область левой ягодицы, чтобы отсутствие штык-ножа не так бросалось в глаза проснувшимся бойцам всего дивизиона.
Взглянув на часы, я ужаснулся: «Чуть не прозевал, уже шесть часов! Пора поднимать дивизион!», — и, включив в казарме полный свет, сдавленным от переживания голосом крикнул:
— Дивизион, подъем!
На меня – «обезоруженного», стоящего возле тумбочки, и, правда, никто из солдат не обратил внимания. Только Ворона, шедший из умывальника, ехидно спросил:
— А где, штык-нож?
— Не знаю, — выдавил я обреченно.
— Вешайся, сынок! Теперь, в дисбат попадешь! — злорадно воскликнул он и пошел в расположение взвода. Я догадался, что пропажа штык-ножа – это «работа» Вороны.
— Как дела, дневальный? Оружие твое, где? — испытывающее глядя на меня, спросил подошедший сержант Павлов. Он был дежурным по батарее.
— Ворона вытащил, когда я на тумбочке заснул, — уныло ответил я.
— А если бы ночью диверсанты напали, чем бы отбивался?
— Дивизион бы поднял по тревоге, — сказал я, насторожившись.
— Тебя, они прирезали бы…, ты же спал, — сморщив лоб, добавил Павлов, к версии о диверсантах. Я вскипел:
— Покажи пальцем, кто из солдат нашего дивизиона, сможет с одним ножом противостоять, хотя бы одному, обученному диверсанту!
— Да-а, — протянул Павлов, почесав свой затылок, и крикнул в сторону расположения взвода:
— Ворона, отдай нож!
— Наказать надо, — угодливо предложил сержанту, подбежавший Ворона.
— Он еще присягу не принимал, — сквозь зубы сказал Павлов, презрительно глянув на подхалима.
Принимая от Вороны штык-нож, я так сжал его рукоятку, что даже пальцы мои побелели. Мне захотелось пырнуть обидчика в живот. Увидев ярость в моих глазах, сержант схватил за запястье мою руку с ножом. Ворона, почувствовав угрозу с моей стороны, побледнел от страха.
— Не дури! В тюрьму захотел?! — заорал Павлов.
— Да ладно, тебе…, руку отпусти, — подавив в себе злость, спокойно произнес я и насильно освободил свою руку из цепких пальцев сержанта, который тут же вспылил:
— За это, ночью пойдешь в туалет на «очки», со своей зубной щеткой!
Сдав наряд, я после отбоя отправился чистить унитазы, с которыми провозился три часа. Ворону, наблюдать за моей работой, Павлов поставить не рискнул, а направил Марсика. Этот старослужащий, все три часа, угощал меня сигаретами и, сидя на подоконнике в туалете, рассказывал о жуткой дедовщине, которая существовала, когда он был еще зайцем. Закончив работать, я сломал зубную щетку пополам и бросил в урну. Марсик безразличным тоном спросил:
— Зачем сломал, а зубы чистить, чем будешь?
— Шутишь? — удивился я и сообщил: — Через две недели получка…, новую куплю.
— С мылом бы помыл, и все дела, — поделился житейским опытом флегматичный Марсик и добавил: — Когда я был молодым, деды заставляли этими же щетками зубы чистить. С мылом мыли и пользовались.
Меня бы не заставили. Кому-нибудь, из дедов, голову бы проломил, но пользоваться такой щеткой не стал бы! — возбужденно воскликнул я.
— Как знать, как знать, — спокойно произнес Марсик, скользнув по мне безразличным взглядом. «Не зря кличку дали – «Марсик». Как с другой планеты», — подумал я, но вслух ничего не сказал.
Мои воспоминания прервал Павлов, который вышел из казармы. Подкурив сигарету, он сел возле меня. Увидев в моей руке гроздь белой акации, сержант спросил:
— Все цветы нюхаешь? — а затем, улыбнувшись, добавил: — Я тоже первую весну постоянно нюхал…, приятный запах. У нас в Сибири белой акации нет.
Я, соглашаясь, молча, кивнул головой. Павлов, усмехнувшись, с издевкой спросил:
— Ты целый вечер ароматом цветов наслаждаешься, а Гиляровский на тумбочке стоит?
— Он не курит, — парировал я. Сержант рассмеялся и сказал:
— Ну, вы одного призыва, разберетесь.
«Какая тебе разница? Сам-то, спал до обеда…, потом перед нарядом. А, когда дивизион был на техтерритории, до самого ужина слонялся по казарме и свистел. Артист художественного свиста…, из погорелого театра! », — с обидой подумал я.
Павлов, действительно, артистично владел художественным свистом. Пока я стоял возле тумбочки, он, засунув руки в карманы галифе, ходил по пустой казарме и насвистывал популярные мелодии; начиная с Одесских дворовых песен и заканчивая классическими произведениями. Павлов воспроизводил звуки похожие на звучание; то флейты, то кларнета, чем сильно удивил меня.
— Саня, ты на каком-нибудь музыкальном инструменте играешь? — спросил я. Павлов остановился и, усмехнувшись, сказал:
— Только на нервах, — и пошел дальше, насвистывая.
К тому же у него была отличная музыкальная память. Сержант лениво расхаживал и «выдавал», при помощи губ, некоторые произведения, которые слышал всего лишь раз в жизни, поэтому названий их, он не знал. В этом я убедился, когда услышав «Чардаш», через некоторое время попросил Павлова исполнить его еще раз. Он, перепутав, начал насвистывать совсем другую мелодию.
Зашедший в казарму молодой прапорщик, служивший при штабе на должности завклуба части, услышав свист Павлова, удивленно остановился. Посмотрев на удалявшегося вглубь казармы сержанта, а затем на меня, как бы приглашая разделить восхищение, он восторженно воскликнул: — Вот это, артист! Прямо соловьем заливается! — и, подождав, когда Павлов развернется и начнет движение обратно, с энтузиазмом предложил ему:
— Тебе, нужно в нашей самодеятельности участвовать! Я на первомайский концерт тебя запишу, выступать будешь. Не отказывайся.
Сержант, остановившись и прервав свист, усмехнулся и презрительно произнес:
— Ага, сейчас портянки поглажу, и буду выступать!
— Чего так? — обиделся прапорщик.
— Через полтора месяца – дембель! Скоро дома свистеть буду, — ответил Павлов, радостно улыбаясь.
Докурив сигарету, сержант взял из моей руки гроздь акации и глубоко втянул носом запах, а затем, сунув цветы мне в руку, с тоской в голосе произнес:
— Сейчас бы на родину, да на танцы.
— Я тоже, об этом же подумал, — сознался я.
— Тебе рано о танцах думать…, еще служить и служить, как медному котелку, — произнес старослужащий и, глянув на меня строго, хотел еще что-то добавить, но из зарослей черемухи, которая росла за забором части, раздалась трель соловья.
— О, соловей! Красиво заливается! — радостно воскликнул Павлов.
— Да, классно поет, — согласился я, прислушиваясь к пению. Подошедший Марсик, услышав наш разговор, с пренебрежением произнес:
— Это разве пение? Так, ерунда. Вот у нас, в Курске, соловьи поют!
Я громко рассмеялся.
— Чего смеешься? — обиделся Марсик. Отсмеявшись, я начал рассказывать:
— Отец мой служил на границе Алма-атинской области с Китаем. Однажды, группа солдат, где был и мой отец, попала в яблоневый сад. Ну и накинулись пограничники на яблоки сорта «Апорт». Один боец, надкусив яблоко, тут же с брезгливостью забросил его и воскликнул: «Это разве яблоки? У нас на Урале, вот это яблоки!».
Павлов расхохотался. Марсик, недоуменно пожав плечами, спросил:
— Причем здесь яблоки, к соловьям?
Тут я не выдержал и залился смехом. А сержант, закончив смеяться, с серьезным видом сказал:
— Ну и балбес ты, Марсик! «Апорт» - вкусные и большие яблоки, величиной - с твою бестолковую голову! Растут под городом Алма-Ата, название которого переводится с казахского, как «отец яблока»... А на Урале, какие яблоки? Так, ранетки – с грецкий орех.
— Ну и, что? — произнес безразличным тоном Марсик.
— Вот, бестолочь! Ван Гог, этим рассказом, хотел сказать, что каждый кулик свое болото хвалит, — сказал, сердясь, Павлов. Марсик обиделся:
— Я не хвалю свое болото, но курский соловей – лучший в мире. По силе голоса, разнообразию и красоте трели, и с каким усердием наш соловей поет, ему нет равных. Пение соловья – это целая наука.
— И где, ты, такой науке обучался? — с иронией спросил Павлов.
— Мой покойный дед рассказывал о соловьях, а он в них толк знал, — сказал Марсик и, многозначительно глянув на нас, добавил: — Он, до революции, птицеловом был. Ловил певчих птиц, в основном соловьев, и продавал их помещикам.
— Ну, ну, не тяни кота за хвост, давай, рассказывай! Чем отличается пение курского соловья от этого? — нетерпеливо воскликнул Павлов, заинтересовавшись певчими птицами. Я пододвинулся ближе к Марсику и приготовился слушать лекцию из области орнитологии.
Марсик, увидев наше любопытство, приосанился и, откашлявшись, как заправский лектор, начал рассказывать:
— Песня соловья – это набор повторяющихся свистов и щелканий, но если прислушаться, то в пении легко можно различить отдельные фразы. Знатоки певчих птиц эти фразы называют «колена», в которых ценится чистота исполнения, а в песне, в целом – полнота и мелодичность.
Из колен складываются строфы. Начало ее, можно узнать по паузе и по характерному колену, которым соловьи начинают каждую следующую строфу.
Специалисты по соловьям, каждому колену соловьиной песни, дали определенное название; почин, свист, дудки, трель, раскаты, дробь. Ну, и так далее. Таких колен, у курского соловья, может быть двенадцать-тринадцать штук, и повторяются они – несколько раз. А у южного…, — Марсик замолчал, прислушиваясь, затем, указав пальцем в сторону черемухи, откуда доносилась соловьиная трель, воскликнул:
— Слушайте! Первое колено, вот второе, третье, четвертое, пятое…. Вот, и все! — злорадно вскричал Марсик, явно радуясь за соловья-земляка, который может выдавать больше десяти колен.
Я и Павлов, широко раскрыв рты, с интересом слушали рассказ, поглядывая; то в сторону направления пальца, которым Марсик показывал – откуда слушать, то на самого хозяина «указывающего перста», который, утратив свою обычную флегматичность, восторженно и со знанием дела, преподносил нам познавательный материал.
— Слышите? — строго спросил Марсик и глянул на меня и сержанта, как на школьников-двоечников. Мы послушно кивнули головами.
— Колено песни плавно замирает, и вдруг, после небольшой паузы, следует новое отрывистое, затем следующее…. Здесь смешался. А вот, и пятое колено. Вот снова – первое. Это другая строфа пошла…. Слабак! Куда ему до нашего! — с презрением воскликнул Марсик и плюнул в обрезанную бочку для окурков. Затем, посмотрев на Павлова, он добавил:
— Вот тебе, Саня, и отличие! Курский соловей поет разборчиво, не мешая колена, и они выходят длинно, сильно, отчетливо. Дроби выдает – заслушаешься. А этот соловей поет невнятно, тихо, да еще перемежает пение, вместо дробей, трескучим щебетом. И словно куда-то спешит; сделал колено, сразу же другое, и смешался.
Марсик, прикурив сигарету, начал смотреть по сторонам, делая вид, что ему, как «большому специалисту-орнитологу» плевать на такое слабое пение соловья.
Желая отблагодарить Марсика, за полученные знания, и сделать ему приятное, я произнес:
— Хорошо рассказал, все понятно. Благодаря твоей лекции, мы после армии будем удивлять девчонок своей эрудицией. Например: сел с подружкой на лавочке где-нибудь в парке и, услышав соловья, выложил ей про колена, строфы, дроби, трели…. Она и рот откроет от удивления.
Сказав это, я скосил глаза на Павлова, ожидая поддержки. Но сержант, задумчиво слушая пение птицы, шевелил губами:
— Раз, два, три….
— Что считаешь? — спросил я.
— Какое колено, за каким идет... Не мешай! — отмахнулся Павлов.
Через некоторое время соловей прекратил пение. Выкурив сигарету, сержант с сожалением произнес:
— Концерт окончен, — ткнув на меня пальцем, он добавил: — Ван Гог, на тумбочку! А я понесу дежурному по столовой список отсутствующих, — и Павлов скорым шагом направился за угол казармы.
— Жаль, что соловей перестал петь, я бы еще послушал. Теперь, только, завтра, — сказал я Марсику, нехотя поднимаясь со скамейки.
— Продолжение еще будет, это у него передышка, — обнадежил Марсик. И, вдруг, будто в подтверждение его слов, раздалась громкая трель.
— Я же, говорил, — улыбнулся Марсик, прислушиваясь к пению соловья, которое доносилось не из кустов черемухи, растущей за территорией части, а, где-то, из-за казармы.
— Ближе к нам перелетел, будто понимает, что у него появились поклонники, — обрадовался я.
— Нет, это другой, — тихо сказал Марсик, сосредоточенно наморщив лоб.
Я наслаждался мощной и витиеватой песней соловья, поглядывая на озабоченное лицо Марсика.
— Что за черт? — наконец, пробормотал он с волнением: — Откуда он здесь?
Волнение Марсика передалось мне.
— Что-то случилось? — спросил я, искренне переживая за сослуживца, увидев его побледневшее лицо.
— Курский! Двенадцать колен насчитал! — воскликнул он и опять, вслух задал, сам себе, вопрос: — Откуда он здесь?
— Может это не курский? — засомневался я, чем привел Марсика в ярость.
— Наш соловей! Что я, не понимаю?! — закричал он.
— Пусть будет, ваш, — согласился я, чтобы успокоить взволнованного старослужащего. Но через минуту, в силу своего въедливого характера и пытливого ума, я с иронией спросил:
— Ваши соловьи, когда поют, разве не на деревьях сидят?
— На деревьях. Но причем здесь это? — хмуро бросил Марсик.
— За казармой - спортгородок. Соловей сидит на брусьях или перекладине и тешит нас своим пением, — ухмыльнулся я, усомнившись в натуральности не то, что курского, но даже и этого, местного соловья.
Марсик, выматерившись, вскочил на ноги и бросился за угол казармы. Я, из любопытства, поспешил за ним.
Павлов стоял, скрестив руки на груди, опираясь спиной о стену, и, вытянув губы трубочкой, самозабвенно выдавал рулады. Увидев нас, он улыбнулся и спросил:
— Ну что, профессор соловьиный, похоже, исполняю?
Покрасневший Марсик со злостью сплюнул на землю и, выпалив: — Дурак! — скорым шагом направился в казарму.
|
| |
| |
| Olga-10 | Дата: Воскресенье, 22.12.2013, 20:02 | Сообщение # 36 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 2
Статус: Offline
| Участник №25
95-летие со дня рождения переводчика В. В. Левика
в Государственном музее А. С. Пушкина
(художественный очерк)
Однажды, будучи в гостях у своих близких друзей, поэтов-переводчиков Эллы Шапиро и Юрия Денисова, среди многих,притягивающих взгляд картин, небольшой портрет не просто восхитил мастерством художника и особой поэтичностью. На холсте была изображена прекрасная женщина. Она сидела вполоборота, почти спиной, с рассыпавшимися по плечам пышными, золотистыми волосами. Глядя на ее облик, мне думалось только об одном: как она любима художником! Мой вопрос к хозяевам был вызван именно этой убежденностью: кто умел так любить?
- Вильгельм Левик, - отвечали мне,- известнейший переводчик французской, немецкой, английской поэзии и … живописец. Причем, ученик знаменитого Александра Осмёркина.
Так личность Вильгельма Вениаминовича впервые вызвала во мне глубокую симпатию - сначала чисто человеческую.
Теперь, беря в руки антологии и отдельные книги переводной поэзии, я специально отыскивала переводы Левика, читала их вслух, сравнивала с переводами других авторов, и всегда в пользу варианта Вильгельма Вениаминовича.
А год спустя после «встречи» с портретом жены переводчика актрисы Т. В. Брагиной, мои друзья предложили мне подумать о проведении юбилейного вечера своего учителя Вильгельма Левика в стенах Государственного Музея А. С. Пушкина. Я уже не один год работала хранителем музейной экспозиции, но такое предложение сначала немало удивило меня: почему в музее Пушкина, почему я?
Но вскоре ответы на все мои вопросы отыскались сами собой, а я еще раз убедилась, что никакие встречи не бывают случайными.
Мне не довелось застать то время, когда литературный музей А.С. Пушкина был не только «домом» поэта в Москве, но и настоящим центром литературной жизни столицы 70-80-х годов. Наш музей никогда не был музеем в одиозном значении этого слова, некоей «башней из слоновой
кости».
Небольшой зрительный зал не вмещал всех желающих придти на ставшие живой легендой вечера в музее на Пречистенке. В этом зале читали Пушкина, спорили о Пушкине, открывали Пушкина, делились результатами научных открытий.
Главный хранитель музея Н.С. Нечаева, мой наставник и большой друг, которая посвятила жизнь Пушкинскому музею, вспоминала о том, что с первых же дней его создания и у директора, и у научных сотрудников возник вопрос: «должны ли мы замкнуться в пушкинской теме, ограничиться ею, даже понимая ее весьма широко? Как быть с современной поэзией? С поэзией
пушкинского времени? С предшествующей и последующей классической поэзией, с сокровищами
мировой литературы?» (из книги А. З. Крэйна «Жизнь музея»).
Музей А.С. Пушкина гостеприимно распахнул свои двери поэзии современной и великой поэзии прошлого. С эстрады зрительного зала читали Д. С. Журавлев, Н. Д. Журавлева, Кутепов, Солонович, Маргарита Алигер, Д. Самойлов, Л. Озеров, Ю. Левитанский, А. Дементьев, Б. Ахмадулина, выступали И. Андроников, В. Непомнящий, Я. Смоленский, Н. Эйдельман, Л. Лебединская и многие-многие, имена которых очень хочется назвать.
Увы, эта славная традиция померкла с уходом из музея его основателя А.З. Крэйна и А.С. Фрумкиной, заведующей филармоническим отделом. Мне оставался только один путь – разузнать как можно больше об этой стороне жизни музея у сотрудников, которые были и организаторами, и участниками литературных вечеров. Мне рассказывали охотно, даже с упоением, как при воспоминании о чем-то очень дорогом и навсегда ушедшем.
Так я узнала, каким огромным интересом пользовались у москвичей циклы «Сокровища мировой поэзии» и «Круг чтения Пушкина», подаренные музею поэтами-переводчиками М. Ваксмахером, Е. Витковским, А. Гелескусом, Л. Гинзбургом, Н. Гребневым, Я. Козловским, Ю. Нейманом, А. Сергеевым, Е. Солоновичем, А. Штейнбергом, А. Эппелем. И более всего Дом на
Пречистенке был обязан в проведении и подготовке поэтических циклов Сергею Васильевичу Шервинскому и Вильгельму Вениаминовичу Левику.
Имя Левика вызывало у многих старших коллег удивительное оживление, незабываемо эмоционально читал-скандировал свои переводы этот всеми любимый в музее человек.
Не знаю, что стало со мною-
Душа моя грустью полна,
Мне все не дает покоя
Старинная сказка одна
Он читал не по-актёрски, не в той монотонной манере, в которой обычно читают свои стихи поэты. Его голос словно плыл по волнам произносимых им строк, отдаваясь их ритмичным взлетам и падениям. Поэзия в его исполнении становилась летящей высоко над землей музыкой, и в то же время была обращена к душе каждого слушающего. Он читал так, будто эти стихи рождались здесь и сейчас, а он лишь успевал уловить своим внутренним слухом их божественную суть. В этом я убедилась сама, когда сотрудник московского радио Владимир Семёнович Сорокин, часто работавший с Вильгельмом Вениаминовичем над передачами переводной поэзии, любезно и охотно привез мне в музей магнитофонные записи переводов Левика в авторском исполнении.
Озадаченная, вдохновленная и чуть отрешённая возвращалась я после этих захватывающих бесед о Вильгельме Левике в свой служебный кабинет.
Вернуть «голос» Левика под музейные своды, создать обстановку, хоть как-то приближенную к той, когда при забитом битком зале в звенящей тишине звучали «Альбатрос», «Лорелея», «Благословляю месяц, день и час».
Сижу за рабочим столом, в голове сумятица только что услышанных историй, воспоминаний,
имён. А глаза по привычке обращаются на висящий на стене напротив пейзаж: «Святые Горы. Перед грозой». Я сама выбрала его из запасников музея несколько лет назад, чтобы пребывать где-то поблизости от него.
- Мрачновато,- таков был неизменный и лаконичный комментарий тех, кто входил впервые в мою музейную обитель и видел картину.
- Осмёркин,- так же кратко отвечала я.
И сейчас, взглянув на любимый пейзаж, я мысленно оказалась на берегу Сороти, у стен Святогорского монастыря, в душновато-терпком воздухе предгрозового летнего вечера.
Пушкинские горы…. Осмёркин…. Левик….Музей Пушкина….
А ведь буквально на днях мне рассказали,казалось бы, обыденную историю о том, как Вильгельм Вениаминович с другом навещали своего уже очень больного учителя, вблизи Сергиевого Посада, где Александр Осмёркин проживал свои последние дни. Как обрадовался старый художник приезду ученика, с какой отзывчивостью слушал новые переводы Левика. Тогда тоже стоял жаркий летний день, и тоже надвигалась гроза.
День меркнет.Свежеет в долине,
И Рейн дремотой объят.
Лишь на одной вершине
Ещё пылает закат.
Да, Левик не забывал своего учителя, а теперьте, кто считает себя учениками Левика, хотят встретиться ради него, ради его поэзии.
И я, заручившись согласием и поддержкой аместителя директора музея, академика Натальи Ивановны Михайловой, начала действовать. Те же мои друзья – Юрий Денисов и Элла Шапиро – подсказывали имена и координаты тех, кому было дорого имя Левика. Я же, со своей стороны,
старалась разузнать как можно больше о его жизни.
Думаю, о литературной работе Вильгельма Вениаминовича, о его таланте переводчика обязательно напишут его коллеги по цеху, чьи имена соседствуют с его именем в поэтических сборниках. А я позволю себе пересказать эпизод из его жизни, который передаёт самое важное в понимании сути этой личности: верность всему истинному в искусстве вообще, своему дарованию в частности, непоказной патриотизм и ту кажущуюся незащищённость, свойственную сильных духом людям.
Шла война с фашистской Германией. Для многих те страшные годы, свастика перечеркнули всё, чем мир обязан Германии, её народу и культуре. Для очень многих, но не для Левика. И когда он из Ташкента бежал на фронт, то не только для того, чтобы воевать против Германии, но и за неё тоже, за её будущее.
Заслуженный артист РСФСР Владимир Борисович Герцик – диктор Всесоюзного радио вспоминал, как на фронт приехал В. В. Левик.
«Он появился на фронте, на передовой неожиданно. В лёгком пальто, хотя была зима. Как выяснилось, у него не было никаких документов. Появление его было в высшей степени удивительным. Когда начальник 7-го отдела Северо-Западного фронта его спросил:
- Собственно говоря, чего вы хотите?
Он ответил: - Я хочу воевать.
- Но у вас же нет направления.
Он опять: - Я хочу воевать.
- А что вы можете?
Ответ:- Я знаю немецкий язык, я переводчик, я рисую, я хочу быть полезным.
Долго думали, рядили, что делать с этим человеком…. Весь какой-то непохожий на обыкновенных; в нём было очень много обаяния и непосредственности. Поставили на довольствие. А занятие нашлось. Начальник 7-го отдела решил:
- Вы рисуете?
- Да я рисую.
- Ну вот, рисуйте нас, а знание немецкого языка ещё очень пригодится.
И он стал рисовать. Но самое главное, в свободное время он приходил к солдатам и офицерам в землянки и читал свои переводы, в основном, немецких поэтов: Гейне, Гёте, Шиллера. Многие из слушающих поняли в то далёкое военное время, что имеют дело с незауряднейшим поэтом. Для людей на войне эти поэтические вечера были настоящими праздниками.
Потом В. В. Левик был переводчиком на допросах военнопленных. Иные скажут – что это за участие в войне? Повезло Левику? Да, повезло…. Очень! Но не ради него самого была милостива к нему судьба в лице начальника 7-го отдела Северо-Западного фронта, а ради всех нас, которым он и только он мог и должен был дать так много. И словно бы сознавая это, словно бы помня об этом везении, он работал изо всех сил, не щадя себя, и сделал грандиозно много».
Поднявшись над зеркалом Рейна,
Глядится в зыбкий простор
Святыня великого Кёльна,
Великий старый Собор.
Я читаю перевод Г. Гейне в нашем музейном конференц-зале, передо мной много, много лиц, ярких глаз. Все проникновенно слушают о великом Кёльнском Соборе.
Когда-то Вильгельм Вениаминович читал свой перевод в окопах, а потом и в этих музейных стенах. Так легко читать переводимые им строки, так точно подсказывают они необходимые музыкальные интонации. Ощущение, что я делаю что-то очень нужное, не покидает меня, роднит с теми, кто только что делился личными, порой житейскими воспоминаниями о дорогом человеке.
Первым выступлением на вечере был рассказ поэта-переводчика Юлии Борисовны Покровской: «Левик и ученики». Я внимательно слушала и думала о том, что не у каждого, даже сверх талантливого человека бывают ученики. Одного таланта здесь недостаточно. Необходимо
возбуждать интерес и желание делать какое-либо дело так же блистательно и ещё лучше. К человеку должны тянуться, и он, независимо от собственного желания, становится центром, вокруг которого вращаются мысли, пристрастия, откровения, удачи! Поэтому у Левика были ученики, и считаться его учеником было дано не каждому. Ю. Б. Покровская начала своё выступление, горько сокрушаясь и недоумевая: «Когда-то на вечерах, где читал Вильгельм Вениаминович, не только не было ни одного свободного места – слушатели стояли вдоль стен. А сегодня – всего-то ползала». И вправду, открытое научное заседание 23 ноября 2002 года начиналось отнюдь без аншлага. Но люди всё приходили и приходили. И вскоре зал совершенно заполнился. Атмосфера вечера становилась всё более тёплой, дружеской и непосредственной. Нас окружал «Волшебный лес поэзии». Именно так назвал своё эссе, посвящённое сборнику переводов Левика, Юрий Михайлович Денисов.
Чтение Дю Белле, Петрарки, Камоэнса,Ронсара, Гейне, Бодлера, Ленау, Браунинга сменялось рассказами о Левике – наставнике, друге, обаятельном человеке со своими чудачествами, переводчике с подлинным даром поэта, незаурядном художнике.
Обдумывая многие составляющие предстоящего юбилейного вечера, я поняла, что в зале обязательно должны присутствовать хотя бы несколько живописных работ Левика.
Они стояли на мольбертах, рядом с фотографией своего создателя: портрет жены, автопортрет в молодые годы, дышащий ветром и солнцем малороссийский пейзаж, вид Москвы далёких 60-х. Теплота и свет этих картин окружали каждого выступающего. И кто бы ни брал слово: сын ли Владимир Константинович Брагин, поэты-переводчики – Шелли Соломоновна Барим, Асар Исаевич Эппель, Элла Моисеевна Шапиро или научный сотрудник Института Мировой литературы Виль Халимович Ганиев – никто не повторялся. Каждый говорил о том, кем и каким был в их жизни Вильгельм Вениаминович Левик.
И вот всё стихло. Наступила та минута, которую я невольно и вместе с тем осознанно, с нетерпением ждала с самого начала сегодняшнего дня. Ради неё мне хотелось работать три напряжённых месяца подготовки к 95-летнему юбилею переводчика.
……………………………………………………………………………
Еле слышный шорох старой магнитофонной записи, словно электрическим разрядом пронзил наполнившую зал тишину. И вот сверкнула молния, и раздался первый раскат грома небесного:
Временами хандра заедает матросов
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда!
Голос Левика летел сверху, вдохновенный и пророческий!Незримо присутствовавший здесь, он отвечал нам и напутствовал нас.
Дождавшись, пока все покинут конференц-зал, я поднялась в последний зрительный ряд, села и долго смотрела на освещённую софитами авансцену, где уже никого не было, только вещи – стол, бюст Пушкина, картины и большая фотография Левика. Пока они находились на своих местах, юбилей поэта ещё не завершился. Постепенно их стали выносить.
На мольберте оставался только один портрет. Я пристально смотрела в задумчивые карие глаза прекрасной светловолосой женщины. Теперь она «повернулась» ко мне лицом, и мы узнали друг друга.
Заканчивался короткий, но ярчайший период моей жизни,имя которому – «Левик».
|
| |
| |
| Dolgov | Дата: Четверг, 26.12.2013, 07:46 | Сообщение # 37 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник № 26
Дождинки слез под музыку Вивальди
Поздний звонок в дверь меня не удивил. В холостяцкую квартиру часто заходил разный люд в любое время суток. Друзья знали, что здесь могут найти пристанище, если им негде распить бутылочку, или обрести внимательного слушателя, когда на душе скребут кошки, и надо освободиться от тяжкого груза обыденной действительности.
В дверях стоял сосед Сашка. Молча, кивком головы пригласил в гости. Тут же, не оборачиваясь, и не дожидаясь моего согласия, шаркая домашними тапочками, побрел в свою квартиру. Я редко отказывался от его предложений, хотя все посиделки имели один и тот же сценарий, который начинался с доброй рюмки водки. Тем не менее, каждая наша встреча в узком кругу отличалась от предыдущей. Сашка был интересным собеседником. Нас объединяло множество общих интересов, и мы всегда находили, о чем поговорить и поспорить. В далекой юности он окончил музыкальную школу, играл на разных инструментах и сочинял музыку. В этой области Сашка был для меня непререкаемым авторитетом. Удивляло в этом человеке, то, что со своей плохой дикцией и замедленной тягучей речью, он умудрялся петь, не фальшивя и не вызывая чувства раздражения у слушателей.
Сашка пытался приобщить мое невежество к классической музыке, но я, сам не ведая почему, активно этому сопротивлялся. Правда, самого просветителя в филармонию затащить было невозможно. Он считал, что в любой храм культуры надо входить в смокинге или в строгом костюме при галстуке, которые подчеркивают торжественность момента соприкосновения с высоким искусством. Видеть же, как молодежь попирает его представления о возвышенном своими джинсами и свитерами, было для него больно и горько.
Как только я вошел в комнату, на меня обрушился ураган электронной какофонии. Пять колонок, разбросанных по комнате, надрывно извергали волны невообразимого хаоса. Напор был столь мощным, что я поспешил плюхнуться в кресло, боясь быть снесенным этим музыкальным водопадом. Ударник и басист не жалели сил, оглушали своим темпераментом даже того, кто не имел слуха. Маленькой отдушиной была скрипка, разбавившая своим изяществом этот кошмар. Она тихо, но настойчиво влилась в необузданный водоворот, пытаясь упорядочить разноголосый кошмар и придать, хоть какую-то гармонию.
– Ну, как? – спросил Сашка, когда закончилась эта музыкальная вакханалия.
– Ужас! – честно признался я.
– Ты же говорил, что тебе нравится классика, исполняемая на современных электронных инструментах! – возмутился сосед.
– Это классика?
– Да.
– Наверное, автор сейчас перевернулся в гробу, – вздохнул я. – Уверен, что его произведение испохабили по самое нихочу.
– Обычная практика, – возразил Сашка. – Берется известное произведение, которое подвергается обработке. Это называется аранжировка.
– Одни создают шедевры, а другие присасываются к славе известных композиторов, уродуют гениальные произведения, а выдают это за новый взгляд, утверждая, что именно они сумели разгадать тонкую душу великого маэстро, – проворчал я.
– Ты не прав. Аранжировщики делают любую музыку более многогранной, а иногда и более понятной. Особенно для таких неучей, как ты.
– Конечно, во всем виноваты бедные слушатели, которые не могут узреть необъятные просторы широкой души экспериментатора, издевающегося над гением.
– Ладно, не будем затевать бесполезный спор между творческой личностью и занудой. Поставлю тебе классику в классическом исполнении, – сосед схватил пульт и начал быстро нажимать кнопки.
Я сразу понял, что он поставил то же самое произведение, но уже в исполнении симфонического оркестра, который уповал не на шумовые эффекты, а на чистоту извлекаемых звуков. Также я понял, что Сашка бессовестным образом меня обманул. Зная мое негативное отношение к громкой музыке и тяжелому року, специально оглушил меня отвратительной импровизацией. Сейчас же из динамиков лился в меру громкий и чистый звук.
С первых тактов нечто мрачное и грубое ворвалось в комнату, заполнив все пространство вокруг своей бесцеремонностью. Оно давило на всю сущность слушателя, заставляя его напрячься и затаить дыхание в беспокойном ожидании. Растревоженный рой скрипок начал беспорядочно метаться в вихре мглы, пытаясь ускользнуть из лап бестелесного вандала. Ярко и неожиданно, как будто молния, сквозь этот водоворот звуков пробился тонкий пронзительный голос скрипки. Подхваченный хором своих собратьев, он стремительно взмыл в высь, увлекая за собой всех и вся. Мои мысли, подхваченные этим эфемерным смерчем понеслись в заоблачные дали. Туда, где нет невзгод и разочарований, туда, где нет мрака, а есть только свет…
Сашка сидел в кресле, откинув голову назад. Его лицо излучало целую гамму эмоций, а по щекам текли слезы. Я удивленно смотрел на своего товарища, который в этот момент, охваченный каким-то невообразимым душевным экстазом, ничего не видел и витал, в такой невообразимой дали, куда может занести человека только его необузданные мысли.
Что это было? Слезы творца, который понимал, что никогда не достигнет тех вершин, которые возвеличили великого маэстро? Сожаление, что он никогда не подарит людям такую же радость, которая будет заставлять трепетать сердца от счастья? Или это слезы радости и благоговейного восхищения, вызванные божественной музыкой? Той музыкой, которая очищает твой разум от скверны, заставляет забыть все низменное и приоткрывает дверь в нереальный мир блаженства.
Я тихо поднялся и вышел из комнаты, оставив Сашку наедине с Вивальди. Сейчас им никто не был нужен. Пусть поговорят и поспорят об эмоциональном богатстве, которое способна дать музыка. О том, как она может утешить страждущего и вдохновить творца на создание новых шедевров, вызывать бурю эмоций и будоражить сердца…
Червь сомнения
Николай Иванович смотрел на молодых людей и клял себя за то, что пришел на эту лекцию. Самому «старому» из них было намного меньше лет, чем его младшему сыну. Молодежь, вооружившись ручками и блокнотами, старательно записывала все, что говорил лектор. Он был для них кумиром, а его речи являлись откровениями человека, посвященного в таинство художественной литературы. Этими секретами он и делился с молодым поколением. Красиво излагал. Ни разу не заглянул в шпаргалку, ни разу не запнулся, а только делал паузы, подчеркивая значимость сказанного. Уверенным тоном давил аудиторию своим авторитетом. С таким не поспоришь. Впрочем, молодые люди сидели здесь не для споров, а чтобы приобщиться к великому искусству, чтобы узнать секреты рождения гениальных произведений. Сам же Николай Иванович пришел сюда, в надежде найти ответы на мучавшие его вопросы.
Лектор говорил о начинающих авторах, об ошибках и причинах побуждающих их заняться писательским ремеслом. Все разложил по полочкам, но не указал главный стимул – слава. Ведь знает, что многие, взявшиеся за перо, мечтают именно об этом. Надеются купаться в потоке читательской любви и сказочно разбогатеть. А может лектор просто тактичный человек, поэтому и не стал затрагивать столь щекотливую тему? Многие именитые писатели всегда отрицали, что мечтали о славе. Хитрили или говорили искренне? Принимать награды любят все, а вот признаться, что это приятно – неприлично. Николай Иванович к похвале и порицанию относился одинаково – он стеснялся и даже краснел. Поэтому, сам не мог понять, нужна ли ему слава, от которой сплошные хлопоты или достаточно скромных одобрительных слов о своем творчестве.
Что побудило его заняться писательской деятельностью? Наверное, разочарование, которое он испытал после прочтения скучного и нудного детектива. Захотелось попробовать и доказать самому себе…
Такого вдохновения, как при написании своего первого произведения, Николай Иванович больше никогда не испытывал. Это был полет не только мысли, но и души. Впервые в жизни он получал удовольствие не от конечного результата своего труда, а от самого процесса. Получилось плохо, но это его не огорчило и не остудило пыл. Николай Иванович перешел на совершенно другой уровень понимания литературы. Словно актер, наблюдающий спектакль из-за кулис, он начал видеть то, что недоступно зрителю из зала.
Однажды ему пришел ответ из издательства: «Мы считаем, что ваш роман не будет иметь коммерческого успеха…» Это сообщение его больше озадачило, чем огорчило, заставило задуматься о том, а ради чего он вообще пишет? Сказать, что деньги ему не нужны, было бы неправдой. Но так же он точно знал, что не ради презренного металла окунулся в этот бездонный океан радости и разочарования, называемый творчеством. Теперь Николай Иванович не мог без этого жить. Если он несколько дней не садился за компьютер и не написал ни одной страницы, то начинал задыхаться, словно рыба, выброшенная на берег. Его мозг был постоянно загружен сюжетами, диалогами и образами героев еще ненаписанных книг…
Технический вуз накладывает свой отпечаток на образ мышления, а точные науки заставляют думать о логике. Вот и сейчас Николай Иванович невольно уловил маленькое несоответствие, поймав лектора на противоречии. Сначала тот сказал, что надо учиться у классиков, а потом заявил, что стиль – это прерогатива автора. Тут ему никто не указ. При написании рассказа или романа необходимо следовать определенным правилам и только гениям разрешено их нарушать.
Николай Иванович пробовал учиться у классиков, но быстро оставил эту затею. Другая эпоха, другие нравы и мировоззрение, другой язык и построение предложений… В последнее время он ничего не читал – боялся, что невольно снизойдет до плагиата. Ведь за тысячелетия авторы уже перепахали все волнующие человечество темы вдоль и поперек, а некоторые фразы стали повторяющимися штампами.
Ничего не сказал лектор молодым литераторам о другой стороне творчества – о том вакууме, в котором оказывается автор, на чье творение издатели не обратили своего взора. Обволакивающее молчание из эфемерной пустоты превращается в реальную тяжесть, которая давит на каждую клетку воспаленного мозга. Терзания, сомнения и бессонные ночи выматывают несчастного сочинителя и морально и физически. Если это длится годами, то постепенно начинает угасать вера в себя, опускаются руки, и хочется отступиться и забыться.
Чем больше знаешь, тем сильнее тебя терзают сомнения. Вопрос о том, что такое хорошо, а, что плохо, не кажется таким уж ясным и однозначным. Современники ругали Пушкина и Лермонтова. Джек Лондон был в замешательстве, когда его рассказы, много раз отвергнутые издателями, стали востребованы. Так кто определяет достоинство того или иного произведения? Читатель, критики, редакторы издательств или время? Кто ставит окончательный вердикт, который обжалованию не подлежит?
Николай Иванович первым вышел из аудитории. Лекция ему понравилась. Всегда приятно послушать умного человека. Вот только его слова нужно воспринимать, как информацию, а не догму. Иначе вольешься в армию подражателей и в лучшем случае станешь хорошим подмастерьем. Мастером же становится только тот, кто хорошо усвоил правила, но смело через них переступает и прокладывает собственный путь сквозь дебри творческого хаоса. Впрочем, кто это знает наверняка?
Афганский излом
Небольшое помещение пивного бара было на половину заполнено посетителями. Игорь сел за пустующий столик. Неторопливо потягивая пиво, он невольно стал прислушиваться к разговору парней, расположившихся по соседству. Его ровесники, видимо, находились здесь уже долго. Поэтому, как ни старались говорить тихо, их голоса были хорошо различимы в приглушенном шуме зала. Привлекли в их разговоре названия городов, которые уже несколько лет в Союзе были у всех на слуху. Игорь взял свою кружку, и подошел к соседнему столику.
– Разрешите к вам присоединиться?
На Игоря уставились две пары глаз, которые излучали недоумение. Незваному гостю они были явно не рады.
– Я невольно услышал ваш разговор…, – Игорь немного замялся, пытаясь найти подходящие слова. – Вы из Афганистана?
Напряженный и мрачный взгляд парней давал понять, что они не собираются вступать в разговор с незнакомым человеком.
– Ребята, я такой же, как и вы, – Игорь вытащил удостоверение офицера и бросил на стол.
Один из парней взял удостоверение и внимательно изучил. Его взгляд сразу подобрел.
– Ну, что, давай за знакомство, – из под стола вынырнула бутылка водки. – Меня зовут Сергеем, а его Антоном.
– Говорят, что министр обороны дал указание, как можно больше офицеров прогнать через Афган? – спросил Игорь, когда с формальностями было покончено.
– Возможно, – равнодушно пожал плечами Сергей.
– А как вы туда попали? – поинтересовался Игорь.
– По глупости, – усмехнулся Сергей. – Я накосячил по пьяному делу. Командование предложило выбрать из двух зол: «Либо увольнение из армии, либо, выполнить свой интернациональный долг в добровольном порядке». У Антона та же история.
– Я по наивности решил, что буду сидеть в штабе, – рассмеялся Антон. – Связист, он и в Африке связист. Прошли те времена, когда мои собратья под свист пуль тащили катушки с проводами. Распределили в ВДВ. Сидел, как и предполагал в штабе. Обеспечивал связь, да бойцов учил пользоваться рацией. Но, однажды погиб командир взвода, и меня временно поставили на его место. Правду в народе говорят, что нет ничего постояннее временного. Впрочем, я не в обиде. Мне понравилось воевать. Как закончится срок, то попрошусь куда-нибудь еще.
– Посмотрю, что ты запоешь, когда в тебя попадет пуля из крупнокалиберного пулемета, – прервал Сергей веселое балагурство своего товарища.
– Да ладно, не романтический я юнец. Понимаю, что все под Богом ходим. Но если думать только о плохом, то обязательно навлечешь на себя беду.
– Я не думал, а схлопотал, – вздохнул Сергей.
– Зато получил орден Красной Звезды.
– Я его получил не за то, что пулю поймал, а за то, что задание командования выполнил, – обиделся Сергей.
– Что за задание, если не секрет? – спросил Игорь.
– Обычная зачистка, – начал рассказывать Сергей. Было видно, что ему не очень хотелось вспоминать об этом. – Поступила информация, что крупный отряд душманов вошел в населенный пункт. Нас на вертушках быстро доставили на место, и мы окружили аул. Застали врага, так сказать врасплох. Может от испуга, а может из-за безысходности, но духи открыли интенсивный огонь. Пришлось подавлять их огневые точки с помощью вертушек. Потом обошли каждый дом. Сначала входила граната, а потом мы… Зайдя в один из домов я увидел множество тел. Все они были детские.
– А сколько там было душманов?
– У тебя есть формула, по которой можно рассчитать целесообразность жестокости?
– Наверное, по-другому было нельзя? – предположил Игорь, которому стало не по себе от мрачного взгляда десантника.
– Кто-то сказал, что у человека всегда есть выбор, – Сергей нервно затянулся сигаретой. – Он был и у меня. Мог рискнуть жизнями своих парней и сохранить жизни невинных младенцев. Вот только кто будет судьями этого выбора? Матери погибших? Заверяю тебя, что они встанут по разные стороны, защищая право на жизнь именно своего ребенка. И какой бы выбор я не сделал, всегда буду не прав.
– И как ты с этим живешь?
– В Афганистане нормально. Ночью спишь без сновидений, в пол уха, внимательно вслушиваясь к каждому звуку. Иногда сам не понимаешь, спал ты или ненадолго впадал в полузабытье. В отпуске по ночам иногда снятся детские ручки и ножки. Тогда вскакиваешь с постели, и начинаешь судорожно искать свой автомат…
– Так ведь можно с ума сойти.
– Сходят. А чтобы этого избежать, начинают пить и на иглу подсаживаются, – зло проговорил Сергей.
– Не надо на меня смотреть, как на врага. Я хочу понять, что такое война, а не выяснять правильность твоих поступков, – попросил Игорь, которому опять стало не по себе от взгляда собеседника.
– Зачем тебе это?
– Я написал рапорт с просьбой послать меня в Афганистан. Поэтому, хочу знать, что меня там ожидает.
– Сколько бы ты ни готовился к войне, никогда в полной мере к ней не будешь готов. Она накатывает на тебя сразу, без подготовки и предупреждения, в один миг. Ты окунешься в море безумия, а когда вынырнешь, чтобы глотнуть свежего воздуха, то поймешь, что мир вокруг тебя изменился. Впрочем, как и ты сам. Война ломает и корежит каждого, не оставляя никакого шанса остаться прежним.
Объявили посадку на очередной рейс. Сергей и Антон быстро попрощались с Игорем, подхватили сумки, и отправились на регистрацию. Сделав несколько шагов, Сергей вернулся к столику.
– Не стремись попасть на эту войну, – сказал он Игорю. – Она не наша. Кроме разочарования и горечи, ты там ничего не приобретешь.
Игорь взглядом провожал афганцев. Его ровесники, такие же лейтенанты, как и он, но переступившие ту грань взросления, которая измеряется не годами, а прожитыми мгновениями. Мгновениями, отделяющими жизнь от смерти.
|
| |
| |
| Dolgov | Дата: Пятница, 27.12.2013, 08:03 | Сообщение # 38 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник № 27
Верховный - Анкор
(главы из романа)
ПРОЛОГ
Дверь распахнулась. В комнату вбежал молодой эльф в серой ливрее и воскликнул. В его глазах читались ужас и обреченность.
– Верховный! Они уже здесь!
– Все ушли, Кор?? – спокойно спросил эльф неопределенного возраста в белой ливрее. Он смотрел в окно на раскинувшийся внизу город, но даже со спины был заметен его тяжелый, измученный взгляд.
– Да, Верховный! – чуть более спокойно ответил Кор. – Но вам нужно уходить…!
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать, – Верховный повернулся в пол оборота и взглянул на своего помощника, который за эти немногие годы стал ему другом и соратником. – Я не позволю им воспользоваться мостом… Ты знаешь, что я не смогу погибнуть, и буду ждать, пока вы не вернетесь за мной.
– Но Верховный!.. Это же тысячи лет! Даже на корабле S-класса тысячи лет!
– Подготовь к старту Анкор (Прим. Анкор – дворец Верховного) и уходи. Я постараюсь увести Анкор и сохранить его, если вдруг что-то пойдет не так.
Вдруг комнату ослепила яркая вспышка, и послышался громкий треск. Анкор потряс сильный удар и все затряслось, как при землетрясении.
– Это последняя линия обороны. У тебя не больше 5 минут, – сказал Верховный, пытаясь подняться на ноги. Он посмотрел, на то место, где стоял Кор, но он был уже мертв, погребенный под огромным шкафом с книгами.
Отдав последние секунды в память ушедшему другу, Верховный подошел к трону, перед которым в воздухе уже висела панель управления Анкором и всеми системами безопасности всех городов Элии (название планеты данное Эльфами).
– Все будет хорошо, – сказал Верховный и нажал кнопку на панели управления. Постоял пару секунд, взглянув на вызванное повсеместными взрывами зарево, застилающее небо. Оставленный жителями город обращался в прах. И последний из Элийцев, напевая веселый мотивчик, пошел в зал Камер.
Последнее что увидели захватчики перед смертью – это удаляющийся в небо Анкор. Легенду прошлого, страх будущего и цель настоящего.
ГЛАВА 1.
Роман вздрогнул во сне и проснулся. Который день уже снится ему этот странный сон, в котором он разговаривает с кем-то по имени Кор. И который день под утро Роман так и не может вспомнить из сна почти ничего толкового. Еще раз изо всех сил попытавшись восстановить картину действий в мире иллюзий и поняв что это безуспешно, привстал немного с пастели и взглянул на часы.
Вот так всегда, когда смотришь на часы, тебе попадаются красивые числа: 12:12, 13:13. И сейчас на Романа смотрели две красивые семерки.
– Ну все, пора собираться, – Зевнув для порядка, Роман встал, потянулся, натянул на себя флисовые штаны, и потихоньку пошел в ванную комнату.
Не то чтобы в его квартире было холодно, хоть на улице и стояла зима, отопление работало на совесть. Просто наверняка предки парня были из какой-нибудь теплой страны наподобие Сирии и очень любили тепло. Так что одна из вещей, которую Роман очень не любил – это холод, поэтому всегда зимой надевал двое или трое штанов.
Сам Роман жил в центре Ульяновска и работал системным администратором в одной из компаний. По образованию технолог-машиностроитель, закончил Ульяновский государственный технический год назад. За свою недолгую пока еще жизнь, чем только не занимался. В детстве увлекался волейболом, музыкой, рисованием, компьютерными технологиями, электроникой. В университете уже занимался танцами, туризмом, альпинизмом. При этом активно участвовал общественной и политической жизни, и занимался наукой. Но жизнь его заставила выбрать совершенно обычную работу скучного системного администратора.
Вот и сейчас, умывшись, изрядно подкрепившись лапшой «ролтон» и парой сосисок, Роман проверил со своего ноутбука электронную почту, не найдя там ничего, кроме новостных рассылок и спама, просмотрел новости дня и прогноз погоды.
И со словами: «Все таки Биг Бон лучше», - пошел собираться на работу.
Можно было бы не спешить, так как главный офис располагался недалеко, минут десять-пятнадцать ходьбы, если идти не торопясь. Но компания, в которой Роман работал, занималась вневедомственным обеспечением безопасности, а его непосредственный начальник и вместе с тем глава отдела информационной безопасности ООО «ССБ» (служба собственной безопасности), подполковник управления К в отставке, был довольно щепетилен в вопросах дисциплины сотрудников, а также любил, когда подчиненные проявляли рвение и приходили на работу пораньше. Поэтому админ давно привык приходить на работу минут за пятнадцать до начала рабочего дня.
Вот и сейчас Роман вышел из подъезда, вдохнул свежего морозного воздуха и, почувствовав запах гари, начал оглядываться по сторонам. Объект недовольства своего носа он обнаружил быстро. Им оказался сосед Мишка, прогревающий свою старенькую Волгу и стряхивающий с неё снег.
Мишке всего 32 года, но из-за того что курил тот практически всегда выглядел на все 50, о чем Роман ему всегда и напоминал.
Михаил заметил тяжелый взгляд своего соседа, только что вышедшего из дома, вынул сигарету изо рта и только хотел поприветствовать своего знакомого, но Роман его опередил.
– Ты все дымишь, старый?? – спросил с укоризной Роман.
– И тебе не болеть, дружище, – бодро ответил Михаил, и вернулся к своему любимому занятию – чистке снега с машины. –Ты разве не в отпуске??
Роман мысленно выругался на свою память, он и правда с сегодняшнего дня был в отпуске. В этот раз он даже решил как следует отдохнуть от работы и от русской зимы в теплой стране. Путевку он давно купил и уже на завтра был назначен вылет из восточного аэропорта города, но как всегда, компьютеры заставили Романа думать о чем угодно, только не об отпуске..
Но, раз уж чересчур ответственный админ собрался и уже вышел из дома, он решил зайти на работу – посмотреть, проверить все ли сервера работают в штатном режиме, чтобы со спокойной совестью можно было идти домой и собираться в отпуск. Ничуть не смутившись, он ответил.
– Да вот срочно вызвали, сервера опять полетели. Без меня не могут. А завтра улетаю в Египет.
– Ну давай я тебя подвезу раз такое срочное дело, – Михаил вынул сигарету изо рта и выдохнув большую струю дыма как паровоз добавил. –А что ты там делать будешь… В этом Египте?? Пустыня одна. Ты кстати куда в Египет то??
– А в Хургаду. Там тепло, надоела уже эта холодина. Повалаюсь на пляже, посмотрю на пирамиды, порыбачу. В общем отдохнуть хочу.
– Все что нужно для отдыха и для согрева – бабы и выпивка. А это, все наше, родное и здесь есть есть, даже рыбалку можно устроить хоть сейчас, зимнюю только, лед пока еще крепкий, – ответил Мишка и докурил сигарету.
Роман посмотрел укоризненно на своего соседа, хотел было сказать что-то язвительное, но спохватился и просто махнул рукой разрешая себя подвести до работы.
– Ладно, уговорил. Поехали.
В дороге сосед искренне не понимая тяги парня в дальние экзотические странны высказал еще множество плюсов родной страны по сравнению с арабским государством. И что природа у нас такая разная, и леса, и реки, и горы, и много чего еще имеется, да и времена года есть – можно летом и в речке искупаться, а зимой и на лыжах прокатиться. И что спиртное в Египте, по заверениям его друзей, ужасное. А самое главное, что девушки русские настолько лучше, чем какие-нибудь египтянки, что даже сравнивать глупо.
Доехали быстро. Роман вышел из машины, поблагодарил своего приятеля клятвенно заверяя его, что, конечно же, наши девушки намного красивее Арабочек и заторопился на 6-ой этаж офисного здания.
В новеньком офисном центре Мираж, расположенного в самом центре города компания ООО «ССБ» занимала почти половину этажа 6. Начальство по собственной прихоти занимало первые и самые близкие к выходу кабинеты. Как они говорили, за подчиненными нужен глаз да глаз.
Сама компания занималась предоставлением самых разных услуг безопасности. Это и предоставление эскорта, обеспечение личной безопасности, а также обеспечение компьютерной безопасности, чем и занимался Роман, и многое другое.
Проходя мимо кабинета генерального директора Роман случайно услышал голос его непосредственного начальника – подполковника управления К в отставке Аркадия Петровича Семидаренко, и, решив зайти поздороваться, развернулся и прямой походкой пошел в офис Генерального.
Однако, не дойдя до двери буквально один шаг, Романа вдруг охватил страх, и его рука буквально повисла в метре от дверной ручки. Из-за двери отлично был слышен разговор…
– Романа нельзя выпускать из страны! Если он выйдет из под контроля КЛ системы и все вспомнит, то все пропало! – сказал неизвестный голос, в котором прослеживались панические нотки, – Вы понимаете, кому каждый день докладывают о нем?! Если что-то пойдет не так, нам всем не сносить голов!
– Успокойтесь, пожалуйста товарищ Генерал-майор. Вот, выпейте, – сказал Аркадий Петрович и поставил перед неизвестным человеком в дорогом костюме рюмку коньяка. – Я контролирую ситуацию.
– Наши с Петровичем люди повсюду за ним следят, – сказал сиплым басом Иван Сергеевич Ежец генеральный директор ООО «ССБ». – Да и в конце концов он мой подчиненный…
Не договорив предложение, Иван Сергеевич покосился на телефон, который вибрировал на столе. Поиграл жеваками и сказал.
– Прошу прощения. Две секунды, - взял трубку и ответил. – Да. Что?? Он приехал на работу?.. Да. И вам всего хорошего.
– Господа, может быть, все-таки ваша система действует на него так, как и на остальных людей?? Мне только что сообщили, что Он приехал сюда и выходит на работу, – сказал Иван Сергеевич успокаивающим скептичным голосом.
– Все будет хорошо, товарищ генерал…
Не дослушав разговор, Роман отшатнулся от двери, как от бубонной чумы. Мысленно он пытался понять сказанное, но все путалось. Он с трудом возобладал над своим телом, развернулся и выбежал на лестницу, чуть не сбив секретаршу Олю, с которой у него были если не дружеские, то приятельские отношения точно.
Насколько знал Роман, Оля по образованию психолог, но почему она пошла в контору секретарем он так и не понял. Милая, бойкая девушка занималась всякого рода ерундой с точки зрения Романа. Мистика, магия, эзотерика. Часто Оля пыталась склонить Романа к различного рода медитациям и сеансам и иногда даже у неё это получалось. Просто Роман не особо этому сопротивлялся. Он, собственно как и любой парень, надеялся на дальнейшее развитие событий после проведенного вместе времени. Но не клеилось.
– Прривет, – с трудом выдавил из себя Роман.
– Рома, с тобой все хорошо?? – косо посмотрев на собеседника голосом медика спросила Оля.
– Пока еще не знаю… Мне нужно идти. У меня самолет. Собираться еще надо. – все также с трудом выдавил Роман.
– Да, да, я помню. У тебя же отпуск, – Бодрым голосом сказала Оля. – У меня тоже с завтрашнего для отпуск. Вот решила слетать в Египет.
«Поразительное совпадение… Египет… Египет… Египет… Меня пасут… Какая-то система… Оля??» Мысли все вертелись в голове Романа и никак не могли уложиться в плотный клубок. «Так. Спокойно. Спокойно».
– Клево! – Роман встряхнулся, и уже чуть более бодрым голосом ответил. – Я слышал, что там девушкам достаточно опасно одним ездить. Жаль, что я лечу не в Египет.
– Да?? Странно, но вроде бы вчера я слышала краем уха у Ивана Сергеевича, что ты туда собирался.
– Устаревшая информация. Буквально позавчера я передумал и решил слетать в Таиланд. У меня сосед специалист по женскому полу. Говорит там отменные таечки. – на ходу начал придумывать Роман.
– Эка какой у тебя сосед. Но все же жаль, очень жаль. Я так хотела тебе сделать сюрприз, – Улыбка расплылась на лице Оли.
«И как бы она меня нашла в Египте…» – подумал Роман и ответил. – Ну ладно. Поки. Еще увидимся. Удачно тебе отдохнуть.
– Угу. И тебе не скучать, – сказала Оля явно погрустневшим и расстроенным голосом. Опустила голову, задумалась на секунду, хотела было что-то сказать напоследок, но Романа уже и след простыл.
В офис Оля поднялась уже совсем без настроения. И, открывая дверь, она увидела Ивана Сергеевича и Аркадия Петровича, прощающихся с каким-то хмурым человеком средних лет и уверяющими его, что все будет хорошо.
– А, Оленька! Вы сегодня Рому не видели?? – голосом доброго дедушки спросил Иван Сергеевич свою подчиненную.
Оля же не стала подыгрывать Ивану Сергеевичу и рассерженным голосом ответила.
– Как же?? Видела! Он только что ушел. Такой он злодей. Я ему говорю, мол тоже в Египет лечу. А он только и ответил, что сервера работают нормально и куда я от работы денусь, – Троица переглянулась, а Оля воскликнув добавила. – Пить он пошел в кабак ближайший! Вот и весь отпуск у него…
Разозленная Оля развернулась, топнула ножкой и пошла к своему рабочему месту. Но краем глаза она заметила удовлетворенное улыбающееся лицо незнакомого человека, который как раз прощался с руководителями компании.
– Хорошо, уважаемые. Оставляю все на вас, – сказал неизвестный джентльмен, вышел и закрыл за собой дверь.
Иван Сергеевич постоял несколько секунд, посмотрел на Олю, затем на Аркадия и сказал.
– Пошли. Думать будем, – и добавил в сторону секретарши. – Оленька, меня ни для кого нет.
– Конечно Иван Сергеевич. Может быть чаю?? Кофе??
Иван посмотрел на Аркадия, тот покачал головой.
– Спасибо. Может быть позже. Если что, я на конференции. – Напомнил Генеральный.
Оленька заверила, что все поняла и с самым невозмутимым лицом начала перебирать папки на столе, параллельно поглядывая в монитор включающегося компьютера.
Когда Иван и Аркадий закрылись у генерального в кабинете Оля встала, осмотрелась. Убедившись, что никто из кабинета не собирается выходить, пошла в дамскую комнату, доставая по дороге мобильный телефон.
К слову сказать, туалет, также как и вся Контра выглядели ни как охранная компания, а как музей Искусств. В женской уборной, куда направилась Оля, и то висели несколько небольших картинок с лесными пейзажами. На стенах коридоров обретались различные натюрморты, панорамы городов и природные красоты разных уголков мира. В кабинетах также имелись полотна, причем все они были нарисованы красками, или пастелью, или еще чем-то руками художников, а не отпечатаны огромными тиражами на принтерах типографий. Все это благодаря Генеральному, проявляющему интерес к живописи, создавало чуть более уютную обстановку, чем обычно бывает в подобных компаниях.
Зайдя в туалет, Оля прошла мимо кабинок и только после того как убедилась, что в них никого нет, зашла в одну их них, закрыла дверь и набрала телефонный номер.
– Алло, Тон?? Привет, Это я. Похоже, Роман что-то знает. Сегодня были из головного управления и кажется Роман слышал их разговор. Так что, похоже, у нас проблемы.
– Все это не имеет значения. Ты знаешь, что нужно делать. Продолжай действовать по плану, – ответил на том конце мужской голос.
– Хорошо, – сказала Оля и закончила телефонный разговор, вышка из кабинки и посмотрела в зеркало. Вроде бы все в порядке, но Оля так почему-то не считала. Она подкрасила губы, уложила волосы и с веселым лицом пошла обратно в приемную директора.
– Кажется начинается веселье, – тихо, почти про себя проговорила Она.
***
Когда Роман вышел из главной двери офисного здания, то на его лице уже не было паники и страха. Постояв секунд пять и взвесив все за и против мысли, что все что произошло шутка. Но решив все проверить и разобраться, Роман огляделся по сторонам.
На улице было тихо. Справа на улице Гончарова туда-сюда ездили машины, но в переулок между главных входом в офисное здание и строящимся отелем Хилтон никто не заезжал. Роман оглянулся и посмотрел сквозь прозрачные стекла дверей. За ним никто не бежал, не пытался схватить или еще чего похуже.
Постояв еще совсем немного, и убедившись, что за ним никто не следует, Админ чуть более уверенным шагом направился в сторону дома.
Так, размышляя о услышанном, об Ольге, о какой-то КС системе, он решил не задавать вопросов об услышанном и вообще лучше не показывать, что слышал разговор. Добравшись до дома неспешным шагом, Роман поднялся на лифте на свой седьмой этаж и зашел в квартиру.
Хорошая двухкомнатная квартира в новостройке. Хотя Роман и зарабатывал хорошо по меркам Ульяновска, но жил без шика. Простенькое кресло, диван и шкаф местного производства. Стол с телевизором и два стула. Вот и все, что стояло в зале. Во второй комнате оборудованной под спальню было и того меньше. Шкаф для одежды и кровать.
Все деньги Роман тратил на компьютеры. Купил себе серверную стойку HP, которую он разместил под боком в зале у шкафа, купил себе хороший стационарный компьютер и ноутбук, которые он сразу и проверил.
«Вроде бы все нормально. Все на своих местах», – подумал про себя Роман. – «Ой, да и чего это я. Шпионских фильмов насмотрелся наверное. Но все таки странно все это…».
Роман дошел до кухни, открыл свой пустой холодильник «Минск» и налил себе стакан брусничного морса, кроме которого в холодильнике были только яйца и сосиски. Затем пошел в зал, разбудил свой стационарный компьютер, включил в контакте музыку и уселся в кресло размышлять.
«Нет, они точно говорили обо мне. Кроме меня Романов больше нет в нашей конторе. А уж седой и подполковник не шутники». Роман поставил стакан на стол, встал и прошелся по комнате.
«Но что же им от меня нужно?? И Оля… Внезапно тоже в Египет собралась, она то как может быть замешана во всем этом…»
«Да я же позавчера студентом был. Мамы у меня нет. Отец инженером в Москве работает. Денег у меня нет. Акций тоже. Да и доступа к секретной информации не имею. Или все таки имею?? Да нет … Откуда??»
Взвесив все за и против, Роман уже начал склоняться к тому, что все это странно и может быть просто розыгрышем. А посему можно немного успокоиться и продолжить претворять свои мечты в жизнь. А Роман всегда хотел побывать в Египте. Посмотреть на древности, увидеть своими глазами пустыню, побывать в Каирском музее…
Роман открыл туристический журнал, лежащий на столе. Добрался до раздела с Египтом, посмотрел на фото с панорамой пирамид и улыбнулся, предвкушая как сам сможет там прогуляться.
На этих веселых нотках Роман начал собираться в дорогу, так как он, разумеется, забыл о своей поездке. И чего только не забудешь, проводя время за компьютером??
Вылет был назначен на завтра из аэропорта Восточный на 13.30. Время было много, поэтому Роман не спеша до вечера складывал чемодан. Больше всего времени он потратил на удаление со своего ноутбука не лицензионного программного обеспечения, так как без компьютера он не мог жить, а с не лицензионными программами проблемы на границе ему обеспечены.
На следующий день, проснувшись уже в девять утра, Роман быстро привел себя в порядок. Проверил все ли он взял с собой и на такси поехал в аэропорт.
В аэропорту оказалось на удивление пусто. Фыркнув и подумав про себя: «Ульяновск», - Роман пошел искать нужную стойку регистрации.
Пока Роман шел по терминалу, он несколько раз мысленно возвращался к разговору в офисе, но каждый раз его мысли сводились к следующему успокаивающему выводу.
«Все в порядке. Никто меня не пытается остановить или задержать. Ерунда все это, нечего голову забивать».
Спокойно пройдя таможенный контроль Роман пошел к выходу. Автобус отвез до новенького А321 быстро. У трапа стюардесса проверила билет и машинально сказала: «Ваше место 28B».
Поднявшись по трапу и усевшись в свое место Роман уже решил вздремнуть пол часа перед полетом, как услышал рядом голос, знакомый голос.
– Простите, вы меня не пропустите?? – сказал нежный голос.
Роман открыл один глаз. Увидел улыбающееся лицо Оли. Вскочил и больно ударился головой о панель. Потирая ушибленную часть головы и извиняясь пропустил даму к иллюминатору.
– Осторожнее нужно быть, – мило сказала Оля. – Роман, ты же собирался в Тайланд??
– Угумп, – недовольно ответил Роман все еще потирая ушиб. Сон у него как рукой сняло. – Собирался. Оля, а Вы надолго в Египет??
Решил он сразу перевести тему беседы.
– Да нет, всего на две недели. Вот решила посмотреть на Пирамиды, Древние храмы, может еще куда-нибудь, поездить по стране, по достопримечательностям. Вы же знаете мои увлечения. Где что-то необычное, там и я.
– Понятно, – ответил Роман и улегся в кресло. Ему было о чем подумать.
«Слишком много совпадений. Слишком много странностей. Не удивлюсь, если мы остановимся в одном отеле и в соседних номерах. Может быть бросить все и ухать к другу на дачу??»
– И что такое КС система, – еле слышно пробормотал Роман.
– Что-что??
– Да я говорю, как нам повезло что мы летим вместе! Если мы остановимся вместе в одном отеле, то будет просто замечательно. Вы в каком отеле планируете остановиться??
– Элизи, – ответила Оля, удивленная сменой тона и настроения.
– Да?? Вот здорово! И я тоже выбрал его! – затем Роман немного отвлеченно добавил. – Мы уж с вами отдохнем!
Теперь уже задумалась Оля.
«Мда… похоже нужно будет поговорить с ним по душам. Что-то он знает.
|
| |
| |
| Dolgov | Дата: Пятница, 27.12.2013, 08:05 | Сообщение # 39 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник №27
(продолжение)
ГЛАВА 2
Полет прошел нормально. Плавные взлет и посадка не оставили равнодушными пассажиров, и все дружно награждали пилотов аплодисментами. Еда в принципе Оле и Роману понравилась, но её было не так много как хотелось бы. Меленький кусочек курицы, макароны и бутерброд. Вот и весь обед.
У трапа пассажиров встретили 3 автобуса, которые повезли всех к аэропорту.
В аэропорту почему-то за пятнадцати долларовою визу взяли семнадцать долларов, но толпа сзади не дала возмущаться и вытолкала Романа и Ольгу вперед. Заполнение документов, паспортный контроль и получение багажа заняли не больше 15 минут. И уже через 30 минут, комфортабельный автобус от турфирмы доставлял туристов к их отелям.
– Первая остановка отель Элизи, – проговорил гид на ломаном русском. –Пожалуйста не забудьте, что встреча гидом вашего отеля будет завтра в холле в 8:30 утра.
После гид начал раздавать брошюрки-памятки для туристов и называть следующие остановки у отелей. Но Роман уже его не слушал. Он думал о своих дальнейших действиях.
– Рома. Нам выходить, – сказала Оля.
– Уже приехали?? – встрепенулся Роман.
Из автобуса вышли только они вдвоем, остальные поехали дальше. Они Взяли багаж и через главный вход подошли к центру холла. Их уже встречали вечно неунывающие сотрудники отеля.
- Оставьте пожалуйста багаж здесь, – сказали на ресепшене.
- Нам его отнесут в комнаты. – сказала Оля роману.
Как Роман и предполагал им дали соседние номера. И напомнили, что завтра с утра в 8.30 их будет ожидать гид. В номера туристов проводил высокий, атлетической внешности араб. Он же и принес вещи, за что получил свои законные два доллара.
На столе Роман нашел памятку туриста. В ней говорилось о том, что ужин начинается с 19.00. Роман взглянул на часы и проговорил:
– Так. Нужно идти на разведку, – Его часы показывали 19.19.
Переодевшись в спортивный костюм и одев тапочки Роман начал было уже выходить из номера, как на глаза ему попался вынутый из рюкзака ноутбук. Решив захватить и его, с твердым намерением найти доступ в интернет, Вечный админ поспешил в ресторан.
В ресторане был организован шведский стол, где можно было найти многое. Начиная от салатов и тостов, заканчивая мясом и пирожными. Благоразумно не став набирать все подряд, Роман положил себе картофельное пюре с курицей и салат из помидоров и огурцов.
Сел Роман в середине второго зала ресторана, который, как оказалось был зоной для курящих – на всех столах стояли пепельницы. Там же находился бар, в котором можно было сделать себе чай или кофе. В баре давали лимонад и соки, а желающие могли попросить различные спиртные напитки.
На вежливый вопрос, как ни странно, белого бармена Роман попросил фанту.
Через пол часа исследований ресторана, изрядно подкрепившись и весело напевая незатейливый мотивчик, Роман направился к ресепшену с твердым намерением получить интернет.
Однако не дойдя до стойки Роман услышал знакомый звук из ноутбука молодого человека сидящего в холе на оранжевом диване, развернулся, подошел к нему и встал напротив ноутбука.
– Во славу плети, – снова донеслось из ноутбука.
– Дота??
– Ага, – отвлеченно ответил парень.
– И как идут дела??
– Разносим вражескую базу, – с довольным лицом ответил молодой человек.
– Подскажи. А как я могу в нете посидеть??
– Вай-фай работает только здесь, из номера не ловит. Когда подключишься, открой браузер. Перекинет на страницу отеля, – парень отвлекся на несколько секунд параллельно что-то крича на свой ноутбук, затем оторвал взгляд от экрана и с недовольным лицом договорил. –Там в поле логина вводишь 1001, пароль такой же.
– Спасибо, – сказал Роман и уселся в другой конец холла.
«Так. Нужно посмотреть что такое КЛ система», – подумал про себя Роман.
В Яндексе Роман разочаровался быстро, так как поисковик вывалил кучу бесполезной информации. Однако гугл уже через пару минут поиска выдал очень странную и интересную информацию.
«КЛ система (сокр. система контроля личности). Предназначена для управления и контроля поведения человека.
Представляет собой комплекс технологического оборудования и методик по информационному, химическому и физическому бесконтактному воздействию на человека.
Применяется спецслужбами различных стран.
Для получения более подробной информации о системе и методикам противодействия пройдите по ссылке ниже».
Роман не задумываясь нажал на ссылку, так как понял сразу, что попал в яблочко.
«Система управления человека состоит из следующих подсистем:
- модуль химического воздействия;
- модуль информационного воздействия;
- модуль физического воздействия.
Химическое воздействие оказывается группой препаратов вводимых в организм человека. Пути попадания в человека: вода, воздух (наиболее распространенный), пища».
Эффект: общее торможение нервной системы, торможение ряда отделов головного мозга отвечающих за волю, мотивацию, работу некоторых когнитивных функций, а также некоторых других отделов головного мозга отвечающих за «недокументированные» возможности человеческого организма. «Подробнее».
Информационное воздействие представляет собой не только само воздействие, но и контроль человека. Системой осуществляется полный и тотальный контроль субъекта через СМИ, компьютер, телефон и пр.
Воздействие осуществляется путем целенаправленного вмешательства в информационное поле человека.
Применяется для управления и направления деятельности подконтрольного субъекта.
Физическое воздействие осуществляется путем воздействия различного рода полей, с целью физического управления и направления организма подконтрольного субъекта. Воздействие осуществляется с помощью магнитных, ультразвуковых … »
Роман прервался не дочитав предложение.
– Ромка, а я тебя ищу! – воскликнула Оля и направилась прямой походкой к Роману.
– Чем занимаешься?? – спросила она.
Роман посмотрел на Олю. Она выглядела потрясающе. В полуоткрытом изумрудном платье с такими же зелеными босоножками и цветочком в волосах Оля выглядела как эльфийская принцесса.
– Да вот. Проверяю работу серверов. – проглотил ком в горле Роман.
– Брось. Мы же на отдыхе. Пойдем лучше погуляем.
«Мда. Быстро мы сблизились…», - подумал Роман и решил пошутить.
– Дорогая, мне не долго осталось. Сейчас все закончу и можем идти.», – сказал Роман, но не тут то было.
– Конечно, любимый. Я буду ждать! – ответила с улыбкой Оля все это время неумолимо приближаясь к нему и под конец нагнулась и поцеловала его в губы.
Роман был все это время в шоке, и не заметил как взгляд Оли скользнул на даже не закрытый дисплей Романа. Оля чуть отстранилась, сделала заинтересованное лицо, посмотрела в ноутбук и сказала.
– Ой, как интересно! Не знала, что ты интересуешься управлением поведением!
Роман посмотрел на Олю с выражением полного удивления.
«Блядь», – Выругался про себя Роман и обозвал себя самым последним идиотом.
– Да мне друг один все про неё рассказывал. Говорит мол посмотри, посмотри. Говорит мол я умный, разберусь. А у меня все руки не доходили. И как??… Действительно есть такая система?? – со скепсисом в голосе произнес Роман последнее предложение.
Оля все это время внимательно рассматривающая Романа не сразу ответила. На её лице явно была видна борьба. Она взяла Романа за руку и сказала:
– Пошли. У тебя телефон с собой??
– Нет, я оставил его в номере, – Немного ошарашено ответил Рома.
– Это хорошо. Идем.
Оля привела Романа в свой номер, который был точной зеркальной копией соседнего. В номере три комнаты: кухня, совмещенная с залом, и две спальни. Дополнительно была ванная комната с душем.
Обычно одноместные номера другие, но доллары в паспорте при заселении творят чудеса.
– Садись, – сказала Оля, – Я догадалась, что ты что-то узнал, но я не с ними, что бы ты обо мне не думал. Я на твоей стороне.
Роман сел на диван.
– С кем это с ними, и на какой такой моей стороне??
Роман ответил чуть более резко и агрессивно чем следовало. Прочитанное и непонимание ситуации вызывали в нем к чувству опасности.
– Успокойся я тебе все расскажу. Точнее нет, не все. Все рассказать я тебе не могу. Ты не поверишь. Не поймешь.
Оля села в кресло рядом с диваном, налила себе спрайта и на несколько секунд задержала взгляд на потолке.
«Как то все не по плану …», - поймала себя на мысли Оля.
– Меня послали помочь тебе. Люди для тебя враги. Ты под их контролем.
– То есть как это враги??
– Что ты знаешь о своих родителях??
– Мама работала менеджером…
– Ничего ты о них не знаешь, – перебила его Ольга. –Твоя мать не погибла в автокатастрофе. Твои мать и отец – не настоящие. Все это создано для того, чтобы контролировать тебя. Вынудить тебя жить по обстоятельствам.
– Ты родился в 1988 году в Твери. Твоя мать работает в полиции, а отец в прокуратуре. Когда родился ты, то в твоем доме начали происходить необычные вещи. Огонь, предметы начали летать. Твоя Мама вдруг начинала слышать мысли твоего Папы и твои родители обратились в больницу, а те в свою позвонили в Сербского и тебя забрали. Тебя даже зовут не Роман.
Ольга отхлебнула из стакана.
– Ты Артем Федорович Беляшев, но и это имя не настоящее. Тебя зовут Арох Шой Вияфлат ...
У Романа что-то щелкнуло в мозгу.
– Если это шутка, то я клянусь… ,- Тихо проговорил Роман.
– Подожди. Взгляни на это видео.
Ольга держала в руке телефон, на дисплее которого играла черно-белая картинка.
– Ты здесь никого не узнаешь??, – прокомментировала Ольга.
Роман как посмотрел, так и сел.
На видео было видно, как некто передает его теперешним маме и папе ребенка и объясняет что с ним делать, как кормить, какие таблетки давать.
– Разве ты не принимал в детстве эти таблетки?? Как и там цитра … ситра …
– Цитрабол.
– Да, точно! Цитра … бол.
– Предположим все это так. Но что?? ... Как это??.. , - у Романа уже поплыла немного крыша.
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я хочу тебе еще кое что показать.
«Что еще то??…» подумал Роман.
Оля пододвинула поближе к себе компьютер Романа, открыла какой-то документ со своей флэшки и сказала.
– Читай. А я пока сделаю чай.
Роман пододвинул к себе ноутбук и взглянул на него. Да, там было что почитать. «Да тут неделю читать! Подумал про себя Роман».
«Факульталогия для начинающих (адаптированный вариант)»
«Факульталогия это наука об управлении возможностями, функциям и параметрами собственного организма».
Роман поднял голову и сказал.
– Что-то я ни разу не слышал о такой науке.
– Читай-читай. Книга писалась для тебя.
Роман погрузился в чтение. «Ну введение мы пропустим», - подумал про себя Роман. – «Так глава первая. Управление и контроль собственного организма».
«Здравствуй уважаемый читатель. Я постараюсь тебе эффективно и просто объяснить как управлять своим телом.
Ни одно существо не может использовать все свои возможности, если оно не может контролировать и управлять своим организмом.
Что такое контроль?? Контроль это получение информации о состоянии различных органов, параметров, функций с целью последующей их корректировки и использования при необходимости.
Как показали исследования практически никто из населения Земли себя не контролирует. А посему уважаемый читатель, если ты относишься к этим практически всем, то тебе придется начинать с нуля».
– Мда. Может быть уже к сути?? - недовольно проворчал Роман проворачивая колесико мыши.
«Человеческий организм – это сложная, многоуровневая с точки зрения пространства система. Сознательно невозможно управлять всеми частями системы одновременно, однако их можно контролировать, а при необходимости использовать и изменять их.
Для сознательного контроля физического тела человека обучающийся в первую очередь должен научиться контролировать параметры работы органов, клеточную структуру, нервную и кровеносную системы.
Системы контроля вышеуказанных структур являются базовыми функциями, не требующими каких-либо специфических навыков».
Роман уже понимал к чему все шло и постепенно, читая указания, которые по словам Оли были написаны специально для него, загорелся азартом. И, подогревая свое любопытство мыслью: «Ведь ничего плохого не случиться если я попробую», – пролистал несколько страниц полезных, но скучных советов и описаний, и открыл книгу на главе с практическими упражнениями.
Роман решил следовать рекомендациям книги и начать с управления кровеносной системой.
Он представил, как в правую руку входят некие потоки, и уже спустя секунду почувствовал физически как они входят, а сам поток накапливается в ладони руки.
В книге было написано, что физически в ладони накапливается кровь, а сам обучающийся её чувствует. Также было сказано, что при дальнейших практиках ничего не нужно будет представлять, и можно будет просто чувствовать кровь и управлять её потоком.
Роман решил не тянуть время и погнал «сгусток» из одной ладони в другую. При этом явно ощущая давление крови на всем пути её перемещения.
– Просто как Н2О, – весело проговорил Роман не замечая притихшую и стоящую рядом Ольгу, – Так, что там у нас дальше?? Контроль клеточной структуры.
Начините с малых участков тела… – было написано в книге.
Роман решил начать с чувствования все той же ладони руки. Он уже интуитивно понимал написанное и не тратил время на чтение дополнительных советов, сносок и рекомендаций. Все же и так ясно как день. Ему не нужно было тереть ладони друг о друга, чтобы «зажечь рецепторы». Почувствовав сначала ладонь, потом вторую, потом руку, потом ногу, Роман и не думал останавливаться. Его уже полностью захватило чувство правильности происходящего, и он хотел еще продолжать.
Достигнув полного ощущения каждой клеточки тела, и все также не обращая внимания уже на отсутствующую Ольгу, которая только иногда выглядывала из-за дверного проема, Артем-Роман перешел к контролю нервной системы.
«Физическое тело человека управляется несколькими нервными узлами. Первая в области паха, отвечает за мочеполовую функцию. Вторая в области пупка, отвечает за пищеварительную систему. Третья в области солнечного сплетения, отвечает за дыхание. Четвертая в области чуть выше сердца, отвечает на сердечнососудистую систему. Пятая в области шеи, отвечает за речевые функции, а также регуляцию некоторых систем. Шестая в области, называемой третьим глазом, отвечает за функции высшей нервной деятельности. Седьмая на макушке головы, отвечает за системы связи, которые будут описаны позже. Также имеется ряд периферийных нервных центров. …»
Роман опять пропустил немного теории, желая побыстрее перейти к практике.
«Для увеличения проводимости и частоты нервной системы… »
Роман попытался почувствовать эти самые вибрации, возникающие в теле как будто через тебя проходит электричество, о которых написано в книге. В книге также написано, что физически при этом через нервную систему протекают сильные высокочастотные токи, включающие и открывающие блокированные участки нервной системы.
– Неееет!!! – вбежала в комнату испуганная Оля.
Но Роман уже купался в океане блаженства. Он чувствовал как вибрирует каждая клеточка его тела, что ему спокойно и хорошо.
Но тут, Роман начал чувствовать, что с сердцем что-то не то, да и дыхание прерывистое…
Последнее что запомнил Роман, так это укол в шею и испуганное лицо Оли. Глаза закрывались, звуки постепенно затихли, а сознание провалилось в сон.
Проснулся он уже на рассвете.
«Бррр, холодно. И голова так болит».
«Оказывается ночи зимой в Египте холодные», – подумал про себя Роман.
– Я тебя прибью! – зашла в комнату Оля, как только заметила, что ее друг проснулся, и начала форменный разнос. – Ты разве не прочитал на сколько опасно разгонять нервную систему новичкам?! Разве там не написано про нейромедиаторы, кислород и прочие вещи условно называемые «силой»?!
– Ну я там что-то пропустил… Там было там много читать! И не кричи так пожалуйста, голова раскалывается почему-то, – взмолился Роман.
– Идиот! Тебе лучше еще поспать, все равно еще очень рано, а тебе восстановить силы надо, – сказала Оля, развернулась и хлопнула за собой дверью.
Пока Роман про себя клялся, что обязательно сначала прочитает все до конца, а потом уже будет делать, он для себя обнаружил, что раздет и лежит на двуспальной кровати.
– Внезапно… – в слух сказал Роман. – Что это она ночью со мной делала??
В голову мечтательно начали лезть всякие мысли. Но решил прислушаться к Оле, и через пару минут снова уснул.
Когда Рома снова открыл глаза, солнце уже вовсю светило в окно. Голова уже почти не болела, а за окном стало намного теплее, чем ночью. Так что Рома оделся и вышел на улицу.
Взглянул на часы. Время 11:11. Завтрак уже закончился, до обеда еще почти два часа, а кушать то хочется.
Пройдя пару метров, Роман увидел свою спасительницу, которая только-только решила раздеться и лечь на шезлонг у бассейна.
– Ты случайно не знаешь, где здесь можно перекусить?? – спросил он, подойдя поближе.
– Может быть ты меня пригласишь в ресторан?? Здесь есть недалеко один, мне настоятельно рекомендовали в него наведаться.
Роман и не подумал сопротивляться, взял в руку пакет с полотенцем Ольги и пошел за ней.
Вечно дежурящие у отеля таксисты, машинально спрашивающие у туристов не подвести ли их на этот раз услышали от русских, что нужны их услуги.
Развернувшись через сплошную и быстро подъехав таксист опустил боковое стекло и начал ждать.
– To grand fish. 1 dollar, – сказала Ольга не великолепном английском.
– 2 dollars, miss.
Обычно все пытаются задрать десятикратную цену, но видимо этот водитель сегодня и так уже заработал себе на чай.
– Поехали, – сказала Оля уже по-русски.
Ехать было всего минуту и Роман удивился, почему мы не пошли пешком.
В ресторане было очень уютно.
Они попробовали суп из морских гадов, который Оля оценила как превосходный, салат с креветками, рыбное рагу и свежевыжатый сок.
Довольная обедом Оля уже подобрела, и, повернувшись к Роману, сказала:
– Когда мне говорили о тебе, то я думала сильно преувеличили. Но теперь я думаю, что сильно приуменьшили! Роман ты в курсе, что большинство людей, до того, что ты вчера сделал за 10 минут доходят годами??
– Годами?? Шутишь. Это было просто как Н2О, – шутливо ответил Роман.
– Хорошо. Тогда ты должен как можно скорее прочесть книгу и после я приступлю к твоему обучению.
ГЛАВА 3
Пока Роман с Ольгой заканчивали обед в одном из лучших ресторанов Хургады, все начальство ООО «ССБ» собралось на совещании у генерал-майора головного управления ФСБ России по Приволжскому Федеральном округу.
– Итак, товарищи, мы всегда знали что этот день настанет. Но отдел уважаемого Аркадия Петровича принял все необходимые действия для исключения любых неприятных ситуаций. На хвосте Ярковского Романа Сергеевича наши лучшие агенты, – стоя сказал Генеральный ООО «ССБ» Иван Сергеевич и сделал паузу.
Аркадий Петрович понял паузу правильно и принял вожжи в свои руки.
– Как сказал Иван Сергеевич мы приставили к Роману пятерку наших лучших оперативников. Мы им выдали переносные модули психотронного воздействия типа Гроза. Можно было бы выдать и послабее, но лучше перестраховаться…
В этот момент зазвонил телефон генерал-майора. Генерал не церемонился, и сразу поднял трубку старого советского телефона.
– Да?? – Генерал слушал собеседника минуты две и ни разу не вставил ни слова, затем на его лице отразилась улыбка и, наградив Аркадия Петровича многозначительным взглядом, он протянул тому трубку и только сказал, – Это вас.
Изумлению всех не было предела.
Дрожащей рукой Аркадий Петрович взял телефон и его глаза расширились до предела.
– Вы где, идиоты?? – громким злым недоумевающим голосом просил Аркадий.
– На Бали?! ВЫ ИДИОТЫ! КАК ВЫ ПОПАЛИ НА БАЛИ?? ГДЕ РОМАН?? АХ, НЕ ЗНАЕТЕ??
Аркадий виновато посмотрел на начальство и встал по стойке смирно.
– Возвращайтесь, и можете снимать по одной звезде с пагон», – сказал Аркадий и передавая трубу назад добавил, – Идиоты!
На несколько секунд в комнате повисло молчание.
– Считайте, что он вышел из под контроля. Его нужно найти. Звоните в разведку, пусть выделят нам пару спецов. Иван, собирай всех своих людей, – сказал Генерал.
– Товарищ генерал, – робко спросил Аркадий. – Может быть мы паникуем преждевременно??
– Ты знаешь кто он?? – Жестко сказал генерал. Аркадий кивнул. – Тогда идите и притащите его сюда.
В разговор вмешался человек в сером пиджаке, тихо и незаметно сидевший все это время в углу комнаты. Он тоже был военным в довольно высоком чине, но уже в отставке, а также занимал пост руководителя администрации президента, поэтому тоже присутствовал на этом совещании.
– А зачем вы вообще его выпустили?? – спросил человек.
Вот теперь сглотнул и генерал.
– Простите, Сергей Борисович, но мы физически не способны контролировать все, а этот субъект вообще не поддается стандартным методикам контроля. Мы не могли не выпустить его из страны.
– Нет, я совсем не об этом. Почему его выпустили из лаборатории?? – сказал глава администрации президента.
– Он знает где спрятан легендарный город – Анкор, – еще раз сглотнул Генерал. – если мы его найдем, то у нас будут такие технологии, которые никому и не снились.
– А если найдет он?? Вы же имеете допуск к отделу К3 архива. Вы не задавались вопросом, что будет если его найдет Роман??
– Простите, а что находится в отделе К3 архива?? – поинтересовался Аркадий Петрович.
Генерал ответил с бледным лицом.
– Там описана наша смерть.
***
Уже через 10 минут в ССБ уже все стояли на ушах. Спешно собирали и паковали чемоданы сотрудники. А где-то на другом конце света проходило другое совещание. В одной из самых влиятельных в мире организаций. Ватикан…
– Уважаемые кардиналы, мы близки к цели как никогда!
В зале раздались аплодисменты.
– Наши духовные братья сообщили, что русская разведка ошиблась, и их агенты потеряли Цель. Сейчас Он находится на территории Египта и мы обязаны его захватить. Мы не должны позволить русским получить Анкор раньше нас.
– Каков Его статус?? – спросил мужской голос из под капюшона.
– Он ничего не знает.
– Я предлагаю возглавить операцию кардиналу Валерио. Он уже не один год занимается этим вопросом и самый опытный из нас.
Папа, посмотрел на кардинала Валерио.
Кардинал Валерио встал, поправил рясу и взял слово.
– Благодарю за оказанное доверие, уважаемые. Я сделаю все что моих силах.
– Извините, уважаемые, – сказал один из кардиналов. – Вы не могли бы меня просветить кто это такой Роман, и чем он так всех заинтересовал. По лицу некоторых я также вижу непонимание. Поэтому прошу все таки предоставить совету больше информации.
– Кхм, – прокашлялся кардинал Валерио. – С чего бы начать?? Вы все знаете, что есть Бог, а есть дьявол. Бог создал этот мир, Адама и Еву и пр. Однако вы не знаете, что Адам и Ева после изгнания под руководством Бога построили свой рай на земле и назвали его Анкор. А дьявол со своим войском захватил этот город. Демоны использовали божественные технологии, чтобы уничтожать и совращать людей. Люди воспротивились, и противостояли демонам. Страшной ценой, но демонов удалось изгнать. Однако город был спрятан демонами.
– В течение многих веков, – продолжал свой рассказ кардинал, – демоны перерождаются и захватывают невинные детские человеческие души. Святая церковь на протяжении всего своего существования боролась с ними. Но если раньше нам еще удавалось сдерживать эту угрозу, то сейчас противостояние настолько велико, что мы ничего не можем сделать.
Валерио на мгновение прервался и договорил:
– Роман это воплощение не просто приспешника дьявола. Роман сам – дьявол! Мы обязаны уничтожить его во чтобы то ни стало! И вернуть утерянный город.
– Вот так вот, уважаемые. – закончил триаду Папа за кардинала Валерио.
– Позвольте, – взял слово другой кардинал, – А что представляет из себя город?? Чем он для нас так ценен??
– Разрешите я дополню?? – задал риторический вопрос Папе кардинал Валерио. Понтифик кивнул.
– Дело в том, что после того, как Бог создал наш мир он спрятал на земле инструмент. С помощью этого инструмента он создал жизнь. Адам нашел этот инструмент и назвал его ключ жизни. Вы понимаете что произойдет, если этот предмет попадет к врагу?? Если конечно он в действительности существует…
Видимо кардиналы не понимали, так как большинство смотрели на него скептически.
– Я вижу, вы не в полной мере понимаете всю серьезность ситуации. тогда я вам кое-что покажу. – сказал кардинал Валерио и достал из кармана небольшой кристалл бело-желтого цвета…
***
На Бали стояла хорошая погода. Солнце только-только поднималось из-за горизонта, неспешно занимая свое место в небе над островом.
Пять человек стояли у трапа и молчали. Кто-то смотрел на видимый в вдалеке Тихий океан. Кто-то смотрел с сожалением на стоявший рядом самолет с гигантским логотипом Трансаэро. А кто-то просто переминался на одной ноге.
– Вы все слышали, – сказал старший группы захвата капитан ФСБ Сидоренко Артем Петрович.
Все грустно вздохнули.
– Но ведь мы не виноваты, товарищ капитан! – сказал самый бойкий из подчиненных Капитана.
– Ты думаешь, я без тебя не знаю, Максим?? – настроение командира было хуже некуда.
Задание то у них было не сложное, такой группе специалистов вообще можно было не беспокоиться. Всего-то наблюдать за Объектом, не выпускать из виду и отслеживать все перемещения по Египту, в общем обеспечить постоянный контроль. А если случится что-то из непредвиденных обстоятельств, к которым также относились и резкие изменения в поведении Объекта, и появление планов посетить какие-нибудь явно не туристические места на территории страны, а также вмешательства третьих лиц, им надлежало вмешаться, применить психотронное оружие и, создавая соответствующие обстоятельства, косвенно повлиять на его намерения или свободу передвижения. Но, по всей известной информации, их подопечный собирался отдохнуть и только, просто начальство перестраховывалось, так что, как говорится, ничто не предвещало беды.
Все шло как по маслу пока не пришел этот злополучный приказ по защищенному каналу связи. В нем говорилось что планы Объекта изменились и теперь следует лететь за ним не в Египет, а в Индонезию. Пришлось срочно менять билеты, а, так как рейс на Бали уже отправился как раз в тот момент когда поступили новые распоряжения, пришлось еще несколько часов ждать следующего рейса.
Уже тогда командир заподозрил что-то неладное. Уже было потеряно время, и если кто-то еще имеет виды на Объект, то за то время, пока команда капитана Сидоренко туда доберется, у этих энтузиастов будет достаточно времени, чтобы сделать много чего интересного. Ищи-свищи потом этого Артема Беляшова.
А теперь еще это, выговор, обещают понизить в звании. Начальство говорит, что никакого приказа не было и в помине. Ничего не понятно. И теперь из этой дыры надо как то добираться до Египта.
– Товарищ капитан, а раз уж мы здесь, давайте отдохнем хоть пару деньков?? – сказал другой боец и прервал размышления капитана.
– Нет, мы поедем и найдем этого гребаного Артема. Притащим его к генералу, может он еще и звезду даст. Как вы на это смотрите??
Все смотрели на это хорошо. Еще бы, лишаться тех звезд, которых у многих и так нет, совсем не хотелось. Ведь кого-то просто могли выгнать. Поэтому ребята подобрались и загомонили, что мол все согласны.
– Тогда вперед. Берем вещи и летим в Египет, – сказал капитан и пошел в сторону терминала аэропорта.
|
| |
| |
| Dolgov | Дата: Пятница, 27.12.2013, 08:14 | Сообщение # 40 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 266
Статус: Offline
| Участник № 27
(окончание)
Роман мирно спал на одной из кроватей в номере Оли и совершенно не хотел покидать царство Морфея. Хотя солнечный свет пробивался яркими лучами через окно, не прикрытое шторами, и падал спящему прямо на лицо, это его нисколько не беспокоило.
– Рома, вставай! Ты опять проспишь завтрак! – слегка растолкала Оля Романа.
– Не хочу в школу мама… А??
Девушка мелодично рассмеялась.
Как то незаметно Роман перебрался жить к Ольге, и они вместе стали проводить больше времени. Вчера ныряли с аквалангом, позавчера купались и загорали на пляже, а на завтра уже запланировали на квадроциклах по пустыне покататься. Роман уже почти полностью прочитал книгу, так что будущее ему сулило много интересного.
Он еще не приступил к практике, например телепатии. Но Оля обещала обязательно сегодня с ним попрактиковаться.
– Пошли кушать.
– Аагааа, – зевая ответил Роман.
Роман встал с пастели, умылся в ванной, чтобы стряхнуть остатки сна, оделся и побежал вслед за Олей. Выйдя за дверь Роман немного поёжился и, окликнув Олю, сказал:
– Как же тут холодно.
Так вот
Но Оле было не холодно, она с утра надела ветровку и поэтому сейчас мило улыбалась соседу и квартиранту Роману.
Роман решил не ждать у моря погоды, сходил в номер за ветровкой и быстро побежал вслед за Олей.
Плотно и быстро позавтракав Оля повела Романа опять тренироваться. На этот раз она не на секунду не оставляла ученика без присмотра.
У ученика уже сложилась на эти пару дней некая своя методика обучения.
- Усиление контроля организма.
- Разгон нервной системы.
- Практические упражнения контроля тех или иных функций.
Сегодня Оля обещала телепатию.
Тоном учителя Оля начала рассказывать про телепатию
– Телепатия – это аналог коротковолновой компьютерной связи, сотовой связи или вайфай. Процедура подключения к любому живому существу проста. Для этого необходимо сконцентрироваться на интересующем субъекте. Если субъект находится вне зоны действия или он сам не виден. То будет задействована система, о которой тебе пока знать не нужно, которая позволит тебе подключиться к человеку находящемуся за многие сотни километров. Таким образом подключаться к человеку можно как видя его, так и не видя. Например по его образу.
Оля замолчала на пару секунды и продолжила.
– Когда ты будешь подключаться, то будешь чувствовать некую Особенность человека. Будешь чувствовать то, что у всех отличается. Это называется Подписью. Также можно подключаться зная эту подпись. Но давай попробуем.
– Что нужно делать?? – спросил Роман.
– Сконцентрируйся на мне, при этом у тебя возникнет какого-то рода чувство. Это буду я. Мое сознание.
Роман попытался это сделать.
– Хорошо, а теперь представь какого-то то рода тоннель, который нас соединяет, и попытайся послать в него цвет.
Роман легко представил этот тоннель и усердно начал посылать зеленый цвет.
– Оооо… поменьше информации. Это зеленый.
– Давай теперь ты мне, – с энтузиазмом сказал Роман.
– Извини, но я не могу. У тебя такая защита… Я… я не могу этого сделать, – грустно сказала Ольга. – Но это и хорошо! Та система контроля поведения, о которой ты спрашивал подразумевает и такой способ воздействия на человека. Представь, что тебе посылают не цвет, а руководство к убийству?? Терроризму??
Роман скривил лицо.
– Вот то-то и оно … Прежде чем мы на сегодня закончим я хочу тебе показать функцию передачи информации во времени. Она же позволит тебе предсказывать события.
Оля встала со своего уже любимого места в кресле и вышла в спальню. Вернулась она через минуту с колодой карт.
Стоя Ольга посмотрела в глаза Романа и сказала.
Все что ты видел за эти дни я могла бы тебе показать за пять-десять минут, но учиться этому нужны годы. Нужны годы и годы тренировки.
Закончив эту поучительную триаду Оля села в позе лотоса на диване перед Романом.
– Прежде чем я начну объяснять методику расскажу тебе вот что. Что такое время?? – Риторично спросила Оля и сама же начала отвечать на свой вопрос:
– Время это лишь условная часть пространства в котором располагается множество вариантов развития реальности. Практически все люди не имеют тела находящегося в пространстве-времени, но ты имеешь. Пока его работы мы касаться не будем, но в будущем это будет важно.
И продолжила:
– Само пространство локально представляет собой бурную реку, частичками которой являются варианты событий. Каждое событие представляет собой некую жесткую цепочку, которую я называю судьбой.
– Любое событие вынуждено. Любой человек не выбирает свою судьбу. Но даже и тот кто выбирает, все равно не выбирает. Вот такой вот абсурд. Ты можешь изменить ход событий в прошлом, настоящем и будущем. Каким образом??
– Либо в настоящем ты передаешь информацию в прошлое, о том как необходимо или наоборот поступать.
– Либо ты сам смотришь в будущее, выбираешь требуемый вариант и стремишься к нему в настоящем.
– В принципе можно совмещать оба варианта.
– Очень важный момент заключается в следующем. Когда ты будешь смотреть в будущее, или передавать информацию в прошлое, то вся информация будет представлена уже в окончательном обработанном варианте. У людей это называется понимание. То есть ты не будешь видеть в прямом смысле этого слова. Ты будешь знать или понимать.
– Если ты будешь передавать информацию в прошлое, то эта информация будет приниматься и выполняться с приоритетом. – Оля остановила рассказ.
Теперь перейдем к практике.
Оля начала раскладывать перед Романом карты одной масти.
– Посмотри на карты, старайся почувствовать их и запомнить. Все это черви.
Оля положила следующую карту.
– И это черви, – Оля положила следующую карту. – И это тоже черви.
Затем Оля перешла к другой масти.
– Посмотри, а это уже пики. Правда ведь чувствуются по-другому??
Роман ничего не ответил и продолжал смотреть и вникать в методику.
Когда Оля перебрала все карты, она сложила их все в колоду и перемешала.
– Сейчас я вытащу из колоды две карты одинаковой масти. Я так делаю для того, чтобы тебе было проще. Твоя задача сконцентрироваться на этом моменте в будущем и почувствовать масть карт. То есть ты должен сконцентрироваться на моменте когда я вытаскиваю две карты и показываю их тебе. – Она выбрала две карты и положила их сверху колоды, – Я их тебе покажу как только ты назовешь мне масть. Какую масть я сейчас вытащу??
– Крести, – спустя секунду сказал Роман.
Оля показала две верхние карты – обе оказались крести.
– Хорошо. Теперь сделаем по другому. После того, как ты скажешь какую карту я выну. Ты должен сконцентрироваться на себе в прошлом и телепатически передавать масть карты. Какую масть я вытащу??
– Пики.
Оля вынула случайным образом карту и показала её Роману. Это действительно были пики.
– Сейчас также передавай масть карты себе в прошлое. Удивительно, никогда не видела чтобы кто-то смог сделать это с первого раза.
Так Оля тренировала Романа до обеда пока он не взмолился всем ангелам вместе взятым, и они не пошли кушать.
Обычно зимой спад туристов в Египте. Холодные ветра не способствуют благоприятному пляжному отдыху. Хоть море и остается теплым круглый год, но из за ветров купаться уже не так приятно. А по ночам пустынный климат дает о себе знать, и Африка уже совсем не кажется жарким континентом. В основном зимой приезжают те, комы интересны всякие древности. Потому что летом слишком жарко, чтобы ехать к древним храмам и ходить под палящим солнцем, а вот в феврале днем погода напоминает теплое лето средней полосы России.
Но в последний день, как ни странно, въехало очень много постояльцев. Казалось, что со всего мира. Среди них было конечно много русских, также украинцы и белорусы. Были и сами египтяне, приехавшие из Каира и других северных районов страны. Многие приехали из Европы – немцы, чехи, несколько англичан, Роман с Олей видели даже пару американцев и одного индуса.
С некоторыми даже удалось познакомиться. Как например с Сашой и Леной – молодоженами из Москвы. Русские в отличие от иностранцев оказались более словоохотливы, поэтому Пары между собой быстро познакомились и на время отдыха представили, что если уж они не лучшие друзья, то очень хорошие знакомые точно.
Оля и Роман уже почти доели свои порции и хотели было перейти к кофе с молоком, как к ним подсели Московские молодожены.
– Привет, – весело поздоровалась Лена.
– Здоров, – чуть менее жуя восточную сладость ответил Роман.
– Вы так нам и не рассказали куда ездили, что видели, – со свойственным женщинам любопытством начала допытываться Лена. – и, кстати, когда у вас свадьба??
Роман чуть было не подавился кусочком слоеной восточной сладости.
– Ну мы катались на яхте, плавали в море… – уклончиво ответил Роман и осторожно взглянул на Олю, но та как будто решила рассказать все.
– А мы завтра собираемся в пустыню на квадрациклах! – выложила как на духу Оля.
«Блядь!», – выругался про себя Роман, – «Ну зачем все рассказывать всем подряд».
– Ой, как здорово! А можно мы с вами?? – не унималась Лена.
– Пожалуйста, если успеешь купить экскурсию. Я даже могу помочь с её покупкой. Вот, запиши телефон. Гида зовут Юлия. Она сама питерская. Просто переехала сюда жить и работать. По сравнению с другими гидами относительно дешево.
– Да?? – Лена взглянула на Сашу, но тот уже уплетал вовсю и, казалось, что разговор его совсем не интересует.
– А во сколько вы выезжаете?? – поинтересовалась Лена.
– Завтра ровно в полдень выезжаем от отеля. – доброжелательно ответила Оля.
– Ну тогда я предлагаю завтра без пятнадцати двенадцать встретится в холле отеля.
Оля посмотрела на Романа, и тот, допив последнюю каплю кофе, ответил:
– Окай. А сейчас разрешите откланяться, мне нужно проверить как дела на работе.
Роман взял Олю за руку и тихо спросил.
– Ну и зачем ты им все выложила??
– А ты, что?? Не понял?? Они за нами следят.
– Догадался, так тем более зачем все рассказывать.
– Все равно за нами поедут. Так хоть вида не покажем. – сказала Оля, а когда они дошли до номера, добавила:
– За тобой следят с самого начала поездки. Мне помогли на какое то время отвадить от тебя преследование. Но это дало нам всего пару дней на то, чтобы рассказать тебе кое-что о тебе самом и начать твое обучение. Теперь они конечно снова тебя нашли, и от слежки мы уже не отделаемся.
– Завтра можем ждать гостей, – горестно вздохнул Роман. – И чего им только от меня нужно.
ГЛАВА 4.
Товарищ генерал-майор расположился в недалеко в пятизвездочном Sunrise отеле в номере люкс. Все таки спонсорская помощь генералу ФСБ побольше зарплаты рядового Ульяновского системного администратора.
Генерал как раз ужинал, когда к нему в номер деликатно постучались.
– Войдите, – сказал товарищ генерал.
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор! – в комнату вошел молодой человек.
– А, Александр! Проходи, проходи. Ну, как дела?? – сказал генерал, разделывая очередного лобстера.
– Докладываю. Контакт налажен! Завтра мы едим в пустыню на экскурсию. Поездка на квадрациклах. Представляется прекрасная возможность захвата объекта, – браво ответил Саша.
– Хорошо. Очень хорошо, – генерал-майор взял телефон и набрал номер. – Иван, зайди ко мне.
Через две минуты без стука в комнату вошел Иван Сергеевич. Одет он был в обычный халат, а в руке нес кружечку чая, приятный запах которого распространялся по всей округе.
– Иван, завтра представляется возможность взять объект. Саша, повтори Ивану Сергеевичу все, что ты сказал мне.
Александр повторил. И чем дальше он рассказывал, тем шире становилась улыбка на лице бывшего директора ООО ССБ.
– Все понял товарищ генерал. Будем брать, – отчеканил Иван Сергеевич.
– Не напортачьте, – строго ответил генерал.
– Простите товарищ генерал, разрешите высказать предположение??
Генерал посмотрел на Александра и кивнул.
– Возможно параллельно нам действует иностранная группа. Они очень осторожны, но есть ряд иностранцев, которые явно напрямую заинтересованы Романом.
Теперь генерал посмотрел на Александра с недоумением. Затем посмотрел на Ивана и рявкнул:
– Взять на разработку! Срочно!
Иван и Александр отдали честь и вышли.
– Да что же это такое?? – задал себе риторический вопрос генерал.
***
А в это время в отеле Blue Sea…
– Ваше высокопреосвещенство?? Разрешите доложить??
В комнату вошел молодой человек в рясе.
Кардинал Валерио поставил кружку чая, перекинул ноги сидя в кресле и ответил.
– Докладывайте.
– У нас появилась информация о том, что завтра объект будет в пустыне. Имеется реальная возможность его взять. Однако об этом знают и русские...
– Как планируют работать русские?? – спросил кардинал.
– Они хотят взять его ближе к концу и уже выдвинули несколько групп к намеченной точке. Вот сюда.
Молодой человек вынул из кармана карту Египта с пометками и ткнул пальцем в обозначенную на ней точку, показывая, где будут ожидать Объект русские.
– Мы же предлагаем взять его раньше, ближе к бедуинскому поселению. Вот здесь.
Молодой человек ткнул пальцем в другую точку на карте.
– Хорошо. Работайте. Объект должен быть наш. При необходимости можете применить крайние меры.
Молодой человек сделал полупоклон и вышел.
***
Грозя международным скандалом в одной руке и взывая к благоразумию сто долларовой купюрой в другой капитан ФСБ снова повторял сотруднику отеля, что ему нужны три свободных номера и хотя бы один нужно предоставить прямо сейчас. Благоразумие победило. И пятерке из группы захвата все таки выдали один номер, а остальные пообещали предоставить днем, в положенное время заселения. Поэтому ФСБшники расположилась в одноместном номере и прикидывали варианты своих дальнейших действий. А уже приближалось утро.
– Лично я предлагаю идти и брать их прямо сейчас, – сказал Максим.
– И как ты собираешься их переправлять потом?? – спросил Михаил, один из специалистов группы захвата.
– Так. Леша, Романа под колпак. Мы должны знать о каждом его шаге. В отеле работать не будем. Макс, на тебе наблюдение. Миша, достань оборудование. Мы и так потеряли слишком много времени и не можем позволить себе провал. – закончил разговор Капитан.
Максим и Алексей козырнули и вышли из комнаты.
***
– Доброе утро, Соня, – разбудил Олю Роман. – Ты завтрак проспишь.
– Ммммм, – потянулась Оля. – А сколько времени??
– Девять утра. Через час завтрак заканчивается.
Одевшись, быстро позавтракав Оля и Рома пошли покупать на голову платок, который называется арафаткой. Говорят, он нужен когда по пустыне едешь, повязывается специальным образом, чтобы песок в нос или в рот не попадал.
Прогулочная аллея расположилась в двух минутах ходьбы от отеля. На этой широкой улице расположилось множество различных магазинчиков, ресторанов, кафешек и ларьков. Не мудрствуя лукаво Рома и Оля направились к ближайшей лавке с сувенирами.
Уже на подходе их заметили все ближайшие продавцы и начали бегать вокруг потенциальных покупателей, предлагая то папирусы, то масла ароматные, то статуэтки, то другие изделия, в основном китайского производства, то есть всякое барахло. Одни наперебой начали подходить и предлагать товары, другие – предлагали поехать на экскурсии. Некоторые даже за 300 метров начали кричать на ломаном русском:
– Друг, эй, друг! Магнит! Ван доллар!
Кто-то даже предлагал анашу и гашиш, но от таких Роман с Олей сразу решили держаться подальше.
Туристы уже было хотели пройти дальше, не ожидая такого напора, как заметили справа клетчатые платки. Подошли к магазину.
Из магазина вышел араб средних лет, который почти не говорил по-русски.
– What do you want??
– Нам нужна арафатка, – не зная как называется эта штука на английском, сказал по-русски Роман.
– Арафатка?? Есть арафатка. Пошли.
Араб повел нас к вязанке арафаток. Не говоря не слова снял одну из них и начал повязывать на голову Романа.
– Good! – воскликнул араб, замотав парню почти все лицо и оставив открытыми только глаза, посмотрел на Олю и добавил, взяв второй такой же клетчатый платок в руки. – Miss??
Повязав обе арафатки на головы своих клиентов и содрав за них бессовестно по четыре доллара за каждую, конечно араб начал показывать свои статуэтки, папирусы, мангиты, духи, очки и прочую мелочь.
Но Роман с Олей быстро смекнули как нужно поступать и, поблагодарив лавочника, быстро ушли не обращая на остальных внимания.
Вернулись в отель они к одиннадцати и еще оставалось время немного позаниматься. Сами занятия уже давно перешли в разряд увлечение. Поэтому, изрядно поразвлекавшись, Оля и Рома точно к без пятнадцати двенадцать были уже на ресепшене, где их встречали «друзья».
Саша и Лена сидели на диване и что-то разглядывали в телефоне.
– Привет, – бодро сказала Оля.
– О, уже время?? – удивленно сказала Лена.
– Ну что?? На выход?? – просил Роман.
– Угу, сейчас, пару минуточек, – попросил Саша.
Вышла компания не через две, а через десять минут. А еще через десять приехал новенький микроавтобус Toyota, который забрал всех и куда-то повез.
Ехали российские туристы достаточно долго. Больше получаса. По дороге все не раз успели удивиться тому, что никто не соблюдает правила дорожного движения. А многие едут за сотню километров в час и обгоняют через две сплошные!
Египтяне вообще странно водят машину. Едут посередине дороге, по пунктирной линии. Если нужно обогнать — сигналят, и впереди едущий перестраивается в полосу и дает себя обогнать, а дальше опять возвращается на середину дороги.
По дороге туристы уже успели попасть в аварию. И успели убедиться, что о ДПС здесь не слышал никто. Араб водитель только вышел, посмотрел на свою машину, убедился, что серьезных повреждений нет, сел обратно за руль и сказал в ответ на наши замечания по поводу дорожной полиции и сложности всей ситуации, если такое случается в России:
– Хургада — ноу проблем.
На этой ноте, к немалой радости Романа, микроавтобус отъехал еще немного от города и остановился около туристической станции. Уже издали были видны красные квадрациклы, аккуратно выстроенные в колонну, на которых туристам и предстояло ехать дальше.
Всех встретили два араба и проводили за ворота во двор. Во дворе стояли лавки, на которых все желающие и расположились. Технику безопасности и систему управления объяснили быстро. Собственно, если честно ничего особого в ней и не было. Газ тормоз показали, сказали, чтобы не отбивались от группы – вот и весь инструктаж. Заняло это минут двадцать не больше, и все пошли занимать свои машины.
Всех девушек и женщин посадили на передние машины, поэтому Рома с Олей оказались разделены. Рома сел на последний квадрацикл, решив не оставлять никого за спиной.
Ехали по пустыне почти час. Город остался далеко позади и вокруг раскинулась бескрайняя пустошь. Под колесами песок и мелкие камни, местами встречаются горы-барханы, растительности никакой, голову припекает зимнее египетское солнце.
– Хорошо что Оля посоветовала солнечные очки прикупить на базаре, а то солнце светит прямо в глаз, всю дорогу бы щурился, – подумал Роман.
Замыкающего в группе у них уже не было. Нет, сначала он конечно ехал сразу позади Романа, но не успели путешественники далеко отъехать от туристической станции, как средство передвижения араба затормозило и, со странными стучащими звуками, проехав еще пару десятков метров по инерции, окончательно остановилось.
Всю эту картину видел только Роман, и то только потому что обернулся на откуда ни возьмись взявшийся шум. Больше никто аварии не заметил, а уж ведущий колонну гид и подавно. Так замыкающий, на которого никто не обратил внимания, поплелся со своим железным конем обратно к станции, благо было недалеко.
На этом приключения Романа еще не закончились. Уже в самом конце пути в его квадрацикле пробило колесо. Впрочем, это никого не волновало, да и никто кроме Романа – он то уже последним ехал – даже не заметил этого происшествия. Поэтому пришлось ему как-то выкручиваться и остаток пути ковылять с полуспущенным колесом.
Однако, когда туристы доехали до места назначения, гид сразу сказал, что это не настоящая деревня бедуинов, а сами бедуины кочуют по пустыне и к себе на несколько километров никого не подпустят, а для пущей убедительности и оружие применить не постесняются.
Роман с Олей сошли с квадрациклов и отправились вслед за остальными кататься на верблюдах. Роман не заметил как какой-то человек арабской внешности пошел к вадрациклу. Покачал головой и стал что-то кричать другому арабу.
Верблюды были одногорбыми. Гид сказал что они называются драмадерами. Каждый желающий сделал на них круг по импровизированному стадиону, желающие сфотографировались. Верблюды были с характером. Постоянно пытались кого-нибудь цапнуть за руку или плюнуть в незадачливого туриста. Но за это девушки-арабки в хиджабах били их по шее палкой.
После туристов повели показывать местную бедуинскую кухню. Сама кухня не отличалась особым изыском. Простой навес у которого два бока закрыты импровизированной стеной. Небольшой деревянный стол. Огонь разводили из верблюжьего помета женщины. Они же жарили вкусные лепешки, которые каждый и попробовал.
Конечно же у них можно было купить различные сувениры и сфотографироваться. Однако гид всех сразу предупредил всех быть осторожными. Если кто-то дотронется до открытого участка тела какой-либо из девушек, то он будет обязан жениться на ней.
|
| |
| |
| Ophelie | Дата: Среда, 08.01.2014, 18:01 | Сообщение # 41 |
|
Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| Участник № 28
A little bit of death and a little bit of love
Мемуары брошенного человека.
Часть первая. Улицы. Уход. Несдержанность, невыносимость –
притерлись. Тебе – неожиданность, мне – логичное завершение. Меняю душу на секс
с красивым телом. Несоответствие. Замерзшие пальцы на остановке стучат по
мягким губам клавиш. Надежда. Намерение
– иду на поводу у нестерпимого желания. Влюбляюсь в игру, играю во
влюбленность. Перестаю чувствовать. Соглашаюсь на преступление. Предаю. Продаю
принципы.
На этих улицах полно незнакомцев, их шуршание и дикие
взгляды вызывают во мне нестерпимое желание сдаться в плен. Вновь попадаюсь на
крючок, а наживка - попурри из замерзших
кончиков пальцев, твоих стонов – я пью их, словно медовый сироп, - одного часа,
впустую потраченного на негу, которая меня обессиливает. Я сооружаю - камень за камнем – стену между нами – но ты
рушишь её в одно мгновение – одна иголочка твоего ядовитого юмора способна
разрушить укрытие до основания. Меня не пьянит терпкость отравы зеленого змия –
сахарная вата из твоих глаз обволакивает и топит. Моя маленькая победа – сегодня
не прийти на твой зов – на мой зов – на трепещущий зов. Ибо меня ждет
растворение – ты выплавишь из моего тела изысканную цепь на свою нежную шею. И
в тот самый миг, как холодный металл женской плоти дотянется до жилки под твоей
кожей, ты будешь умирать от долгожданных мук удовольствия. Они утверждают, что
ад – это бесконечное повторение. Но истина в том, что немыслимое количество раз
тебя будет разрывать на атомы сила моего желания. Ровно час. Через час меня
увидят улицы.
Ровно неделю мы похожи на безумных бродяг, молящих о
наслаждении, скитающихся в поисках укромных подъездов, теряющихся на
предательски широких улицах – подайте нам хоть квадратный метр.
Всю следующую неделю мы находим себя в мыслях друг у друга –
пытаемся больнее уколоть испепеляющим ожиданием. А я делаю вид, что преуспеваю,
хотя нахожусь в шаге от отчаяния без рук ваятеля.
Ласки теплой травы, наполненной солнцем, убаюкивают, дарят
бесценные мгновения ощущений из детства. Поцелуи душистого ветра, искренние
объятия дремлющих трав, солнечные
инъекции под кожей, - остались неизменными, лишь я изменила себе, той
девочке из пряных воспоминаний. Запах цветущей липы и терпкость подорожника на
губах. Дикая слива поймала в ветвях ветер за волосы – нежно перебирает каждую дивную
прядь – убаюкивает, но он, непослушный, вырывается, падает к моим ногам, а слива
тоскует и сыплет на меня свои соцветия-слезы.
Умиротворяющая тишь. Пальцы тянуться к шершавой колкости
трав – захватить, раствориться, слиться воедино. Кожа поглощает каждую капельку
солнца, щедро льющегося с молочных небес. Побег удался.
Косы переплетаются с древесными корнями, острия трав
прорастают сквозь прозрачную кожу, глаза наполняются небом – я оживаю. Вновь
становлюсь девочкой из теплого детства – тону в море колосящейся гречки,
светлячки-батарейки вживляются в мое тело. Побег удался.
Как в позабытую в векахгавань, я возвращаюсь в свое прошлое, чтобы лишь одним глазком взглянуть на теплый свет маяка, побарахтаться
на гребнях поросших мхом волн и, возможно, спуститься на упругий берег… если
ты, конечно, еще ждешь меня.
Как на простуженный
последний троллейбус, я спешу на одинокий причал, чтобы лишь на несколько
секунд вдохнуть запах морских лилий, которыми пах подол твоего платья,
поглядеть, как на лике неверной луны отражается прилив за приливом и, возможно,
взойти на корабль, чьи паруса – звезды… если ты, конечно, еще ищешь меня.
Время не имеет значения. Когда соленая вода расслаивает душу до боли, в ней еще остается
столько медовой нежности, что хватит упиться обоим.
Только не останавливайся на полпути, милый.
|
| |
| |
| eucordova | Дата: Четверг, 09.01.2014, 21:44 | Сообщение # 42 |
|
Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| Участник № 29
Никто тебя не любит
Когда Саша пришла, Вадим… ну, хорошо - Юрьевич - был возбуждён и суетлив. Как набедокуривший мальчишка, которого отпустило: ага, прокатило! Они не виделись… сколько же? Да много месяцев не виделись. И она, было, решила - всё, закончилось. Переболела. Не отвечала на редкие – очень редкие - звонки. Научилась не вспоминать. И вдруг - неожиданно для самой себя – набрала номер. Полагая, что это просто так и радуясь свободе. Не надо было. Надо было – просто перетерпеть этот импульс.
А потом… тоже понимая, что не надо – пришла. Он сиял и сверкал. И на месте-то ему не сиделось, всё подпрыгивал и метался, шутил и смеялся. И только что не потирал ручонки. Собственно, и потирал. И вдруг - подарил плюшевую собаку. От великих щедрот? В качестве извинения? Прощения? Примирения? Чего?
Она удивилась. Ещё бы! Первый и единственный подарок за многие годы их странных отношений. Очень странных. Как бы они есть, и как бы - нет.
Собака была он – собакер. В кепке с глянцевым козырьком, заломанной набекрень, красной атласной косоворотке и с гармошкой. Первый парень на селе.
- Вот тут, если нажать у него на лапе…
Плюшевый деревенский ухарь немузыкально заголосил: - Никто тебя не любит так, как я, никто не приголубит так, как я…
Саша вздрогнула и, насупившись, посмотрела на это чудо-юдо.
Наверное, предполагалось, что она растает от благодарности, завизжит от восторга и начнёт подбрасывать чепчик до небес. У неё не оказалось чепчика, не проклюнулось благодарности с восторгом, только недоумение – как-то уже… накопилось - она не поверила подарку и не только не подтаяла, даже не размягчилась. Лишь засмеялась. Но он - не понял. Да и не мог.
В её юности, когда всё приличное «доставалось», а так хотелось, глядя в модные журналы… подруга из плюшевой ткани - бабушкин сундук – сшила себе костюм. И вот идёт она по городу - а костюм, если не приглядываться, почти что бархат - такая красивая и шикарная, и все вокруг с восторгом глядят на неё (они и правда рассматривали и улыбались), а навстречу – высокий негр. И глазами своими выпуклыми чёрно-белыми по ней рыщет. Сражённый ну просто наповал. А она выступает грациозная, как лань. И, когда поравнялись, африканский абориген процедил: - Пижда ты плюшевая!
Вечно эти невпопадные дурацкие воспоминания всё портят. Хотя… что тут портить?
И, когда торопилась уйти, даже не вспомнила про собаку. Но Вадим догнал её у дверей и сунул дражайший дар в руки: - Так, когда мы встретимся? Поплотнее, так сказать.
- О, Господи, - вздохнула она в лифте, глядя на игрушку, увесистой индульгенцией прижатую к боку, - что же мне с тобой делать?
Собак поселился в обувном шкафу, на коробках. И всякий раз, когда она открывала дверь, пялился на неё чёрными, тускло отсвечивающими, стекляшками глаз с коричневой окаёмкой, самоуверенно усмехаясь и сально подмигивая. Ей даже казалось, что он подкручивает ус. Саша старалась быстрее взять, что нужно и поплотнее закрыть дверь. А он наблюдал за ней сквозь дымчато-голубоватое матовое стекло и ухмылялся. Саша развернула его мордой к стене. Теперь он наблюдал за ней затылком.
Она никогда не играла в куклы. В куклы играла её старшая сестра, Алёна. Она их причёсывала, умывала, наряжала в платьица, кормила, укладывала спать, в общем, проделывала весь тот порядок действий, который совершают настоящие правильные девочки с куклами. Большинство девочек. А Саша... Она была неправильной девочкой. Её больше интересовало, из чего эти подобия человеков сделаны. Она вытягивала у них руки и ноги, пробовала на прочность резинки, на которых руки-ноги крепились – если резинки оказывались прочными, пробовала вновь – отрывала волосы, похожие на паклю, и выковыривала пальчиками глаза.
- Аааааа!!!! – Ревела сестра и тыкала под нос родителям очередную изуродованную куклу, - она опя-я-я-ять! На Сашу спускали всех собак и, после увесистой затрещины - её тщедушное тело мухой отлетало в сторону - ставили в угол. Сестра злорадствовала, а она, потирая место, которому на этот раз досталось, горько всхлипывала и икала. Ей не покупали кукол. И она не умела стоять в углу. И, вообще, стоять.
Уже через пять-десять минут, искрутившись, изнывшись и миллион раз пообещав, что никогда больше не будет (что – не будет?), по образному выражению отца, «крутила где-нибудь дырку на боку».
Когда в угол попадала старшая – редко, но бывало – та держалась там стоически, как убеждённый комсомолец-ленинец в стане врага, а Саша изводилась на нет, путалась у родителей под ногами и канючила: - Ну, отпустите её, она больше никогда не будет. Ведь правда? – умоляюще глядя круглыми тёмно-вишнёвыми бусинами на сестру. Алёна отвечала холодным отрешённым взглядом больших золотисто-карих глаз. Через какое-то время родители сдавались и выпускали сестру, так и не услышав слов раскаяния.
Они всегда были разными. С самого раннего детства. В то время как старшая, трёхлетняя, сидя на полу и сосредоточенно сопя, была занята перекладыванием прозрачных разноцветных леденцов из одной трёхлитровой банки в другую, зачерпывала их рукой и несколько раз пересыпала из ладошки в ладошку, младшая – только научившаяся стоять в кроватке - довольно гукая и подпрыгивая, художественно нашлёпывала какашки на стену.
Когда Алёна с мамой мучительно разучивали стихотворения и правила (это уже в третьем), Сашка, сидя за прописями и подсказывая время от времени тупо мычащей сестре никак не усваиваемые ею строки – «заткнись!», шипела та, - «мама, чего она мне мешает?!» - высунув на сторону язык, креативно оформляла выполненное домашнее задание, превращая буквы и цифры в танцующих человечков.
У Алёны были две толстые аккуратно заплетённые косы, или одна – толстенная, которую она небрежно перебрасывала со стороны на сторону. С большими пышными бантами. Платья на крепкой фигурке сидели, как влитые, а коса лежала на груди. Всегда. Даже у маленькой.
Когда она, нормальная уравновешенная девочка – «совсем замороженная» позже окрестила её Сашка - ходила точно по тропинкам, младшая обезьянкой скакала вокруг по веткам и гикала. И бесстрашно бросалась в бой, если Алёну, не дай Бог, задирали мальчишки (а они задирали), и та окаменевшим изваянием останавливалась посреди дороги, теребила косу и из её прекрасных глаз катились круглые хрустальные слёзы. Тогда ещё катились.
Старшая рано осознала свою красоту, часами разглядывала себя в зеркале и с тех пор все её усилия были направлены на поддержание и усовершенствование этой красоты.
Когда Саша, с сильным опозданием обнаружила в себе девушку, то попросту не знала, что с этим открытием делать. Она не умела быть девушкой.
Платья на угловатом, локтастом и голенастом - 45 килограммов костей, суповой набор - теловычитании сидели колоколом и закручивались вокруг него жгутом, в противоположную от стремительного направления её актуального движения сторону, колготки - хоть ты плачь - собирались в гармошку на тонких – «они у тебя кривые», - ехидно говорила сестра – ногах, а тёплые панталоны – вы не помните таких, голубенькие с начёсом? – никак не хотели держаться на тощей попке и упорно сползали из-под подола коричневого школьного платья до самых колен. У неё не было косы, как, впрочем, и груди, на которую косу можно было бы положить.
Лёгкие пушистые кудряшки, не признававшие расчёсок, электризовались от любого прикосновения и торчали дыбом, как пух на одуванчике. Банты с них соскальзывали.
Она оказалась искажённым в очень, ну очень кривом зеркале отражением своей красавицы-сестры. Её бледная тень. Спирохета. И вот тогда она впервые осознала… растерялась… ужаснулась… и от потрясения замкнулась в себе на долгие годы взросления, переживая обнаруженную девичью неполноценность и несоответствие собственного облика высоким канонам красоты, да и просто - канонам.
А время шло.
И они выросли. Те самые манипуляции, что она проделывала с куклами, красавица-сестра перенесла на людей. Она всё так же часами гляделась в зеркало, намазывая алебастровую кожу всякими дивными средствами, и носила свою красоту, как стеклянный сосуд и запретила себе улыбаться - ведь от улыбок появляются морщины. Все окружающие должны были падать ниц перед её незамутненной эмоциями красотой и подчиняться её желаниям, и служить ей верой и правдой. И они падали. И подчинялись. И служили. В том числе и Сашка. И, обесточенные, отползали в сторону. Мужья менялись, как перчатки. А дети… а что – дети, подумаешь.
И разрасталась вокруг мертвая зона. В центре которой была она – с безжизненной опавшей с годами маской на лице, навсегда зарекшаяся смеяться. И редкая птица долетала…
А Саша… Она продиралась через свою болезненную неполноценность, как сквозь густые заросли ежевики, оставляя на колючих ветках ошмётки кожи и плоти. И как-то всё… получилось. И срослось. Ну… почти. Постепенно.
- Вот ты всегда меня воспитываешь, - сказал Вадим.
«Я?! - мысленно удивилась Саша. - Я не воспитываю взрослых людей».
А вслух пробормотала: - Я просто ставлю в известность, что конкретно мне не нравится и, если нужно, объясняю почему. И добавила про себя: «Но это только с теми, кем дорожу. Чтобы они знали, как не надо поступать. Если – тоже - дорожат мной».
- Как будто меня, в моём возрасте ещё можно перевоспитать. Ты, в самом деле, так думаешь?
«Нет, не думаю. Я же уже всё объяснила». А вслух - передёрнула плечом и поводила ложечкой в чашке.
- А вот я считаю… Если я могу сейчас… здесь… с такой охренительной женщиной… (он сказал грубее), значит, я правильно жил.
Непробиваемая мужская логика. Потребительская.
И Саша потом всё размышляла: «Может ли женщина выступать «наградой» за прожитые годы? Мерилом их правильности и достойности. Хороший вопрос. Небанальный такой. Не знаешь, как и ответить. Наверное, может. Так и мужчина – может. Вот ведь чушь какая! При чём тут награда и мерило? Ну, ладно. Зайдём с другой стороны. Мужчина вправе считать её наградой. Ну, да. Если это любимая женщина. Бесценная. А если это - много женщин? Они все – награды? Ерунда получается. Ещё хуже. Награда – вещь, как сейчас говорят, эксклюзивная. Не-а. Вот! Они - призы. Выиграл – не важно, честно или нет - получил приз. Разовое удовольствие. Ровно по номиналу. Отличаются друг от друга, как приземлённое состояние «я доволен» от непереносимого чувства полёта и беспомощной космической невесомости - до пустоты в животе и перехватывания дыхания - «я счастлив». Всего лишь дань самолюбию. Самолюбование. Самоутверждение. Само… само… само…
А на хрена – ему - полёт? Козе – баян. А ещё лучше – рояль. Или клавесин. А ничё он так - с баяном будет. На неслабом пузе. И в косоворотке. Ухарь-купец. Несерьёзная ты, Сашка. И глубоко мыслить не умеешь.»
- Ты ошибаешься - женщина всегда знает, что ей изменяют. Чувствует. Она даже знает, когда и с кем.
Он небрежно отмахнулся и не поверил - у него был богатый жизненный опыт.
А она не стала разубеждать. Что всё выдаёт. Движения и жесты, выражение лица, всего тела , уклончивое молчание и отвлекающая болтовня, перехваченный острый взгляд, случайная фраза, закамуфлированный телефонный разговор… дыхание - частое ли, затаённое, скрытый облегчённый выдох - да и сам... воздух.
Только сказала: - Знаешь, а ты – самоуверенный дурак.
Он дёрнулся.
А она засмеялась: - Только не обижайся.
Вадиму нравилось встать рядом, обхватив её за талию, и сравнивать их в зеркале, где Саша неизменно смотрелась дочкой. « Наверное, он так делает со всеми», - отстранённо думала Саша. – Ему важно, как он выглядит – на фоне». Нисколько не сомневаясь, что она - да и все прочие – фон. А вот ей понадобилось время, чтобы привыкнуть - она не любила зеркал. И стеснялась. А когда почти свыклась и научилась не отводить глаза и не поворачиваться спиной – прячась - замечая эту разницу, всякий раз удивлялась: "Надо же, а вроде и не такой большой разрыв в летах". – И внутренне насмехалась над собой: «Сорванцовость неизбывная. Ничего, это пройдёт. Быстрее, чем думаешь. И чем хотелось бы».
- Вот если ты считаешь, что я неправильно живу, то, может быть, скажешь, как надо жить?
Ничего себе вопрос. Саша пожала плечами - «откуда я знаю?»
И тихо пробормотала: - Наверное, по совести. – Брякнула.
- А как это по совести? Конкретно, что я должен делать?
«Господи, да откуда же я знаю. И что есть совесть?»
А плюшевый собак так и жил в шкафу, на коробках с обувью. Саше не хотелось его видеть. Он напоминал о том, чего она не хотела помнить. Как шустро Вадим выскочил из машины, едва только получил нужный пакет. Со взором горящим юнца молодого. Ну как же, там - вот буквально за киоском – ждут, и хата простаивает! Та самая – на втором этаже, безликая, как гостиничный номер – "знакомая ключи оставила - цветы поливать". Ага. Где цветы, а где ты? "Вот, один остался на работе, секретаршу отправил в Англию язык учить". Это будет уже вернее.
А здесь - он уже самоутвердился.
Как быстро он присел на широкий подоконник, когда однажды Саша забежала на минутку, и попытался заслонить сильно раздувшимся, но ещё крепким телом, второго точно такого же пса (он их партиями закупает?). Она сделала вид, что не заметила. А он - что не заметил, что она заметила.
А ещё не заметила, как подвозя её домой, он ответил по телефону, что скоро будет. «Да - занят!» - отрезал. Той самой – с безликой «хатой». Той самой, под чьи длинные ноги отодвинуто переднее сидение в автомобиле. Той самой, что выше Саши – да и Вадима – на голову (в пуп он ей дышит, что ли?) и что всякий раз, когда Саша изредка заходила по делу, ревниво окидывала её взором, втайне ликуя, что она намного моложе. Как будто молодость – это рецепт… от чего?
Она не заметила… Да ладно. Ни к чему это.
«Интересно, а ты заметил, как превратился в папика? Сегодня это модно. Сплошь и рядом. Идет такая деваха ростом под два метра, ноги растут прямо из мозгов - и вместо них - а рядом округлый нафталиновый сморчок, и держит её за упругую попку. Ну, выше-то он не дотягивается. Он ей - снисходительное покровительство, не пыльную работу, квартиру, машину, и далее по списку – «подумаешь, ещё одна шуба», - сказал кому-то в трубку, полагая, что Саша не поняла, вот кретин - она ему – молодое невостребованное тело. Меркантильная любовь. И всем удобно. А то – чувства… страдания… какие-то. Восторг… полёт…
А если представить - всего на мгновение - что за тысячи километров отсюда такой же стареющий трёпанный сладострастный фавн точно так же - твою обожаемую дочь. Злая ты, Сашка. Ну... есть немного. Да нет. Правило бумеранга».
Плюшевый ловелас ни в чём не был виноват. Но Саша засунула его в тёмный плотный пакет. А однажды задела ту самую лапу, и он опять загорланил, что «никто…». И она с ужасом стала жмакать его со всех сторон, чтобы остановить этот кошмар.
И накатила бессонница.
Она шарила холодным лунным светом по скомканной постели, стонала одиноким ветром на пустынной улице, раскачивала чёрные голые ветви деревьев за окном в мертвенном свете фонарей, и стучала ими, оледенелыми, в стекло, и завывала пронзительной сиреной взбесившегося автомобиля, и звучала гулкими шагами в глухой подворотне, и тяжело ворочалась булыжниками обрывистых мыслей в ватной пустоте головы. И залегла тёмно-синими набухшими полукружьями под глазами. И смотрела на Сашу серым осунувшимся лицом из нелюбимых зеркал. Она хватала потной удушливой лапой за хрупкое горло, когда под утро удавалось забыться, и снился ухарь-купец, удалой молодец, в собачьем облике и красной косоворотке, который низко нависал усатой мордой и, нагло глядя похотливыми глазками, говорил ей прямо в губы: - Я прав!
- Я прав! – стократно отзывались тысячи точно таких же кобелей в красных косоворотках из другого сна, сидящие на бескрайнем поле, уходящем за горизонт, и били в барабаны, и имя им был легион, и…
...и эхом раздавалось: - Я прав, я пра, я пра, япрая, прая, прая, рая, ая…
А Саша вскидывалась, хватая воздух пересохшим ртом, и сердце надрывно бухало под ключицей, и из подмышек под спину стекали крупные холодные капли.
И опять думала, глядя в темноту измученными глазами. И всё силилась понять своим холодным аналитическим умом и объяснить себе, и разжевать, что же её так крепко держит возле этого, казалось бы, чуждого ей, ни разу ни развитого – прямолинейного и примитивного, как швабра (две доски и гвоздь) - мужика. Почему ей, с её своевольным и независимым характером, с вполне сложившейся судьбой, взрослой и умной женщине – ну, не дура же она! или дура? - знающей себе цену, не удаётся... раз и навсегда. Почему она спускает то, что не потерпела бы ни от кого и никогда.
Как-то Саша прочитала: «Не ищите людей, которые не лгут. Их не бывает. Ищите тех, кто обманывает, но не предает. С такими можно иметь дело.»* Задумалась. И согласилась. И запомнила. В делах Вадим был непоколебимо надёжен, как скала. Надёжнее, чем весь гражданский флот.
И вспоминала. То, что не хотелось помнить. И то, что, случайно узнав, предпочла бы никогда не знать. Старшая была желанной. А младшая...
И тогда она спрашивала себя: неужели я всё ещё пытаюсь добиться отцовской (да и просто – родительской) любви, которой не случилось? Господи! Да у меня этой любви сегодня – хоть половником хлебай и на хлеб толстым слоем намазывай. Тогда – что? Ну, что же ты, Сашка? Зачем?
И вспоминала…
Лебедь появился в сарае осенью. Подранок. Отец принёс его с охоты. Маленькая Саша решила, что он подобрал раненную птицу и теперь пытается спасти. И загордилась. И похвасталась подружкам: «А у нас теперь лебедь есть. Папа принёс. Красивый. Вот такой! Белый. Только крыло у него ранетое. Папа его спас». А мама её отругала – «это нельзя говорить, у папы могут быть неприятности». Отец часто пропадал в сарае, носил еду, ухаживал, она слышала, как он подолгу разговаривал с лебедем, увещевая его поесть, менял питьё, выносил на скупое, растратившее ласку, солнце. Когда он уходил на смену, дежурство передавалось Саше. Птица шарахалась от неё, да и от любого, кто к ней приближался, к противоположной стенке тесного огороженного пространства, заваливаясь на больное крыло и волоча его по полу. Почти ничего не ела и чуть-чуть пила.
Лебедь дожил до весны. Когда потеплело, Саша с подругами вытаскивала его за деревню на мелкие озёра, цепочкой нанизанные друг на друга, и он, к тому времени почти лишённый веса, один скомканный грязный пух с пером, плавал, старясь держаться подальше от берега, а они дергали за верёвку, привязанную к его лапе. Он начинал судорожно бить крыльями и заваливаться на бок. А им было смешно. И они хохотали.
И Саша уже знала... Она подслушала, как мама раздражённым шёпотом выговаривала: - Уже добил бы там же! Чтоб никто не узнал. Весь сарай загадили.
- Да что ты понимаешь?! Я - охотник!
- На лебёдушек? Так сильно нравятся?
- Дура!
Громко хлопнула входная дверь.
Кошка Жанка была та ещё зараза. Поджарая – образ её жизни и не предполагал иного, густо-короткошёрстная и многоцветная, с преобладанием рваных рыжих пятен, с огромными, на полморды, фосфоресцирующими даже днём, ярко-зелёными глазами, которыми она настороженно сканировала окружающее пространство – «так и зыркат, так и зыркат!» - говорила бабушка,- «у, страхолюдь!» - она жила в доме, сколько Саша себя помнила. То есть, не в доме, её туда не пускали из-за невероятной шкодливости , да она не особо-то и рвалась – скорее, при-доме. Но вся улица знала, что это – их – кошка. И вся улица приходила на неё жаловаться. И каждый первый обещал прибить при случае.
Жанка была виртуозно изобретательна по части что-нибудь скомуниздить. С одинаковым успехом могла стащить полсардельки с вилки зазевавшегося едока и упереть тушу гуся с разделочного стола или свиную ногу из кипящей кастрюли. И не то, чтобы её совсем не кормили, хотя несъедобными предметами бросались чаще, просто такова была её необузданная природа и способ выживания бастардки. Ласкаться она не умела, и не только не просилась на руки, не тёрлась возле ног, но даже старалась не приближаться к людям, ничего хорошего обоснованно от них не ожидая. Саша жалела Жанку, подкармливала, но, когда пыталась погладить её по жёсткой топорщащейся шерсти, та впечатывалась животом в землю, прижимала уши и дико поводила глазами.
Зато Саша часто наблюдала картину, как Жанка, сидя на пороге гаража или на ветке ближайшей к нему яблони, а то и вовсе рядом с верстаком, внимает что-то ремонтирующему и беседующему с ней отцу. Слушает внимательно, не уходя, но и не особо-то приближаясь. С завидным постоянством появляясь возле гаража, как только туда заходил отец.
Однажды за обедом он сказал, что отвезёт Жанку.
- Куда? – удивлённо вскинула на него глаза задумавшаяся Саша.
- На свалку.
- Куда?! За что?
Выяснилось, что она поймала и слопала воробышка.
- Ааа, так она же кошка! – ещё больше удивилась Саша.
На этом разговор и закончился. И Саша не придала ему особого значения.
Днём она видела «общающуюся» парочку, каждого - на привычном месте.
А ближе к вечеру, накладывая в кошачьи плошки еду – пушистая тёмно-пепельная Мурка крутилась под ногами и звонко урчала…
- А Жанка где? Опять охотится?
- Так он же её увёз, - сказала бабушка, пожав губы и сердито мотнув головой в сторону гаража.
- Как?! – Саша с плошкой опустилась на ступеньку крыльца и посмотрела в сумеречный проём распахнутых ворот, где виднелась фигура отца, что-то мастерящего на верстаке и напевающего себе под нос. – Как увёз? – спросила ещё раз севшим голосом.
«Ты не огорчайся (хотя... вряд ли ты... из-за такой фигни... но всё-равно) – нет таких, кто безупречно прожил бы жизнь. Во всяком случае, я не из их числа. Мне не удалось научиться.
Я только немного узнала о том, как не надо.
Нельзя стрелять в гордое, красивое и свободное животное только потому, что тебе захотелось его иметь. А вдруг этот выстрел окажется смертельным.
Нельзя мучить беззащитное существо и наблюдать, как оно угасает день ото дня.
Нельзя, приручив к себе и добившись безусловного доверия, в один прекрасный день выбросить, как использованную тряпку. На свалку.
Нельзя наказывать кошку за то, что она кошка.
Нельзя с людьми обращаться, как с куклами.
Потому что они живые».
А игрушку Саша отдала соседской девочке из многодетной семьи. Младшей. Ещё не открывшей, что слова о любви бывают лукавыми (это тоже игра такая), а подарки – шаблонными.
Прослушав музыкальное объяснение в нежных чувствах, девчонка притиснула её к груди: - Ой, пёсик, я тоже тебя люблю, ты мой самый-самый... самый!!!
А Саша - Александра Павловна - наблюдая бьющее через край бесхитростное счастье неизбалованного подарками ребёнка в обнимку с плюшевой собакой, заправила за ухо тонкую непокорную прядь и подумала… Но это уже не важно.
|
| |
| |
| amadeusz | Дата: Четверг, 09.01.2014, 22:14 | Сообщение # 43 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| Участник номер 30
***
12 апреля 1961 года. Отошла кабель-мачта, включилось зажигание — затряслась земля во всей округе и ракета, поднявшись вверх, устремилась в космос.
— Поехали! — раздалось из кабины ракеты-носителя Восток «1».
***
19 января 2025 года.
— Уже третий разбился! — произнёс грозно генерал-майор ВВС. — Сам президент посоветовал нам прекратить проект «Марс».
— Да что он смыслит в этом?! — ответил главный конструктор ракетно-космической техники.
— Американцы уже два года назад основали колонию на Марсе. А Вы всё копаетесь с этим кораблём.
— Нам нужно ещё полгода…
***
2050 год. Зима.
Москва.
— Проклятые банки, — произнёс Андрей.
— И не говорите, юноша, — выговорила старушка, сидевшая по соседству. — Мало того, что обирают нас своими налогами до нитки, так ещё и заставляют сидеть в очереди часами. Кошмар творится.
— Клиент с номером 202, подойдите, пожалуйста, в окно номер 4.
— Надо же. Спасибо за приглашение, электронная дама. До свиданья, бабуль, — молодой человек встал с кресла и подошёл к окну.
— Здравствуйте, — сказала женщина-робот, находившаяся в окне номер 4. — Что бы Вы хотели?
Она говорила отрывисто, слогами и изредка скрипела своею железной шеей.
— Я хочу оплатить штраф за вождение в нетрезвом виде.
— Давайте квитанцию.
Парень протянул ей железную карту-носитель с информацией о правонарушении. Она вставила её в компьютер.
— Так. Андрей Корпинский, 2020-го года рождения, не работает…
— Началось…
— … имеет судимость по двум уголовным и одной административной статье Великой Российской Империи, отбыл два срока общей сложностью в семь лет в колонии для несовершеннолетних в городе Можайск — 3 года, и 4 года в исправительной колонии №22 в рабочем посёлке Колывань Новосибирской области. Вы знаете, что любое следующее Ваше правонарушение будет передано в подимператорский суд вместе с двумя последними, где встанет вопрос об отправке Вас в место лишения свободы?
— Слушай, железная крошка моя, а может, поужинаем сегодня?
— Это похоже на подкупку императорского служащего. Плюс обращение в невежливой форме. Это может…
— Нет, нет, нет, — перебил Андрей, — я не…
— … Это может караться Верховным законом как административное правонарушение и Вы можете быть осуждены на несколько лет лишения свободы по двум статьям…
— Да нет же, я просто предложил, Вы такая…
— У Вас есть право принести два извинения или мне придётся вызвать дежурную охрану.
— Извините, извините.
— Спасибо. Приходите ещё. До свиданья.
— Чёртов робот, — выпалил Андрей, выйдя на парковку, находившуюся на семьдесят третьем этаже Императорского Бизнес-Центра.
Он сел за руль, выехал на край здания, посмотрел в левую сторону, и, убедившись в отсутствии других летающих машин, повернул направо.
…
Байконур.
— Вы не имеете права со мной так поступать, — произнёс Павел, когда его тащили трое в камеру испытаний.
— Понимаете, Павел Семёнович, — сказал заместитель Главы Империи, занимающийся вопросами отправки корабля «Великая Российская Империя-Земля» к солнечной системе «Глизе 581», — Вы — один из самых сильных физически людей на планете. Таких осталось мало. Вы станете великим героем, как Гагарин, Армстронг и даже больше.
— Мне это не надо! — заорал светловолосый мужчина. — Я хочу домой.
— Закрыть!
Трое роботов бросили мужчину в камеру для испытаний.
…
Каргополь.
— Жми уже, Лейла, — сказал Шавкат.
— Сейчас.
— Давай! – крикнул Юрие.
Девушка с чёрными, как ночь волосами нажала кнопку «Ввод» на панели экрана глобального компьютера. Голубые цифры и буквы, а с ними различные рисунки и чертежи, резко запрыгали сверху вниз по тёмному экрану монитора.
— Ура-а-а! Получилось! — прокричали все собравшиеся.
Их было около пятидесяти человек, все разных национальностей — русские, украинцы, белорусы, узбеки, румыны, кавказцы, казахи, поляки… Все они являлись профессиональными и мастеровитыми компьютерными пиратами. Они воровали информацию императорской важности. Но сейчас группа компьютерных гениев под названием «Вера» и имеющая огромную подземную базу в лесу в трёх километрах к северу от Святого озера открыла себе доступ к данным космодрома Плесецк.
…
Петроград (бывший Санкт-Петербург).
— Вы хоть знаете, кем в действительности был Ленин?
— Героем, товарищ Глазов.
— Правильный ответ. Он сверг империю и наша задача, задача нашей группы, сделать тоже самое, и даже более того, чтобы дать власть народу, чтобы сделать страну свободной и независимой от жадных и корыстных императоров, бюрократов и бизнесменов.
Группа «Сопротивление», которую основал Глазов Антон Викторович, проводила террористические акты, направленные против государственной власти, против полиции, армии, олигархов и бюрократов. Численность группы на 2049-ый год: примерно сто десять тысяч человек — в основном в Петрограде и Москве, а также в Ростове, Саратове, Архангельске, Сочи, Астрахани, Волгограде, Харькове и Владивостоке. Группа ведёт свою деятельность с 2022-го года. Ими было совершено убийство президента в 2027-ом году, покушение на убийство последнего президента Российской Федерации в 2033-ем, убийство премьер-министра в 2034-ом, покушение на убийство Первого Императора Великой Российской Империи в 2035-ом и много других значительных террористических актов.
— Наши коллеги в Каргополе со дня на день должны добыть секретную информацию о космическом корабле, который полетит к экзопланете в другой солнечной системе. Они просили нас о небольшой помощи. Это может стать самым крупным делом за всю нашу историю, но мы должны с ним справиться. Согласны?
— Да! — прогремела хором толпа на весь зал.
…
В 2030 году Российская Федерация вступила в бой с НКНР (Новая Китайская Народная Республика – в то время в состав её входили: Монголия, Аруначал-Прадеш, Северная и Южная Кореи). На сторону Китая встали США, Англия, Канада и Австралия, а на сторону России все страны бывшего СССР и некоторые другие восточно-европейские. Война длилась около четырёх лет, в ходе неё погибло 29 миллионов русских граждан и 7 миллионов союзников. После окончания войны, 1 августа 2034 года, страны бывшего СССР подписали договор о создании нового государства, именуемом «Великая Российская Империя», в его состав вошли: НКНР (он был разделён заново на Китайскую республику, объединённую Корейскую и Монгольскую), республики Украина, Белоруссия, Узбекистан, Казахстан, Грузия, Азербайджан, Литва, Молдавия, Латвия, Киргизия, Таджикистан, Армения, Туркменистан, Эстония, а также Польша, Румыния, Болгария, Южная Осетия и Абхазия (они являлись независимыми государствами). Великая Российская Империя обладала самым многочисленным запасом оружия, самой могущественной армией, самыми развитыми инфраструктурами, лучшими сельско-хозяйственными культурами в мире, она ничего не покупала, только экспортировала и использовала своё. Войти в состав Империи просились некоторые страны Южной Азии, Африки и Южной Америки. Но Великая Российская Империя отказала всем. Она была самой многонациональной страной, и в то же время в ней не было расовой дискриминации, расовых разногласий. За любого вида расизм в стране законом предусматривалась смертная казнь. В стране ввелась ужесточённая квота на иммиграцию. А также вёлся тотальный контроль за жизнью и деятельностью всего населения. Российского империализма стали боятся в мире, как некогда боялись немецкого фашизма...
…
Байконур.
— Умничка, Павел Семёнович, — произнёс заместитель Главы Империи. — Вы замечательно прошли испытание. Ваша физическая сила 99%, а подготовка 98%. Тем самым Вы занимаете по физическим данным второе место… во всей Империи. Будьте горды.
— Мне неважно это! У нас в деревне, прежде всего, ценится доброта!
— Плюньте Вы на свою деревню. Через четыре года Вы будете героем Империи.
— У меня жена и две дочери. Что Вы со мной делаете?
— Мы выполняем свой долг.
— Нахал ты! Свинья, — Павел Семёнович плюнул собеседнику под ноги.
— Грубое обращение к служителю закона и обращение в невежливой форме — два административных правонарушения. Вы знаете, что за такое может быть.
— Идите с Богом.
— Вот так уже лучше.
Заместитель Главы Империи вышел, закурил сигару и взял в руку трубку телефона.
— Разрешите доложить, Глава Империи?! 150 членов экипажа готовы. Все, что были нужны. Запуск состоится в запланированную дату. Не волнуйтесь, всем встроим чип, отвечающий за все интеллектуальные, эмоциональные и культурные процессы и запрограммированный на точный план действий. Полную безопасность и конфиденциальность обеспечим. До связи.
…
Каргополь.
Группа «Вера» добыла необычайно важную и тайную информацию с космодрома Плесецк. Они узнали о постройке космического корабля, который сможет долететь от Земли до солнечной системы Глизе 581 за два-три года. Была там и информация о дате запуска и участниках. Запуск был запланирован на 12 июня 2050 года.
— Ну, что, летим на Глизе? – спросила Лейла у группы.
— Да!
— Захватим корабль?
— Да!
— Извини, Лейла, — робко сказал Ксаверы, — а разве у нас есть смыслящий в такой механике и в астрономии?
— Звоним всем! — заявила девушка.
…
Екатеринбург.
— Вселенная многогранна и бесконечна, ребята. Масштабы её представить нам, обычным людям, не под силу, — сказал учитель…
Колосов Пётр Михайлович работал преподавателем астрономии и биологии в Уральском Федеральном Университете имени первого Президента России Б. Н. Ельцина. Он имел высшее образование, несколько учёных степеней и считался одним из лучших астрономов во всей Империи.
— Как сказал однажды величайший астроном мира Карл Саган: «Космос — это всё, что есть, что когда-либо было и когда-нибудь будет. Одно созерцание Космоса потрясает: дрожь бежит по спине, перехватывает горло, и появляется чувство, слабое, как смутное воспоминание, будто падаешь с высоты. Мы сознаем, что прикасаемся к величайшей из тайн»…
У учителя зазвонил телефон.
— Извините, ребята, позвольте, я отвечу на звонок?! Алло.
— Здравствуйте, Пётр Михайлович.
— О, здравствуйте, моя дорогая!
— Настало время.
— Да ну бросьте! Право? Уже?
— Именно. Ждём Вас через три недели.
— Хорошо.
…
Москва.
— А-а-а! Будь ты неладен, чёртов телефон, — разозлился разбуженный звонком Андрей. — Ну, кто там?
— Привет, Андрей. Это Гоги.
— О, привет, Гоги! Как там твои воло…
— Только продолжи этот стишок, — резко перебил грузин, — и я клянусь мамой, что убью тебя.
Оба весело засмеялись в трубку.
— У меня жуткое похмелье, друг. В России водка была куда лучше, чем в Империи. Что за гадость вообще они в неё добавляют?
— Не знаю, я пью коньяк… Скажи, Андрей, в какого вида техники ты смыслишь?
— Во всей.
— Даже в заоблачной?
— Особенно в ней.
Андрей с самого детства обожал технику, электронику и механику. Он умел всё, абсолютно всё. Это ему досталось от отца. Судьба его отца, правда, печальна. По решению Императорского суда он был казнён в 2043 году на Марсе (через несколько дней после прибытия), за то, что построил ракету-носитель и долетел к красной планете без ведома Императора.
— Тогда адреса говорить не буду, — сказал Гоги. – Ждём через три недели.
— Буду.
…
Петроград.
— Лучше Ленина не было никого, но он совершил кое-где маленький просчёт… — Антон Викторович приостановился из-за звонящего телефона. — Алло!
— Добрый день, товарищ Глазов Антон Викторович!
— Рад приветствовать, дорогой товарищ Юрие.
— Вы всё ещё в Петрограде обитаете?
— Я обитаю всё ещё в Ленинграде, товарищ.
— Извините, забыл… Вы помните ту маленькой просьбу, направленную на благо народа, о которой я Вам говорил?
— Всегда к услугам народа готов!
— Это замечательно, товарищ Антон Викторович.
— Сколько Вам потребуется, уважаемый?
— Думаю, десятую червонца будет достаточно.
— Вас понял.
— Ждём через три недели.
— Обещаю-с, что буду.
…
Каргополь.
— Осталось позвонить только лесному обывателю, – произнесла руководитель группы Лейла.
Она взяла особенный телефон, который создан одним опытным техником, он был устроен так, чтобы ничто на свете не могло быть с него прослушано.
— Привет, лесной волк, — сказала Лейла в трубку. – Я звоню с особенного телефона. Говори, что хочешь.
— Как там, в подземке, с генератором и отоплением? Тёпленько? А мне каждый день на улице, по Вашему поручению, дамочка, не очень чтоб. В землянку только ночью, да и там не Сочи. Природка-то здесь шикарная, ещё ракетки летают, но Вы в курсе вообще какая температура на поверхности?!
— Успокойся, с 12 июня ты будешь свободен. А хочешь, лети с нами?!
— Неужто раздобыли?
— Представь, так долго ключ подбирали, что я сама чуть кони не двинула.
— И что там?
— Что я и думала. У меня же всегда работает чутьё.
— Вот бы и у меня оно так работало: вчера забыл взять ружьё и случайно встретился с настоящим волком на прогулке. Повезло мне, он был один и у меня при себе всегда нож. А про лесную и околокосмодромную охрану я вообще молчу. От них мне никогда покоя нет, хорошо, что в разведке служил. Чувствую, скоро у меня паранойя разовьётся.
— Потерпи ещё три месяца. Тем более уже весна.
— Это в Ростове в марте весна, а здесь ожидается под конец мая.
— Юморист. Ладно, жди звонка.
***
Апрель 2050-го года.
— Я рада всех вас приветствовать, господа, дамы и товарищи, — произнесла Лейла перед тысячей людей в главном зале бункера.
— Хорошо вы устроились, товарищи, — заявил Глазов Антон Викторович, — широко, я б сказал.
— Само собой, я ведь знала, что здесь есть что-то интересное.
— Сколько вы тут находитесь? — спросил астроном Колосов.
— Полгода точно. Столько времени мы подбирали ключ – доступ к информации, путём подземно-лазерного, ультразвукового и сверхзвукового поиска и много ещё чем.
— Покажите нам схемы, — раздалось из толпы.
— Итак, приступим. Андрей, прошу, пройди сюда. Ты нам очень нужен.
Когда Андрей вышел, Лейла открыла на компьютере нужные файлы, которые вывелись на огромный 197-и дюймовый монитор. Сразу по залу прошёлся шёпот, слышно было, как люди что-то стали эмоционально обсуждать. На картинках были схемы корабля, сам корабль в готовом виде, чертежи, описания, пояснения.
— Увеличь вот эту, — указал на картинку Андрей… — Это же гелий-4, уран-238, 5-фторцитозин с тритием, протон, дейтерий, водород-3…
— Что это значит, соизвольте по-русски?! — произнёс Антон Викторович.
— Это значит, что мы первыми полетим к далёким звёздам, — сказал Пётр Михайлович.
***
12 июня 2050-го года.
— С Богом! – произнесла Лейла.
— С Лениным!
— К звёздам!
— Надеюсь, на той планете есть нормальная выпивка, — сказал Андрей, сделав глоток из фляжки.
Группа «Вера» совместно с группой «Сопротивление», Петром Михайловичем и Андреем прошли по специальному тоннелю, ведущего из бункера в Каргополе до Плесецка — откуда должен был состояться запуск космического корабля.
— Антон Викторович, 300 Ваших людей и 20 моих на станцию обеспечения запуска.
— Понял. Пошли, пошли, — указал мужчина молодым бойцам.
Бойцы отряда «Сопротивления» стали поочерёдно и аккуратно вылезать на поверхность около корабля.
— Какой он огромный! — произнёс один.
— Давай живо к стене.
Когда число оказавшихся на поверхности достигло человек тридцати-сорока, вдруг из ниоткуда по ним был открыт огонь. Кое-кто успел спрятаться за кораблём, кто-то нет. Они сначала не поняли, откуда стрельба, но потом, разобравшись, пустили ответные пули по вражеской силе и закидали гранатами автономные автоматы. Лейла, Пётр Михайлович, Антон Викторович и Андрей без повреждений оказались за кораблём и даже под кораблём.
— Немедленно сложите оружие и выйдете с поднятыми руками! — раздалось по громкой связи.
В этот же момент бойцы «Сопротивления» ворвались в центр управления запуска и почти в минуту разобрались со всеми находящимися там.
— Лейла, приём, — сказал Шавкат. — Открываю дверь корабля и включаю полную готовность. У вас минута. Двери закрыть смогу только я.
— Поняла. Заходим, — сказала она всем.
Выдвинулась дверь огромного, серого, железного космического корабля, внутри загорелся бусый свет. Через минуту около четырёхсот человек оказались внутри корабля, около сотни отстреливались от подступающих солдат и вертолётов. В центре запуска была самая накалённая обстановка – более половины бойцов «Сопротивления» уже полегли.
— Запускай! — крикнула в рацию Лейла.
Шавкат закрыл двери и перепрограммировал корабль на ручное управление. Он, вместе с Ксаверы, Юрие и несколькими другими испачкал себя кровью, они притворились мёртвыми.
— Поднимай, корыто, Андрей!
Секунд десять спустя корабль поднялся над землёй, а через минуту его уже не было в пределах земной атмосферы.
— Поехали, — произнёс Андрей.
— Внимание! — прозвучало на корабле. — С вами говорит Глава Империи. Сейчас же посадите корабль или вас будет ждать смертная казнь.
— Слушай, дядя, мне всё равно на тебя, — ответила Лейла. — Отключаю связь с Землёй.
— Ура! Мы это сделали.
Корабль затрясся, его атаковали.
— По нам палят сзади.
— Ты можешь ускориться?
— Могу, но тогда нам с трудом хватит топлива до Глизе.
— Давай!
Корабль разогнался до скорости 0,1 световой год в секунду, его затрясло, зашатало в разные стороны, подбросило и… он плавно полетел дальше с обычной скоростью, выйдя за пределы солнечной системы.
— Теперь можете орать, — сказал Андрей.
— Ура! Ура! Ура!
Когда все угомонились, Андрей сообщил, что оболочка корабля повреждена на 6%, но все системы в норме, топлива и провизии хватит на весь полёт. Народ стал расспрашивать Петра Михайловича о планете.
— Мы уже лет двадцать назад установили, что Глизе 581g на 90% схожа с нашей по всем параметрам, мы досконально её изучали. Также жизнь может быть на Глизе 581c. Но если на этих мы не найдём жизнь, то в двух световых годах будет Глизе 667 C, где ещё как минимум две пригодных для жизни планеты.
— А если мы ничего вообще не найдём, товарищ профессор?
— Наука — это величайшая вещь, которую когда-либо открыл человек. Нас точно ждёт теперь самое невероятное открытие…
— Никто не будет скучать по России, которую мы потеряли? — спросил Андрей.
— Это была Россия, которую мы не обрели, — ответил Антон Викторович.
***
25 месяцев спустя.
В окне корабля показался красивый шар голубого цвета, на нём можно было чётко различить облака, материки, океаны, озёра, реки.
— Прилетели!
Корабль совершил посадку на твёрдую поверхность. После чего члены экипажа ступили на землю. Воздух был чистый, свежий, свежее даже чем на родной планете. Вдруг неизвестно откуда перед ним показались два человека. Чёрный мужчина примерно трёхметрового роста и метровый белый человек, которого тот держал за руку. Люди «Сопротивления» сразу подняли оружие.
— Не бойтесь, мы мирные, — сказал чернокожий.
Люди с корабля стали подходить всё ближе к двум незнакомцам, улыбавшимся им во весь рот. Они были точь в точь как люди, только чем-то странны.
— С какой Вы планеты?
— Земля.
— Мы зовём её «Циан-13». Мы вас ждали. Ждали именно вас.
— А как Вы называете свою? — спросила черноволосая девушка, подошедшая вместе со всеми остальными уже почти вплотную к двум инопланетным людям.
— КАНБА… Меня, кстати, Руц зовут, — сказал чернокожий. — А это малыш Джан. А Вас как?
— Лейла.
|
| |
| |
| YZorrro | Дата: Пятница, 10.01.2014, 12:22 | Сообщение # 44 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 2
Статус: Offline
| участник 31
Familiar Stranger
«Мы набились в салон почище, вот этих твоих, как ихтам, килек,старина»-сказала она ,выпуская облако дыма и сразу же затягиваясь
снова. А он все глазел на открытую консервную банку,в сторону которой она
ткнула дымящейся сигаретой.Вообще-то это был тунец и как-то не особо у него эти
вялые ошметки ассоциировались с чем-то одушевленным.Затем он снова перевел взгляд
на нее и в который раз подумал что не стоило бы ей курить в его комнате.Он
почти озвучил уже свои умозаключения,нопотом посмотрелна ее смутно вырисовывающийся против света профиль,на ее поджатые,чтобы как-то
вместиться на его подоконнике,заваленномкнигами,ноги.Книгами которые она не таясь дала определение «безнадежные». «Они
гениальные,но безнадежные…»© Онне знал что она имела ввиду,зато знал что лучше особо не вникать .Единственное в чем было полное единодушие,так это втриединстве,в их святой троице – Фицжеральд, Джойс,Хэмингуэй. Был еще Сэлинджер,но там их дороги скореерасходились.Он мнил «Пропасть»- шедевром,она считала что в сравнении с «9 рассказами»- это детский лепет на лужайке.«Лапа-растяпа» был ее гимном,он никак не мог втолковать что такого она в нем
углядела.Итак слова уже вроде оформились в звуки,ончувствовал как они перекатываются в горле,похожие на гладкую гальку,однако луч свет ,от фар проезжавшей мимо машины,осветил ее лицо и онблагоразумно проглотил их..Всепотому что это было то самое «лицо».Она готовилась рассказать, что-то такоечто рассказывала только ему.Не сказать что они были так уж близки,вовсе нет.Да
и не была она такойуж прям таинственной и загадочной.Нет,девченка как девченка,но рассказывать она
умела.Наконец она добила сигарету и,выбросив окурок в распахнутое
окно,спрыгнула с подоконника.Взяласо стола свой кофе,он все называл его нефтью,до того он был крепкий,пошарила в поисках конфет,поиски ее успехом не увенчались и она разочарованно
хмыкнула.Он с обреченным видом выудил из сумки шоколадку и протянул
ей.Вообще-то сладкого ей было нельзя.Что-то там с уровнем сахара в крови,она
сама ему запрещала угощать ее,но то что-нельзя,это-то что мы делаем в первую
очередь.Ей нельзя было бытьздесь,у него было полно неотложных дел,нельзя было курить-он не выносил сигаретного дыма.Однакоона делала все это такуверенно и непринужденно ,чтоэто он чувствовал неловкость оттого что не согласен с ее поведением.Она взяла
шоколадку и сделав шутливый книксен,чмокнула его в макушку.Затем вернулась восвояси
и, расплескавнемногокофена подоконник,невозмутимо продолжила.«Вечерок выдался скверный,ну ты должен помнить,это пару недель назад было.Дождьсрывался весь день,а к вечеру перерос в грозу,настоящую летнюю грозу,припоминаешь?!В конце-то сентября.Ты тогда еще до нитки промок,и мне чуть ли не силкомпришлось вливать тебе в глотку молоко с медом»-она отхлебнулакофе,но оно было слишком горячим и лицо ее выразило весь спектр эмоций,хотя она
не проронила ни звука,казалось она уже составила план своего повествования и
даже нескольким незапланированным междометиям не было в нем места.«Но настроение у меня ,хочешь верь,хочешь нет, было что надо.То ли новыйплейлист,то-ли еще что,но даже полузадавленная всеми этими разношерстными
ублюдками,я только что не подпевала.»Он передернулплечами,вспоминая тот денек,он как раз оделся как придурок,футболка,шорты,тряпочные
кеды, и деньги забыл дома,так что всю дорогу до дома пробежал под проливным
дождем.Оннедоверчиво прищурился,услышав про еехорошее настроение,но перебивать не стал.Она этого незаметила,взгляд ее устремился в окно и сфокусировался на одной точке.Она вроде как была сосредоточена,но глядела сквозь,верный признак того что онауже вернуласьв тот день и проживала его заново,но уже как наблюдатель.Это и делало ее
неплохой рассказчицей,она не вспоминала,она переживала все сызнова.Заботливо и
бережно онаскладировала истории,как прячут обертывая газетой зимнюю обувь,в дальний угол не разума,но сердца и в нужный момент извлекала их.Получалось недурно.«Вечерело,но мы ехали на запад и темнота только только наползала ,игра света была еще та.Феллинидьяволу продался бы затакое.Снова…..Ничего не предвещало беды.Мысли мои были гдеугодно,только не среди всего этого сброда.Как всегда какой-то медведь зацепился
молнией за мои волосы,я уже мысленно проклинала себя за тупоумие,из-за которого
не собрала их в хвост,но ей –богу они были до того еще влажные после того как я
с четверть часа простояла на остановке в ожидании своего маршрута, что я надеялась
что в дороге они хоть слегка просохнут.»-он автоматически взглянул на ее
волосы,они были ниже пояса и с ее ростом смотрелись как-то непропорционально,они
часто шутили что она смахивает на хоббита.«Так вот,тут мырезко тормознули на какой-то незапланированной остановке и я влетела в парня,буквально
уничтожив его шикарные туфли.Ну что за кретин напялит такие туфли, в такую
погоду,да еще и для «увеселительной» поездочки в общественном транспорте?!подумала
я.А потом подняла глаза,то есть задрала
голову как птенец увидавший свою мать с червяком в клюве,потому как он был
просто высоченный и просто обмерла.Я его будто 100 лет знала,хотя видела впервые.Все в нем было знакомым и я поначалу
пыталась вспомнить где мы уже встречались.А он все смотрел и слегка так
улыбался,еле-еле знаешь,будто сдерживал смех,и я поняла что он тоже пытается
вспомнить.Но мы друг другу и словом не обмолвились,я взглянула на его
уничтоженные туфли,потом снова на него,а он на секунду прикрыл глаза,мол ничего
страшного.»-тут она сноваотхлебнула кофе,чтоб собраться с мыслями или просто в горле пересохло.А ему
вдруг захотелось чтоб она замолчала,чтоб она не рассказывала дальше,чтоб они
просто поболтали о том сем и она как всегда посреди дискуссии соскользнула с
подоконника и сказав что ей пора,ушла.Но она даже не взглянув на него
продолжила.«Мы стояли напротивдруг друга,но между нами стояла моя чертова дорожная кладь,мне казалось если бы
я дотронулась до него все прояснилось бы,я бы вспомнила,но мне оставалось только
в тупую пялиться на него.Я до сих пор помню его лицо,его всклокоченные
волосы,еле заметный шрам на скуле,его карие глаза,такого замысловатого
оттенка,янтарного ей-богу не вру,чертов янтарь,они у него были немного как у
собаки,в хорошем смысле, понимаешь?!Или вот как у
лошади,такие…нечеловеческие,старина.И нос у него тоже был что надо,чуть пожалуй
крупноват для его лица,но его не портило.Тут я вдруг очнулась и заметила что
стемнело,резко так- будто рухнуло здание под снос,вроде все этого и ждали,и
знали что вот-вот сейчас,но было чуть не по себе,ощущение было будто я выпала
из реальности ненадолго.»-чем больше онапогружалась в свои воспоминания тем отчетливее он понимал что она рассказывает все это исключительно для
себя,а он не хочет выслушивать всю эту чушь,девчачью сопливую чушь,но он не
сказал ничего,только клацнул чайник и насыпал в турку кофе,дождавшись пока вода
закипит,аккуратно залил кофе кипятком и не помешивая поставил на огонь,она не
заметила этих приготовлений, даже когда он уронил ложку.Дважды.«Тут ему пришлосьповернуться спиной,вот тебе честное слово он это нехотя сделал,но в салон
умудрилось всунуться еще несколько болванов,и ему пришлось буквально вцепиться
в поручень.Только тут я заметила что он в пальто,таком черном,знаешь
укороченном,с поднятым воротником,рукава были ему чуть коротковаты,из-за его
громадного роста,я полагаю.И я обратила внимание на его кисти,пальцы у него
были длинные,но узловатые,я где-то читала что это якобы признак философа,а
возле запястья ямка,необычно так,знаешь-ли.Вот я смотрела на него со спины и
меня просто раздирало,вот знаешь как имя актера которого знаешь,но вспомнить не
можешь,или название книги,бесит до невозможности,вроде вот-вот и вспомнишь,но
все вокруг да около.Чтоб как-то отвлечься я пребольно ущипнула себя и
уставилась в окно.А там,дружище,только что не казни египетские.Дождь
стеной,кучи машин,так будто мы не на объездной,а в центре города.Все эти
фары:желтые,пунцовые,зеленые и все смешалось в какую-то фантасмагорию я просто
таки залипла,очнувшись я отвела взгляд,ну и понятно куда он снова устремился.Он
повернулся в три четверти и тут я себя уж последней идиоткой почувствовала.Мне
захотелось обнять его,сжать со всей дури,закрыть глаза и понять кто он такой в
конце-то концов.Я дура и мы оба это знаем,так что тебе скажу как есть, без
соплей и драматизма.У меня перед глазами вся наша жизнь промелькнула,ну
возможная,понимаешь,старина.И не так- чтоб я это придумала,а так- будто это
дежавю,будто мы ее прожили уже когда-то,а теперь сиганули в какую-то петлю
времени и все начали сызнова.Я поняла что он тоже,тоже…Он так смотрел,тоскливо
понимаешь,я видела как у него кулаки сжались,мне прям не по себе стало.И тут
моя остановка,мне в голову тогда пришло все к чертям послать и ехать за ним,но
я вовремя спохватилась и начала пробираться к выходу,он подал мне сумку,но руки
наши не соприкоснулись.Эх,старина еслиб только это случилось,клянусь я бы
вспомнила…»-смесьразочарования пополам с злостью на саму себя,она сжала кулак,поморщилась,а он
как раз сдерживая, откуда ни возьмись нахлынувшую ярость, разливал кофе по
чашкам,пытаясь отвлечься на его бодрящий аромат.Затем взяв чашку протянул
ей,она взялась не глядя,но чашка была слишком горячей,и она вскрикнув от боли
разжала пальцы,секунду он думал что поделом ей,но потом схватил ее руку чтоб
проверить,не сильно ли эта растяпа обожглась.Их лица оказались совсем
близко,она посмотрела,даже скорее заглянула в его глаза и лицо ее
прояснилось,потом ему на миг почудилось что глаза у нее заблестели,но она тут
же улыбнулась,как ни в чем небывало спрыгнула с подоконника,очень удачно не
вступив в лужу кофе и,сказав что королеве катастроф пора заняться делом,исчезла
из комнаты,а он все смотрел на эту лужу,на эту чашку,которая так удачно упала,
что даже не разбилась, а потом взглянув на свое отражение в оконном стекле еще
долго улыбался самым что ни на есть кретинским образом.
|
| |
| |
| Miro | Дата: Воскресенье, 19.01.2014, 21:56 | Сообщение # 45 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 1
Статус: Offline
| Участник №33
Рассказ
Она не принадлежала мне. Мы были простознакомы, как соседи по дачному участку. Я бы не сказал, что мы с ней, уж, очень дружили, но когда по выходным встречались взглядами, она склоняла голову чуть в
сторону, смотрела мне прямо в глаза и улыбалась. Потом степенно подходила и протягивала для приветствия, нет, не руку… – лапу, которую пожать было для меня, порой, большей честью, чем руку её хозяина.
Это Майка. Поджарая, рыже–кирпичного цвета, абсолютно беспородная собака средних размеров. Добрейшее существо из всех моих собачих знакомых. Собака не может улыбаться, скажете вы? Ну, да, не может. А вот, Майка может, причём так искренно, что сразу начинаешь улыбаться в ответ. Вот такая собачья индивидуальность! Её знали и любили все дачники в округе,и близкие соседи и дальние, потому что Майка была из собак, верой и правдой заслуживших доверие жить без привязи. Она охотно этим пользовалась и частенько отлучалась, чтобы поиграть с приехавшими на выходной детьми или подкормиться у
сердобольного старика где–нибудь на окраине. Но, вот, ночью она прекрасно понимала, где её место и в чём состоит прямая обязанность. Службу по охране хозяйских владений в ночное время несла предельно чётко и добросовестно. Если кто–то останавливался возле калитки – гав! Если прикасался к калитке – гав-гав! Не хуже, чем фотоэлементы в метро.
Однажды Майка забежала днём на мой участок, (у нас с соседом нет забора на меже), и я предложил ей кусочек сосиски, которая была мгновенно проглочена.
– Да, ты есть хочешь?
Я вынес миску с едой. Весь процесс собачьей трапезы со своего участка наблюдал её хозяин. Он подошёл, хмуро поздоровался. Красные и опухшие глаза выдавали причину его тяжёлого самочувствия после вчерашних излияний. Он наклонился к своей собаке:
– И что это ты тут меня позоришь? Кто твой хозяин?
Он, вдруг, обхватил огромной пятернёй пасть собаки икрепко сжал. Та испуганно смотрела на него, пытаясь сообразить – в чём же она
успела провиниться, но не сделала ни малейшей попытки высвободиться. Тогда сосед ещё крепче сжал пасть и, торжествуя, произнёс, выдыхая в нос собаки тяжёлым перегаром:
– Я твой хозяин! Я!
На глазах собаки появились слёзы, но она по–прежнему покорно терпела страшную боль. Я не выдержал экзекуции и с силой дёрнул соседа за рукав. Тогда он, покрывшись испариной от полученного удовольствия и распиравшей гордости, выплюнул:
– Вот как надо собак воспитывать! А, ну, марш домой!
Собака, покорно склонив голову, пошла за ним вслед.
Майка по–прежнему заходила иногда ко мне в гости, но только когда на даче не маячил животом её хозяин. Видимо, жестокий урок о том, что нельзя есть из моих рук, она помнила хорошо, и только в отсутствии хозяина это правило переставало действовать. Однажды, не увидев её в выходной, я спросил у соседа – где же Майка.
– Вон лежит, сдыхает. Где–то в деревне рассекли лопатой чуть не пополам. Слишком доверчивая, дура.
Он равнодушно хмыкнул и пошёл в дом. Я приблизился к собаке. Бедная Майка: всё бедро, начиная со спины было рассечено, словно саблей. Раненое животное, как доползло до дома, свалилось, так больше и не поднималось. Даже тарелка воды была не тронута. Я без особой надежды растолок пачку стрептоцида и, словно мелом, посыпал зияющую рану.Знаете поговорку – зарастёт, как на собаке? Майка подтвердила её в полной мере и через две недели, вопреки мрачному прогнозу хозяина, была как новенькая. Даже ещё веселее и добродушнее.
Прошло лето, дачные хлопоты подходили к концу. Картошка выкопана, овощи убраны, только капуста, не боясь первых заморозков,
ещё наливалась и продолжала радовать глаз зелёными переливами на утренней зорьке. Работы сильно убавилось и я стал наведываться на дачу гораздо реже. Иной раз, только за тем, чтобы захватить сумку с некими результатами непосильного труда на летних грядках.
Однажды поздним вечером случилась нужда срочно попасть на дачу посреди недели, не дожидаясь выходных. Мне пришлось использовать непривычный маршрут: я сначала добирался попуткой по шоссе, а потом два километра шёл в сторону своей дачи пешком. Смеркалось по осеннему быстро. На пустой узкой гравейке было безлюдно и холодно. Убранные поля навевали предзимнюю скуку. Слева и справа, наконец, потянулись шелестящие под ветром кустарники, а затем подступил поближе к обочинам дороги и мрачнеющий лес.
Подняв воротник, я брёл в задумчивости и не сразу заметил двигающиеся навстречу мне бесшумные тени. «Неужели волки?» – мелькнуло в голове. Холодный пот неприятно освежил мне лопатки. Я остановился – бежать бесполезно. Тени подошли ближе и я увидел –
нет, не волки. Но облегчение не наступило. Это были бродячие полудикие псы. Ещё свежи были в памяти недавние события, описанные в местной газете, как стая бездомных псов чуть не насмерть истерзала девушку.
Эти похуже волков будут, подумалось мне, эти вообще никого не боятся. Брошенные когда–то нерадивыми хозяевами, голодные и
обиженные на всех и вся, сомкнувшись в дикую стаю и удесятерив этим свою лютую злобу на неблагодарных людей – что может быть хуже?Обороняться было нечем. Я замер в ужасе. Но, стая шагах в десяти тоже, вдруг, остановилась и злобно стала смотреть куда–то рядом со мной. Я медленно скосил глаза в ту же сторону. Рядом со мной, ощетинившись, стояла Майка, приняв самую боевую стойку, какая только возможна у собаки далеко не бойцовской породы.
Такой Майку ещё никто никогда не видел – лапы расставлены, напряжены так, что их била мелкая дрожь, шерсть вздыблена, как иголки дикобраза, уши опущены вниз, почти прижаты. Одно подёргивается, как нетерпеливый спортсмен, нервно ожидающий мгновение стартового выстрела, глаза сужены в щели, нос вздёрнут и сморщен над
оскаленной пастью, дёсна обнажены, боковые клыки, готовые к схватке,
расставлены немного в стороны. Её непоколебимая решимость встать на мою защиту была настолько велика и очевидна, что это хорошо прочувствовали псы из стаи и, немного подумав, свернули в сторону и
через мгновение исчезли…
Майка ещё несколько секунд держала себя в неимоверном напряжении, а затем, вдруг, обмякла и выдохнула, и сразу стала словно в два раза меньше. Она с достоинством старого воина посмотрела на меня, но было видно, что собака ещё не отошла от шока. Мне захотелось расцеловать Майку, как самого дорогого и близкого человека.
Следующая встреча с ней произошла уже глубокой зимой. В страшный мороз, коченея от нестерпимого холода, я с трудом
пробирался через метровые нехоженые сугробы к своей даче от железнодорожной линии. Какой тоскливый это вид – оставленные живым людом домики на зиму. Какой контраст по сравнению с летним счастливым периодом! Людской гомон по соседству, визжание пил, копание дачников–автолюбителей в гаражах, смех и беготня детей –
всё осталось где–то в воспоминаниях и стало казаться нереальным, как в прошлой жизни. Бр–р–р…
Я не собирался там задерживаться ни наминуту. Только набрать картошки и сразу обратно. Я уже взвалил тяжёлый рюкзак на спину, открыл дверь на выход и тут мой взгляд упёрся в заиндевевшие собачьи
глаза. Это была Майка и не Майка: на меня смотрели глаза животного с такой вселенской болью и немыслимым страданием, каких я не видел ещё никогда. Я опешил от неожиданности. Где же твоя знаменитая на всю округу улыбка, бедная Майка? Исхудавшая до невозможности, трясущаяся от холода, с кусками льда на свалявшейся грязной шерсти, которая из рыжей превратилась в чёрную, она едва держалась на ногах. Мой отъезд был отложен. Какое счастье, что я простоне успел (уж, очень торопился), съесть свой скромный бутерброд, положенный утром в карман.
Вы не можете представить, как эта собака хотела есть! Будь я
девчонкой – разрыдался бы в мгновение ока. Я растопил печь, сварил картошки в мундирах – больше ничего не было, и кормил её, кормил… А Майка глотала, будто всхлипывала, подхватывая на лету даже варёные очистки и никак не могла остановиться. Потом мы долго сидели у приоткрытой плиты и молча смотрели на огонь. Ну, совсем, как люди, которым есть о чём подумать и помолчать. Меня всегда поражали глаза этой собаки – такой рассудительный, добрый, очень взрослый и умный взгляд, пожалуй, повыразительнее многих человечьих. О чём же думала
сейчас эта псина, так настрадавшись в нынешние жуткие холода?
Прошёл короткий день и, как это бывает зимой, послеобеденное время мягко стало переходить в лёгкие сумерки. Пора. Майка провожала меня до безлюдной станции Кветка, что с белорусского переводится очень красиво – цветок. Сейчас, в ледяную стужу, снег и колючий ветер, эта станция, ну, никак не соответствовала своему названию.
А вот и дизель рассекает морозный воздух, останавливается. Открывается дверь и я почти вползаю с тяжёлым рюкзаком в спасительное тепло. Оглядываюсь – на меня смотрят те же человеческие глаза в собачьем обличье. Сколько в них чувства! Майка дрогнула навстречу теплу, на мгновение подчиняясь инстинкту выживания, но тут же замерла. Она прекрасна понимала, что её судьба – не тёплый вагон, а возвращение в ледяную пустыню заброшенных на зиму дачных домиков. Мы прощались взглядами, как прощаются люди, зная, что больше вряд ли увидятся.
До последнего мгновения, пока не захлопнулись двери дизеля, она смотрела мне в глаза, не отрываясь ни на секунду. Печально и обречённо. Из мокрого носа в морозном воздухе таяло собачье
дыхание. Мне даже показалось, что Майка вздохнула. Ну, совсем, как человек, понимающий всю неизбежность бытия.
Так и случилось. Я больше никогда не увидел эту забавную собаку, умеющую улыбаться. Весной, когда люд вновь потянулся на дачи,
соскучившись за зиму по своим грядкам, я спросил с тайной надеждой на лучшее (нет–нет, не у хозяина, я с ним просто перестал здороваться), у женщин – а Майка то где? Те рассказали мне, что Майку совсем недавно, когда уже начало теплеть, закололи вилами в деревне, когда она подошла к кормушке с похлёбкой для свиней, которых разводил местный «свиной олигарх» деревенского масштаба.
Вот и всё…
Эх, люди, люди… плошка похлёбки оказалась дороже такого удивительного существа, как Майка.
Эх, ты, ХОЗЯИН, просидевший лютый мороз дома на тёплом диване с бутылочкой пива у телевизора и ни разу не вспомнивший о своей собаке, брошенной на произвол в такую зиму. Преданная псина
оказалась предана.
Эх, я, наконец,… почему не схватил её в охапку на зимней станции и не взял с собою?
Эх, люди… Умение ходить на двух ногах, вместо четырёх ещё не подтверждает истины достойно носить это звание. Увы…
Рассказ
ВЕЛОСИПЕД
Кончилась война. Такое долгожданное и счастливое событие в деревню Коники принесла Настенька – молоденькая девочка почтальонша из райцентра, сама некогда вышедшая из этих мест. Принесла с небольшим опозданием, но быстрее это и не могло
произойти. Коники – самая дальняя деревня от райцентра, а точнее – двадцать семь километров глухих непроходимых лесов и болот и полное отсутствие мало–мальски пригодных дорог для проезда любого вида транспорта, кроме галош. Ну, а главной дорогой в самих Кониках
считалась большая центральная тропа посреди деревни для выгона скота.
Но, это ещё не самые важные «достопримечательности» многострадальных Коников. Самая неприятная важность – это
отсутствие радиоточки. Вся Белоруссия ещё лежала в обожжённых руинах, тысячи людей в городах ещё не вылезли из землянок и до такой мелочи, как восстановление радиолинии в деревню Коники – ещё просто не дошли руки.
Встав ни свет – низаря, Настенька прошла пешком все двадцать семь километров. Что ж, не впервые. Сколько раз приходилось ей делать это за годы войны! В нестерпимый зной летом, съедаемая гнусом, в лютый холод зимой через заснеженные полудикие тропы – пробиралась она раз за разом с тяжёлой сумкой в родную деревню, постоянно рискуя попасть под нападение волчьей стаи. И часто только для того, чтобы принести горькие, сухие официальные строчки казённой бумаги враз черневшим от горя матерям и жёнам – «погиб в бою за деревню такую–то…», или «пропал без вести…». А потом, виновато потупивши взгляд в землю, слушала пронзительный женский крик, поднимавший испуганное вороньё над опушкой леса. Много разприходилось ей делать это. Шла война и снова Настенька несла в родную деревню последнюю страшную новость в обескровленные семьи, состоящие из одних баб и детишек. Как ни далеки и заброшены были Коники, а никакое бездорожье не уберегло кониковских мужичков. Ушли, практически, все, а вернулись – единицы. Поубивала война. Как горько усмехались над своей судьбой бабы – поубивала и добрых коньков и даже коньков–горбунков. Практически – подчистую поубивала.
Однако в этот раз дорога не казалась столь долгой и трудной – с горящими глазами от радостной вести, девочка даже не смогла в нетерпении дойти до домика своей бабушки, а просто забарабанила в первую же хату с края. И снова её весть встретили слезами, но это уже были другие слёзы – самые светлые и чистые слёзы Победы!
А жил в крайней избе – дядька Илья. Он вернулся в деревню самым первым, ещё год назад. Вернулся без ноги, на массивном, огромного размера, самодельном костыле и вернулся очень вовремя. Его жена, тётка Евпраксия, пожилая – (она была старше Ильи на добрый
десяток лет), вечно замученная женщина с глазами – хоть иконы пиши, померла всего за неделю до его возвращения. Умерла тяжко от редкой тогда болезни, как говорят бабы – от сукОтки зачахла. Много позже её крохотная дочь Анечка, которая нынче была едва выше табурета, станет заслуженным врачом–эндокринологом, профессором, будет жить в столице и преподавать в медицинской академии. Однажды, приехав проведать застрявшего навсегда в дремучих Кониках старшего
брата Павла, она поведает – это был диабет. Инсулина, необходимого для
жизнедеятельности при такой болезни, как вы понимаете – тогда не было. Уж, больно диковинная на то время была болезнь.
Горевал Ильядолго, запил по–чёрному. Сын–подросток был счастлив хоть какому отцу и не очень старался образумить родителя. Да и невозможно было по тем понятиям домостроя перечить или наставлять
старшего, да ещё отца родимого. Но однажды утром Илья взглянул в большущие глазёнки голодной дочери – и отрезвел надолго.
Он огляделся на пришедшее в упадок хозяйство, взял в руки костыль
и потекли домашние хлопоты. До войны дядька Илья был очень спорым на дела мужиком, крутой на нрав – он был крут и в работе. Его уважали, многие – боялись. Потеряв ногу, Илья не растерял свои навыки. Позже в Коники вернулись ещё некоторые воины и деревня начала оттаивать,
оживать.
Одним из первых дядька Илья смог завести поросёнка. Это был чуть ли не ещё один член их семейства. Такой любовью пользовался этот розовый пятак, что многие не понимали – что же будет, когда придёт время его убивать к столу.
Но не это было главным, что имелось в хозяйстве Ильи, главное – это железное чудо – немецкий трофейный велосипед. Вот это было чудо из чудес – не чета поросёнку. Изредка, только за особые заслуги – дядька Илья давал какому–нибудь пацану свой трофей проехать по улице. А многие хлопцы только мечтали об этом – просто не умели ездить. Это казалось очень трудным – ехать на двух колёсах и балансировать,
словно в цирке. Тем поразительнее всему деревенскому люду казалось умение Ильи с одной ногой самому ездить на своём велосипеде. Он ловко приставлял велосипед к лавочке, привязывал к багажнику свой костыль, садился неспешно и, оттолкнувшись, крутил одну педаль уцелевшей ногой. Здорово!
Мечтал об этом и Колька – единственный сын вдовы Никитичны, чудом выходившей его в военное лихолетье, когда тифозный прозрачный скелет уже собирался в потусторонний мир на встречу с архангелами. Колька выжил непонятно каким чудом, но стал с тех пор невероятно худым, бледным и заимел привычку постоянно
оглядываться, будто всё время боялся, что архангелы ещё вернутся за ним, чтобы исправить свою ошибку. Колька неслышно ходил вслед за деревенскими сорви–головами на расстоянии нескольких шагов и постоянно озирался. Да, он точно также, как и все пацаны, мечтал проехать на знаменитом немецком велике, но такая мелкота, как Колька – не имела практически никаких шансов не только проехать, но хотя бы
подержать в руках эту чудо–машину.
Но однажды это случилось. Колька совершил поступок, заслуживающий награды по мнению дядьки Ильи – он спас их поросёночка. Тот просто подкопал дыру под хлипкой дощатой стенкой сарая и, отодвинув доску в сторону – удалился на вольные хлеба в поле.
Стать бы ему волчьим обедом и не дожить до новогоднего стола, если бы не Колька. Бдительный мальчик первым обнаружил поросёнка вдали от деревни и на пару с Пашкой – сыном Ильи, хлопцы пресекли попытку бегства и не без труда вернули вислоухого на законное место.
Дядька Илья был краток. Он скептически оглядел Колькину невысокую, худющую фигуру:
– На, бери… до околицы и назад.
Удивительно, но у невзрачного мелкого мальчонки это получилось с первого раза! Он летел по улице с выпученными глазами и, не доставая до сиденья, вилял пятой точкой с такой скоростью, что, казалось, тяжёлая рама немецкого трофея взлетит вместе с ним, распугивая сумасшедших кур, вылетавших пулей из–под свистевших колёс.
Колька был счастлив!
Дядька Илья по–прежнему частенько выпивал и, бывало, даже забывал свой велосипед у лавочки на ночь, но никто из пацанов даже подумать не мог, чтобы воспользоваться случаем, взять железного коня и покататься без спросу, не то, что украсть – так его боялись. Боялись и его самодельного костыля, которым Илья на спор мог дыру в дубовой бочке пробить с одного удара. Надо сказать – и сад Ильи был, пожалуй, единственным в Кониках, в котором пацаны ни разу не побывали с ночной вылазкой. Одно его имя охраняло всё, что ему принадлежало. К велосипеду не прикасались даже тогда, когда пьяного Илью приносили домой, а позабытый немецкий трофей так и оставался на ночь у любой другой лавочки деревни.
Никто не смел взять, а Колька посмел! Как это могло произойти – не смог бы объяснить никто. Не смог бы и сам Колька. Он просто
подошёл к забытому в очередной раз пьяным Ильёй велосипеду, благоговейно погладил тёмно–зелёную раму, потрогал бережно, словно те были стеклянными – педали, а потом прыгнул, как сумасшедший на велосипед и погнал!
И снова выпученные глаза от счастья полёта, и снова неописуемая радость захлёстывает разум… Колька доехал до околицы, но ему показалось этого мало. Пацан, обезумевший от счастья, рванул дальше, дальше, дальше… и никакая сила не могла остановить этот виляющий
тощий Колькин зад из стороны в сторону, словно заведённый маятник. Колька поехал в райцентр. Он был там всего один раз с матерью, когда та взяла его с собой, отгоняя подводу с молоком. И вот он здесь во второй раз. Один! Колька гордо колесил по мощёным булыжником улицам и, вдруг, остановился возле знакомого магазина в самом центре. Тогда с матерью они заходили сюда и Колька навсегда запомнил пьянящий запах свежевыпеченного хлеба, маковых булок и булочек,
завёрнутых сахарными кренделями, особый запах висящих огромными связками крупных баранок. Всё это было безумно вкусно и… недоступно. Но запахи подавались бесплатно и Колька решил повторить блаженство. Он прислонил велосипед к массивным перилам у входных ступенек и вошёл в торговое царство бакалейных запахов. Внутри по–прежнему пахло разными вкусностями – какие–то соления, какие–то приправы, бочковая селёдка, толстые, присыпанные солью куски сала с тёмно–красными мясными прорезями по всей длине и с отрезанными на пробу тонюсенькими розовыми ломтиками, ещё что–то… а вот и
главный запах – запах свежего хлеба. Странно, но он никуда не улетучился с тех пор и Колька вдыхал его, пуская слюни, будто старался надышаться впрок, иной раз, жмурясь от удовольствия и оглядываясь по старой привычке за спину. Всё было мирно и спокойно. Колька вышел, глянул на перила… и обомлел – велосипеда не было…
В деревню Колька вернулся уже затемно. Едва ступая от усталости, он крадучись пробрался к своему дому. Его никто не видел – деревня уже спала. Никитична всё поняла по первому взгляду. Опустившись на колени перед Колькой и, обняв его трясущееся от ужаса тельце, она произнесла шёпотом:
– Что же нам делать теперь?...
***
Прошло много лет. У Николая Степановича, пробиравшегося на горчичной «Победе» в Коники по узкой гравейке, играла улыбка на лице – как же долго не был он в родной деревне. Улыбка была с оттенком лёгкой грусти – сапожник без сапог. Крупный начальник дорожно–строительного комплекса так и не смог добиться, чтобы в его Коники
провели нормальную дорогу с асфальтным покрытием. Бесперспективная – этим всё сказано, хорошо хоть гравейку проложили в вымирающую деревню. Старушка Никитична после того, как чудом пристроила своего мальчика на учёбу в город, практически больше его и не видела.
Николай строил дороги чуть не по всем республикам возрождающейся огромной страны. Он мотался от Бреста до Дальнего Востока, без отпусков, а часто – и просто без выходных. Страна зализывала страшные раны и отдыхать было некогда. Вот и сейчас он ехал в родные Коники всего на пару дней из коротенького, наконец–то, выпавшего отпуска, проведать старенькую маму, и
снова попытаться уговорить её уехать отсюда к нему в столицу. А что я буду там делать – отвечала она, – тебя всё равно там почти никогда не бывает.
По поклаже, крепко привязанной к багажнику на крыше «Победы», хлестнула ветка и дзынькнула по металлу. Николай Степанович снова улыбнулся – там был привязан новенький, ещё весь в масле велосипед минского завода. Это для дядьки Ильи. Настоящая радость засветилась на лице Николая, когда он представил, как прикатит велосипед к его дому и скажет:
– А ну, дядя Илья, до околицы и назад…
Радость встречи с мамой была не долгой – она омрачилась тут же, едва он узнал, что дядьки Ильи больше нет. Николай Степанович всё же взял новенький велосипед и медленно покатил его к крайнему дому. Пашка, жутко обрадовавшийся неожиданному гостю, поведал после рюмки неведомого коньяка, привезённого Николаем Степановичем:
– Папка замёрз прошлой зимой. Выпил хорошо, присел на чужую лавку вечером – так и замёрз…
Мужчины выпили, не чокаясь за упокой души, однажды отлетевшей тихим студёным зимним вечером от одноногого кумира мальчишек послевоенной деревни.
– Пошли… – крякнул Пашка после третьей.
Они вышли во двор. Калитка по–прежнему была настежь – она здесь никогда не закрывалась, одноногому Илье так было удобней. Николай Степанович молча вернулся, взял велосипед и покатил рядом. Деревенское кладбище было не очень далеко, но посещалось так редко, что от узкой тропинки след только угадывался. Павел шёл первым, отводя ветки. Сзади потихоньку, с трудом протаскивая прижатый к бочине велосипед, плёлся Николай Степанович.
– Вот…
Пашка указал на осевшую после зимы могилу из жёлтого песчаника. Николай Степанович с болью перечитал несколько раз выцветшею фанерку. Ему стало действительно горько – несчастный Колька так и не смог вернуть свой священный долг дядьке Илье, и это уже никак нельзя было исправить. Ни–ког–да!
Он вспомнил, как шёл тогда утром после страшной ночи, словно на эшафот, к крайнему дому, готовый умереть то ли от удара тяжеленного костыля, то ли от пронзительных глаз дядьки Ильи, когда тот посмотрит ему в лицо. Дядька Илья тогда не сказал ни слова. Он действительно долго смотрел Кольке в глаза – и это было страшней любой порки. Когда Илья отвернулся, наконец, и поковылял в дом, Колька вышел на улицу, упал и проплакал полдня от горя и обиды, пока Никитична не забрала его.
Николай Степанович выдвинул велосипед вперёд и прислонил к массивному некрашеному кресту. Павел только кивнул чуть заметно и промолчал. Они повернулись в обратную сторону.
***
Прошло ещё много лет. Николаю Степановичу довелось–таки вести широкую дорогу в родные Коники. Это была не дорога даже, а новейшая международная трасса на Москву и велась она, конечно, не в Коники, а сквозь Коники. Да и Коников–то самих уже не было – к тому времени бесперспективная деревня вымерла окончательно. Не осталось ни одного человека. По плану трасса проходила прямо через сердце заброшенной деревни – по тропе для выгона скота.
Пока бульдозеры сносили последние покосившиеся чёрные хатки,
Николай Степанович, неожиданно для всех назначивший оперативное совещание в передвижном вагончике прямо на участке строящейся трассы, молча выслушал доклады и, без ожидающихся разносов, криков, указаний – поручив продолжать совещание, также неожиданно исчез. Совещание бурно продолжалось, а Николай Степанович уже шёл один на старое деревенское кладбище. Маму–то он забрал из деревни давно и похоронил её на цивилизованном столичном кладбище в черте
города. А на это кладбище тропа заросла окончательно.
Николай Степанович пробирался с трудом, ветки пару раз больно хлестнули по лицу, сбивая стильную шляпу. Где же оно? Вот! Как всё изменилось… как быстро отступают все признаки человеческих усилий, когда люди навсегда оставляют то, к чему прикасались некогда. Николай Степанович с трудом пролез к могиле дядьки Ильи – боже… у большого чёрного, ни разу некрашеного креста по–прежнему стоял заржавленный, заплетенный в немыслимые травы и ветви – велосипед! УКольки сжалось сердце. Надо же – никто не тронул! Сколько лет – и никто не
посмел. Колька склонил голову:
–Прости, дядя Илья.
К горящим прожекторам бульдозеров Николай Степанович вернулся уже затемно. Те ещё копошились, пофыркивая дымом и выравнивая останки Коников. Работа шла слаженно, без остановок. Личный водитель, увидев подходящего к машине шефа, облегчённо вздохнул и засуетился, выжидая команды – он уже давно привык не задавать
начальству личных вопросов. Николай Степанович предсказуемо оглянулся по своей всем известной привычке, но на этот раз как–то по–особому – не коротко, взмахом головы, а долго и пристально на
темнеющий край леса. Здесь и сейчас он навсегда прощался с самой
драгоценной капелькой своей родины – со своим детством и будто старался запечатлеть этот миг навсегда в памяти. Хлопнула дверь чёрной «Волги», машина вырулила на дорогу и помчалась в сторону Минска. А трасса пошла дальше – на Москву.
Сообщение отредактировал Miro - Понедельник, 20.01.2014, 00:41 |
| |
| |
|
